Сын Войны, Дочь Хаоса (ЛП) - Рэллисон Джанет

Я недоверчиво уставилась на Дейна. Он не говорил мне, что влюблён в меня, пока мы встречались, но теперь, когда меня держали в плену на Хорусианской базе, он говорил это? Невероятно. Ты не мог любить девушку, а потом попытаться разрушить её семью.

Так зачем же он мне это рассказывал? Неужели он думал, что если он возродит ко мне привязанность, я ослаблю бдительность и дам Хорусианам информацию о Сетитах? Неужели он думал, что я настолько глупа?

Я не должна была позволять ему целовать меня. Я должна была отвернуться в тот момент, когда его губы коснулись моих. Я уставилась на него.

— Прости, что это было так тяжело для тебя.

Дейн неловко поёрзал на диване и сменил тему.

— Я привёл тебя сюда, чтобы ты что-нибудь съела. В холодильнике есть фрукты, суп и бутерброды. Ты голодна?

— Ты освободишь мои руки, если это так?

— Нет, я тебя покормлю.

Я была голодна, но не хотела, чтобы он кормил меня с ложечки.

— Сколько времени пройдёт, пока моя тюремная камера не будет готова?

— Безопасная комната. И она будет сделана через три или четыре часа.

Если у меня была хоть какая-то надежда сбежать, мне нужно было сделать это до этого. Я потянула за наручники на запястьях.

— У меня болят плечи, когда руки связаны за спиной. Неужели ты ничего не можешь сделать? Может быть, застегнуть их спереди?

— Я могу кое-что сделать.

Я повернулась к нему спиной и стала ждать, уже строя планы. Когда он освободит мои руки, я смогу развернуться, пнуть его обеими ногами и… Нет, мне придётся найти способ забрать у него ключ, чтобы я тоже могла отпереть свои ноги.

Я ждала, когда пальцы Дейна коснутся наручников. Этого не произошло. Вместо этого он медленно помассировал мои плечи.

Вот и весь план побега. И всё же Дейн был хорошим массажистом. Если бы я знала раньше, я бы заставила его делать мне массаж, когда мы встречались. Он размял мышцы моих плеч, переместился к шее, затем спустился по спине. Я закрыла глаза и ничего не сказала. Как можно принять акт доброты от врага? Я не была уверена, что должна это делать, но руки Дейна были слишком приятными, чтобы протестовать.

Это было так типично для меня. Я даже не могла найти правильное и неправильное в массаже спины.

После нескольких минут массажа у меня заурчало в животе. Я не ела со вчерашнего ужина. Дейн убрал руки с моей спины.

— Уже почти обед. Тебе нужно поесть.

Просто чтобы было сложнее, я попросила виноград, а затем притворилась египетской богиней, которую рабы обмахивали её пальмовыми листьями и кормили очищенным виноградом. Дейн отказался чистить мой виноград или обмахивать меня пальмовыми листьями, но я всё равно называла его «мальчиком-рабом».

— Мальчик-раб, я бы хотела чего-нибудь выпить. В автомате есть амброзия?

— Мальчик-раб, ты можешь принести мне подушку для ног?

— Мальчик-раб, я бы сейчас хотела немного картофельных чипсов.

Он улыбался, когда я давал ему эти инструкции, и всегда говорил:

— Как пожелаешь.

Я почти закончила есть, когда узнала ссылку. Уэсли в «Принцессе-невесте» всегда говорил Лютику: «Как пожелаешь», когда она просила о чём-нибудь. Он имел в виду: «Я люблю тебя».

Я послала Дейну мрачный взгляд.

— Ты знаешь, Уэсли никогда бы не выследил и не похитил Лютика.

Дейн улыбнулся мне.

— Ты, очевидно, так и не закончила смотреть фильм.

— Я была занята.

— Я посмотрю, смогу ли я достать диск, пока ты наша гостья.

— Мальчик-раб, я бы хотела ещё одну очищенную виноградину.

Те несколько минут, которые я провела за едой и разговорами с Дейном, показались мне передышкой, перемирием в нашей войне. Мы были почти прежними самими собой.

Но потом часы пробили полдень, и группа людей вошла в комнату отдыха, чтобы поесть. Все они уставились на меня. Я чувствовала себя каким-то животным из зоопарка, но ещё хуже. Все эти зрители хотели меня убить.

— Я больше не голодна, — сказала я Дейну. — Ты можешь отвести меня куда-нибудь ещё?

Он кивнул, поднял меня и вынес за дверь.

Раньше я не обращала особого внимания на коридор; я была слишком занята борьбой. Теперь я заметила пятна грязи на бежевых стенах и россыпь песка на полу. Хорусиане отследили часть египетской пустыни внутри. Но где мы остановились? Вероятно, в каком-нибудь отдаленном месте. Восемьдесят процентов территории страны было бесплодно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Двое мужчин завернули за угол и направились к нам, оба темноволосые, вероятно, египтяне. Один высокий, другой низкий. Как только коротышка поднял глаза, я узнала его. Чисиси.

Волна страха захлестнула меня. Мой отец, должно быть, согласился на сделку и послал Чисиси сюда, чтобы обсудить детали, но нет, у Хорусиан был мой мобильный телефон. Папа позвонил бы туда, чтобы поговорить с ними.

Чисиси увидел меня, и смущённый румянец окрасил его лицо. Потом я поняла. Я поняла это ещё до того, как увидела наличные в его руке, пачку пятидесятифунтовых банкнот толщиной в два дюйма. У Хорусиан не было следящего устройства на драгоценностях моей матери. У них был информатор.

Я бы набросилась на него, если бы могла. Вместо этого я выплюнула:

— Ты предатель!

Чисиси застенчиво улыбнулся, как ребёнок, пойманный на краже печенья.

— Я всё время говорил тебе, что ты умная девочка, раз не доверяешь мне.

Я дёрнула руками, пытаясь освободить их, чтобы обхватить ими горло Чисиси. Наручники не поддавались, и это действие чуть не вытолкнуло меня из рук Дейна. Ему пришлось остановиться, чтобы удержать меня.

— Они убьют моего отца! — я заорала на Чисиси. — Они убьют его, и это твоя вина!

Чисиси пожал плечами.

— Ты Сетит. Ты должна понять, — он поднёс деньги к губам и поцеловал их. — Мы все делаем то, что лучше для нас.

Высокий египтянин подтолкнул Чисиси.

— Давай, у тебя будет достаточно времени, чтобы целоваться с деньгами.

Дейн продолжал нести меня по коридору, мимо Чисиси и его эскорта. Ещё мгновение, и мы бы завернули за угол.

— Чисиси! — заорала я.

Когда он поднял глаза, я ошеломила его.

Это был единственный выход, оставшийся для моего гнева. Я хотела показать ему, что могу причинить ему боль, что он в опасности. Только когда я уже сделала это, я поняла, насколько это было глупо. Когда люди приходили в себя после оглушения Сетитом, они на мгновение приходили в замешательство и не помнили, как были ошеломлены. Я дала ему полный импульс силы. Я имела в виду это как угрозу. Вместо этого он может даже не вспомнит наш разговор.

Высокий египтянин выругался и хмуро посмотрел на меня. Он скрестил руки на груди, покачал головой и встал рядом с застывшим телом Чисиси, ожидая, пока тот оттает.

Дейн крепче сжал меня, когда мы завернули за угол. Он ничего не говорил, не смотрел на меня. Я знала, что он злился из-за того, что я кого-то ошеломила, что напомнила всем, что я Сетит.

Что ж, с каждой минутой я становилась всё более Сетитом, и это Хорусиане подталкивали меня к этому.

— Джек сказал мне, что у Сетитов не было проблем с поиском трёх плохих людей в год, — я бесполезно дёрнула за наручники на ногах. — Я просто начала ему верить. Вы все ужасны.

Дейн вздрогнул от этого, но его голос остался спокойным.

— Не будь так строга к человечеству. Не все лишены этики, только люди, которые работают на Сетитов, — его шаги быстро застучали по полу. — Тебе, должно было, быть очевидно, что у нас был свой человек внутри. Твоя мама знала бы, если бы мы установили маячок где-нибудь на её вещах. Её учили искать такие вещи.

— Ты сказал мне, что она по своей воле позволяла вам выслеживать её.

— Нет, я сказал тебе, что она по своей воле давала нам знать, где была твоя семья. Для этого она использовала свой телефон. Кроме того, мы видели её постоянно. В то время как вы отправлялись на полюса, она тусовалась со своими Хорусианскими друзьями. Она приезжала навестить нас несколько раз, когда мы жили в Калифорнии.

— Она этого не делала, — упрямо сказала я. Мне никогда не приходило в голову, что Дейн мог знать мою маму.