Пётр Машеров - Славомир Антонович

ему в рот и глаза. Эти сцены с участием Кузьмина повторялись часто. Его поведение вызывало не только смущение, но и внутренний протест, осуждение и возмущение у других приближенных. Знали, что Кузьмин участвовал в подготовке докладов Машерова. Знали и то, что он благоволил к нему больше, чем к другим, как к летчику - участнику сражений в Великой Отечественной войне.

Но надо же было Кузьмину и меру знать. Кто больше всех стремится к славословию и подхалимажу? Все знают: те, кто добивается более значимого положения в обществе, чем заслуживает. Добиваются любой ценой, в том числе и ценой шельмования других...»

Кузьмин по уровню общеобразовательной, а тем более теоретической подготовки — ниже всякой критики. Видение проблем, социально-политической атмосферы в обществе — близорукое, граничащее с примитивизмом, по своему мышлению, логике изложения, языку. И тем не менее он в Компартии Белоруссии курировал всю идеологическую сферу: пропаганду и агитацию, народное образование, науку, творческие союзы и т. д. и т. п. И, как говорится, держался на плаву.

Он отлично усвоил механизм действия партийного аппарата, освоил систему закамуфлированного заимствования интеллектуального потенциала. Скажем, первый руководитель ЦК ставит какую-то задачу, высказывает какую-то мысль. Или в Москве предстоит совещание по какой-то проблеме. Александр Трифонович брал все на карандаш, заносил в свой толстый блокнот. Потом начинал хитрую «раскрутку». Вызывал десятки людей — журналистов, ученых, творческих работников, специалистов, давал им задание: к такому-то числу в таком-то объеме изложить свои соображения по такой-то проблеме.

— Особо ценю — свежие мысли, — говорил с улыбкой собеседнику.

А чтобы подзадорить человека к творческому осмыслению, ему доверительно намекал: мы к вам присматриваемся, у вас есть возможность отличиться. Потом все суммировал, обобщал и выдавал на совещании как свои мысли.

Словом, Кузьмин не представал «голым королем», наоборот, слыл человеком мыслящим, наполненным интересными идеями, подпитывал ими руководство, что также высоко ценилось. Так и дотянул до пенсии, пройдя «школу» трех первых секретарей ЦК.

Александр Симуров, собкор «Правды», рассказывал, что еще задолго до чернобыльской трагедии в Институте физиологии АН БССР была создана лаборатория биохимии, возглавляемая доктором биологических наук, профессором Лидией Семеновной Черкасовой. Научное подразделение преуспевало по многолетним наработкам - и прежде всего в сфере изучения воздействия различных доз радиации на живые ткани и органы животных. Год за годом обогащались постановки опытов, теоретические выкладки, практические рекомендации. После ознакомления с черкасовской лабораторией у куратора Академии Кузьмина последовал недоуменный вопрос: а зачем нам это надо? К доводам профессора Черкасовой не прислушались. И лабораторию упразднили. Профессор, доктор биологических наук Черкасова, оставшись без дела, устроилась стрелком вневедомственной охраны и оберегала Министерство пищевой промышленности БССР. Днем сидела у двери, следя за входом и выходом посетителей, ночью сторожила все помещение. Целых пять лет!!! Шевельнулась ли хоть раз совесть у Кузьмина за надругательство над наукой и ученым? Даже после того, как громыхкул Чернобыль, они не вышли к народу и не покаялись за совершенное. Кто знает, скольким бы людям спасли здоровье и жизнь наработки и рекомендации белорусских ученых…

Вот что пишет о Кузьмине доктор исторических наук, профессор В.А. Бобков в своей книге «Возрождение духа ленинизма»: «Может быть, в первые годы на этой должности он и тянул воз, но уже в начале 1980-х годов не только приближенным, но и постороннему взгляду была видна неспособность этого руководителя. Время его давно прошло, он безнадежно отстал. Но упорно наряжался в старые доспехи.

Только в июле 1986 года Пленум ЦК КП Белоруссии освободил Кузьмина от обязанностей секретаря. Идеологическая общественность республики облегченно вздохнула. Правда с большим опозданием взяла верх. Урок, как видим, очень серьезный. И хотелось бы, чтобы он пошел впрок другим руководителям, кто хочет сохранить свое доброе имя и хорошую память о себе, остаться примером для других», — так заканчивает свою мысль профессор.

И все же, несмотря на противоречивые характеры, разные, иногда ошибочные взгляды на те или иные проблемы, на стиль и методы партийной работы, в аппарате ЦК Компартии Белоруссии работал дружный, сплоченный коллектив. И во многом деловой, творческий настрой царил здесь благодаря Машерову - яркой, неординарной личности, тонко чувствующей пульс жизни республики и ее людей.

Особые симпатии у многих партийных работников вызывал Леонид Спиридович - помощник секретаря ЦК по идеологическим вопросам. Он трудился с Т. С. Горбуновым, В. Ф. Шауро, С. А. Пилотовичем, А. Т. Кузьминым. Каждый из них - личность с разным уровнем знаний, со своим характером, стилем, склонностями, вкусами, наконец, капризами. Спиридович же был один на всех - со сформировавшимися взглядами и принципами. Совместимости со своими шефами он достигал одним - скромностью и нечеловеческим трудолюбием. Для него не существовало нормированного рабочего дня. Леонид Иосифович корпел над бумагами для начальства поздними вечерами, в выходные и праздничные дни. Дети и жена его видели редко. Он приходил и уходил, когда домашние уже или еще спали. Такой труд, такое отношение к делу можно выразить одним словом: самопожертвование…

«Что есть самое ценное в людях, человеческое? - однажды задал Машеров сам себе вопрос. И ответил: - Любовь! Убежденность! Преданность! Обязательно растущий интеллект! Способность».

***

А теперь посмотрим, как относился Машеров к привилегиям, точнее, атрибутам власти. На этот деликатный вопрос он реагировал совершенно спокойно: считал, что раз они узаконены, значит, ими можно и нужно пользоваться. За его квартирой и служебной дачей был закреплен комендант, а в штате обслуги «бегали» повара. Однажды Юрий Смирнов, помощник первого секретаря, набрался смелости и высказал свои «соображения»:

- Петр Миронович, возможно, отдельные привилегии - чрезмерная роскошь. Например, те же охотничьи особняки - ведь они редко используются и зачастую пустуют. За счет бюджета содержится большой штат работников, а это, в свою очередь, - лишние расходы?

Но на это замечание он не отреагировал. Наверное, был убежден, что атрибуты власти - привилегии — согласованы в Политбюро ЦК КПСС и Совмине СССР. Это, дескать, «не его каприз и желание», а «железная» необходимость. К тому же и зарплату имел неплохую. Как кандидату в члены Политбюро, на его счет перечислялась и валюта. Крюков, заведующий общим отделом ЦК, часто подчеркивал, что остается много неистраченных денег на представительские и «карманные» расходы Машерова, что ими пользуются все секретари ЦК. Бесплатно обедают в столовой. Члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС во времена Брежнева обеспечивались хорошо и жили в достатке…

Его семья покупала продукты в «цековском» столе заказов, шила одежду в мастерской Совмина. Кстати, Машеров был педантом относительно одежды, старался всегда хорошо одеваться, не терпел, когда