Детектив и политика 1991 №3(13) - Дик Фрэнсис

class="p">Он смотрит на пристань. Сержант Булатович сидит на белой скамейке. На шее у него болтается бинокль.

— Естественно, — говорит Йован Киш.

Для Йована Киша смерть так же естественна, как и жизнь.

Смеркается, когда Киш приплывает в Будапешт. Пообедал он в Байе: две порции ухи по-венгерски и лапша с творогом. Он любит рыбу.

"Ласточка" плавно скользит под мостами. Кишу нравится этот город. Вена ухоженнее, элегантнее. Будапешт напоминает красивую женщину, которая в своей манере одеваться допускает небрежность. В этом секрет ее обаяния.

Лишь Белград он любит больше. В Белграде он дома.

Позади остается остров Маргит. На Римском берегу, у мотеля для водников, "Ласточка" трижды подает музыкальный сигнал: несколько тактов из увертюры к "Кармен" Бизе оглашают округу.

Когда Киш причаливает, на берегу его уже поджидают комендант мотеля "Дружба" и его жена. Мотель служит будапештским местом отдыха для иностранцев, приплывающих своим ходом.

— Наконец-то к нам пожаловал добрый старый постоялец, — приветствует Киша комендант.

Весом в центнер, комендант рядом с Йованом Кишем производит впечатление гнома. Он страдает астмой, дыхание из груди его вырывается со свистом. Супруга его тянет килограммов на девяносто. Волосы она красит в черный цвет, а ногти — в красный.

— Худой грош скоро с рук не сбудешь, — усмехается Киш.

Йован Киш родом из Нови-Сада. Отец у него венгр, мать — хорватка, двоюродные братья — немцы. Киш в совершенстве владеет этими тремя языками.

Коменданту он привез в подарок бутыль домашней сливовицы. Жене его — духи в шикарном флаконе. Обоим детишкам — большущую коробку шоколада.

Такие жалкие подачки окупаются. Йован Киш это прекрасно понимает.

— Правила у вас прежние?

Киш каждый год наведывается в Будапешт.

— Все у нас по-прежнему, — отвечает комендант. — Впрочем, на вас никакие правила не распространяются. Вам, господин Киш, здесь все дозволено.

Йован Киш ухмыляется. Голубые фарфоровые глаза его безжизненны.

— Таких слов мне не говорите. А то вздумаю приударить за вашей почтенной женушкой.

Черноволосая женщина визгливо смеется. В ушах ее подрагивают золотые серьги-колечки. У коменданта от смеха колышется живот.

Оба они симпатизируют Йовану Кишу.

Киш принимает в мотеле душ. Затем у себя в каюте открывает банку консервированной ветчины. Режет кружками помидоры, огурцы, лук. Посыпает солью, заправляет уксусом и растительным маслом. Наливает себе большой стакан красного вина.

Сгущаются сумерки. На берегу загораются огоньки. Йован Киш долго наблюдает за набережной. Берет бинокль и тщательно обшаривает взглядом каждый дом. Под ивой целуется молодая пара.

Киш не обнаруживает ничего подозрительного. И все же нутром чует опасность.

Почему его обыскали на границе?

С последним стаканом вина он принимает снотворное. Вот уже двадцать лет он засыпает только со снотворным.

Киш закуривает сигарету. У противоположного берега ярко светится зеленый огонек буя, отмечающего границу судоходного фарватера.

В девять вечера Киш укладывается на двуспальной кушетке в каюте и забывается до утра, глубоким сном без сновидений.

Просыпается он оттого, что "Ласточка" пляшет на волнах. Рядом проходит большая баржа. С натугой тащит она свой груз против течения.

Уровень воды в Дунае высокий. Течение сильное. Волны играючи швыряют ''Ласточку" вверх-вниз.

Йован Киш смотрит на корабельные часы. Времени — полдевятого. Он проспал почти двенадцать часов.

Киш потягивается так, что трещат суставы. Отшвыривает в сторону легкий ворсистый плед. Сбрасывает с себя шелковую пижаму. Распахивает люк на потолке. В каюту врываются солнечный свет и запахи реки.

Ртутный столбик барометра поднялся на один миллиметр. Влажность — тридцать четыре процента. Погода обещает быть безветренной и жаркой.

Йован Киш заваривает чай и пьет его без сахара, чуть забелив сливками.

Прихлебывая обжигающий напиток, он не сводит глаз с полоски берега. Прощупывает взглядом каждый дом.

Ничего подозрительного, как и с вечера.

Впрочем, на другое он и не рассчитывал.

Облачившись в тренировочный костюм и кроссовки, Киш делает трехкилометровую пробежку вдоль берега. Проверяет сердце. Биение пульса не участилось.

Киш принимает душ. Жарит себе яичницу на сале и ест ее с маринованным перцем.

Затем одалживает у коменданта его неказистую "шкоду". Ему приходится дважды обернуться до бензоколонки и обратно. Бак "Ласточки" вмещает триста литров.

Дорогой он время от времени посматривает в зеркало заднего вида. Слежки за ним не ведется — это уж точно.

По возвращении на судно он убирает постель и моет посуду. Затем минут десять изучает судоходную карту.

Киш направляет "Ласточку" в тот рукав Дуная, что примыкает к Сентэндре. Оба рычага скорости выжимает вперед до отказа. Лодка подскакивает на гребне волны. Прибор показывает четыре с половиной тысячи оборотов. Корпус лодки сотрясается от напряжения. Два таких мощных мотора — многовато для семиметрового суденышка. Но Йован Киш так и проектировал ''Ласточку". Полицейским моторкам за ней не угнаться.

По дороге попадается каноэ и несколько байдарок. Рыболовов — ни единого. Стоит начало июля. Рыболовный сезон еще не начался.

Церковные шпили Сентэндре, как пухлые указующие персты, вздымаются над невысокими домами. Городок напоминает сдобную булочку — такой же пышный и ароматный.

Йован Киш любит этот построенный на холме город. Он медленно проплывает вдоль высокого выложенного камнем берега.

По мере того как церковные шпили уходят назад, берег становится ниже. Киш всматривается в карту. Отводная дамба вдается в Дунай под прямым углом. В десяти метрах от конца ее — красный буй.

Вода стоит высоко. Дамба выступает всего лишь на метр.

Непосредственно за дамбой Йован Киш поворачивает к берегу. Эхолот показывает глубину три метра. Каменная дамба сдерживает течение Дуная. За нею вода стоит почти недвижно.

В двадцати метрах от берега глубина уменьшается до двух метров. Но "Ласточке" достаточно и одного.

Лодка ударяется днищем о камень. Киш тем временем оказывается уже на носу и спрыгивает на дамбу. Причальный конец он захлестывает вокруг квадратной тумбы, а с кормы спускает в воду пятикилограммовый якорь.

"Ласточка" мирно покачивается на воде. Киш удовлетворенно смотрит на нее.

Из ящичка, где хранятся карты, достает план Сентэндре. Несколько минут изучает его, затем складывает и прячет в карман.

От конца каменной дамбы к высокой насыпи ведет тропинка, поросшая крапивой. Она едва различима в зарослях ивняка.

Йована Киша это вполне устраивает.

Он взбирается на насыпь. Шоссе отсюда метрах в ста. Тропинка исчезает бесследно.

Йован Киш поднимает с земли сухую ветку. Усаживается на насыпи и выжидает пять минут. За это время две легковушки проносятся по направлению к Сентэндре: зеленый "вартбург" и голубая "шкода".

Киш кладет ветку в придорожную канаву. В этом месте он должен свернуть на насыпь.

Добравшись до городка, он поворачивает вправо. Взбирается на холм. Извилистая улочка