Пётр Машеров - Славомир Антонович

освоения космоса детская литература все еще топчется вокруг лесных гномов, сказочных принцев и иванушек-дурачков. Министерству просвещения, Союзу писателей, Госкомиздату, издательствам нужно серьезно продумать план действий и организовать выпуск такой литературы, которая в полной мере отвечала бы современным задачам идейно-нравственного воспитания родителей, детей и всего населения, - наставлял докладчик участников пленума.

***

В докладе Машеров подчеркнул, что партийное руководство «особенно дало маху в воспитании людей, позволив им строить дачи …

«…В свое время было немало рассуждений о том, что в республике, мол, излишне строго ограничивается индивидуальное дачное “строительство”. Однако иначе делать было нельзя. Как правильно отмечает Иван Шамякин в своем новом романе “Атланты и кариатиды”, пресловутая садово-дачная лихорадка захватила, поразила многих работников. “Они забыли про еду и сон, - пишет Шамякин, - а некоторые и о государственной службе. Разговоры в отделах шли на одну тему: кто где достал шифер, трубы, цемент, навоз; кто какие сорта яблонь, крыжовника, смородины посадил на своем участке. Все внезапно сделались архитекторами, агрономами”. Жизнь показала, что республиканские органы поступили тогда правильно, и если уж говорить откровенно, в нравственном отношении мы спасли многих людей, не дав им погрязнуть в болоте индивидуалистских страстей и забот».

Такой подход Машерова к дачному строительству при всей его сомнительности вместе с тем характеризует его как стойкого приверженца социалистическим идеалам, нацеленного на их реализацию.

Машеровские выступления против частной собственности не помогали найти выход из критических ситуаций. Никто из советских, партийных работников не имел права купить автомобиль (покупали, конечно, детям). Но в основе это - покушение на свободу личности.

- Нет, человек искренне верил в победу коммунизма, иначе объяснить некоторые действия Машерова нельзя, - признался Иван Шамякин. - Я не назову другого руководителя, который бы так одержимо выступал против частной собственности… Машеров своей собственности, кроме разве мебели и одежды, не имел. Бросить в него за это камень, думаю, не посмеют самые ярые сторонники приватизации. Однако такая привязанность одноукладности не только промышленности, но и сельского хозяйства не помогала решать многие проблемы.

Весной 1976 года, после писательского съезда, который ему понравился, Машеров пригласил группу писателей пролететь на вертолете над Полесьем. Он тогда сделал подарок Ивану Мележу, дав указание посадить вертолет на школьном дворе его родной деревни Глинище.

Приземлились в совхозе «Коммунист» Ельского района. На черной голой земле бывшего болота - три пятиэтажных дома, чуть дальше котельная. И все. Ужасающий вид. И тут должны жить люди! А как вести собственное хозяйство, когда живешь на пятом этаже?

Пимен Панченко и Иван Шамякин категорически высказали свои критические замечания Петру Машерову, Тихону Киселеву, Виктору Гвоздеву, который осуществлял это строительство. Юморист Тихон Яковлевич посмеивался и шутил. Гвоздев очень серьезно доказывал, как писатели ошибаются: люди радоваться будут - тепло, газ. А Машеров вновь разозлился. Наверное, чувствовал, что делается что-то не то.

«Если человек думает о даче, он не может думать про работу», - заметил первый секретарь. Он считал несправедливой ситуацию, когда один имеет дачу, а другой - нет. Уже во всем Советском Союзе развернулось движение дачников, и мужчины и женщины с лопатами да саженцами штурмовали электрички, а в Белоруссии было тихо. Вдали от города, за несколько десятков километров, выделяли всего по 4-6 соток. Домики разрешалось строить маленькие, только деревянные, с низко опущенной к чердаку крышей. Не дай бог, если кто-то ставил внутри печь и выводил дымовую трубу или завышал высоту строения. За такую «самодеятельность» можно было здорово поплатиться… На свой страх и риск многие «выводили» свои домики к кронам деревьев по ночам.

Позже «Правда», главный орган ЦК КПСС, напечатала статью про «дачные перегибы» Машерова. Время убедительно доказало, насколько был прав он и не ошибался в своем негативном отношении к строительству садово-огородных участков, частной собственности. Справедливости ради заметим: частично свою «ошибку» он хотел исправить через семь лет. На полях доклада к XXIX съезду КП Белоруссии он сделал запись: «О приусадебных участках. Не допускать перегибов: нельзя все заботы и трудности брать на плечи хозяйств…» Однако ничего этого не попало в доклад, с которым после гибели Машерова выступил Киселев.

Даже в Политбюро поняли необходимость развития (по примеру ГДР, Венгрии) садоводческих кооперативов, издали постановление. Машеров же внес свои коррективы: землю давать коллективам, но не строить на ней домики, а возводить двух-трехэтажные дома, и каждому огороднику давать в них комнату. Дело не пошло. Если бы через десятки лет он увидел трех-четырехэтажные особняки, возведенные не только властьимущими на своих земельных участках, наверное, за голову схватился бы… Вот он, всплеск частнособственнической психологии, стремление культивировать жажду наживы. Действительно, к началу XXI века в Беларуси восторжествовал правовой беспредел в злоупотреблениях служебным положением при возведении дач. Бесконтрольность. Безответственность. Стремление только успеть побольше урвать, обогатиться за счет народа и государства.

Для Машерова характерным было признавать свои ошибки, когда его в этом убеждали. Такой штрих. В первом разделе доклада «Укреплять связи идейно-воспитательной работы с производством, с решением экономических задач, всемерно усиливать ее влияние на производительность труда людей» он подверг критике призыв, который ранее пропагандировал и поддерживал: «Вести уборку полный световой день!» «Он оказался декларацией, — признался Машеров. — Как можно одному комбайнеру, не имея сменщика, продуктивно работать от зари до зари?!»

В начале семидесятых годов партийное руководство требовало вести уборку хлеба на низком срезе. Однако на практике это создавало множество трудностей, приводило к потерям зерна, исключало возможность утром и в вечернее время вести уборку высокосоломистых хлебов, увлажненных росой. Такой случай.

В 1972 году Емельян Шурпач, бывший сотрудник газеты «Звязда», отдыхал в Любанском районе у друзей-партизан. В тот год было дождливое лето, но на торфяниках хорошо уродила рожь. Во многих местах было много «полеглицы», колосья прибило к земле дождем и ветром. В одно