Голодная бездна - Карина Демина

Мигнувший было экран восстановил хрустальную свою синеву, а спустя мгновение на нем появилась картинка.

Двор.

Старый дом с дощатой верандой. Размокшие клумбы, расползшаяся грязь дорожки. Ограда. Качели… и фигура на качелях.

Это же тот мальчишка! Запись, сделанная скорее по привычке, чем из острой на то надобности. Но теперь, глядя на эту запись, Мэйнфорд видел не пропавшего парня, а смазанное пятно.

…нарисованное карандашом.

…наспех нарисованное и полустертое.

– Понял, да? – с азартом воскликнул техник. – А теперь дальше… это то, чего из камеры притащили. Вообще, я прежде с живой памятью дела не имел… но вы классно поработали. Четкость великолепная…

…куски чужих воспоминаний мелькают в ускоренном темпе, чтобы замереть на одном эпизоде.

Грязная река.

Обрыв.

Дерево. И фигура тщедушного голого паренька. Точнее, он лишь мгновение существует на экране, а затем расплывается…

Быть того не может.

– Я прогнал все кристаллы… ну, думал, что, может, это индивидуальное… иногда бывает, что чтецы непроизвольно портят запись…

Хорошее объяснение, логичное весьма. Но Мэйнфорд чувствовал – неправильное.

– Так вот… те, которые базовые идут, с ограбления на Байвел-стрит… и еще мы просили парочку тестовых записать… в общем, на них чисто. А с тех вещичек, ну, которые… – Вайс крутанул в пальцах кристалл и поморщился. – С берега… там на всех помехи присутствуют…

Быть того не может.

Что общего между стрельбой в баре и пропавшими детьми?

– Это еще не все… я вообще трижды проверил… ночь всю просидел. – Вайс не жаловался, рассказывал. – Вот… я… не знаю, почему это…

Последняя запись.

Та, из морга. Нет изображения. Всполохи. Пятна. Что-то они значат, и раскладку к отчету приложат, а заодно и пояснение от штатного психокинетика, который, впрочем, ничего толкового не скажет.

– Вот. – На последней секунде запись застыла. – Здесь. Смотри. Снова помехи и очень сильные… очень…

На экране это выглядело пламенем свечи.

Белый центр и золотая корона.

– Не засветка… это… оригинал, я бы сказал.

Вайс теперь откинулся на кресле, да что там откинулся – он почти сполз с этого кресла.

– Спектр тот же, но там, на прошлых, он слабый, смешанный. А тут – яркий… Я подчистил… сделал обратку… как негатив и позитив… это же элементарно. Сила воздействия обратна по вектору… расчет по Люму… восстановление… подумал, что получится.

– И как?

Вместо ответа Вайс щелкнул, в очередной раз меняя картинку.

Корона не исчезла, нет, скорее уж, она обрела характерное многоцветье ауры. Здесь не было белого, как и золота, скорее уж, превалировали агрессивные тона. И королевский пурпур светлел, обретая чистоту проклятого рубина. И в нем уже прорастали спирали багряных завихрений.

В ней была и плотность.

И глубина.

И своеобразная красота, которую ощущал и Вайс, уставившийся на экран завороженным взглядом. Но вот он вздрогнул, отряхнулся и тихо сказал:

– Я, конечно, подам запрос на базу, но…

…шансы, что в базе найдется схожий отпечаток ауры, ничтожны.

– А отчет я допишу, – жалобно произнес Вайс. – К вечеру. Ладно?

– Ладно.

Мэйнфорд потер виски.

И вот как быть дальше? Объединять необъединимое, руководствуясь заключением техников? Потребовать проверки? Ее в любом случае придется устраивать.

Притвориться, что никакой связи нет.

Или…

Королевский багрянец заливал экран.

…ты знаешь, что делать, Мэйни.

…но ты боишься.

…признай себе, что ты просто-напросто боишься.

Королевский багрянец грозил выплеснуться за рамки экрана. Еще немного, и силы его не выдержит хрусталь, треснет, а трещины закровоточат.

…ты болен, Мэйни.

…признай, что ты болен. Отступи. Сдайся.

– Нет, – сказал Мэйнфорд, отворачиваясь.

Болен он или нет, но найдет того ублюдка, который начал эту игру.

Глава 25

Этой встречи Тельма и боялась, и все же ждала, втайне надеясь, что ее дара хватит, чтобы получить ответ на все вопросы разом. Но дар разбился об обаяние Гаррета, словно волна о каменные глыбы.

– Не знал, что в этом месте можно отыскать подобное сокровище. – Он взял руку Тельмы осторожно, словно рука эта была из горного хрусталя вырезана. И к губам поднес.

И коснулся.

Тельма прислушалась к себе.

Ничего.

Пустота.

Ни звуков, ни запахов, ни обрывков образов, не считая странного желания сделать все ради этого вот мужчины, который стоял в шаге от нее, разглядывая Тельму с почти неподдельным восторгом.

Он был совершенен.

Тельма раньше и не представляла, что мужчина может быть столь совершенен.

Высок.

Гармонично сложен. И серый строгий костюм подчеркивает его красоту. Он сам по себе, безотносительно Гаррета, произведение искусства. И логично, что два таких произведения созданы друг для друга.

– Как вас занесло в места столь мрачные, милая фэйри? – он не спешил отпустить руку, уже не удерживая, лишь придерживая за кончики пальцев.

– Работаю я тут. – Тельма моргнула.

Да что с ней такое творится? Она же не дурочка, из тех, которые готовы вздыхать на прекрасную картинку! А Гаррет… лучше картинки, определенно, намного лучше.

И Тельма не отказала себе в извращенном удовольствии разглядеть его лицо.

Она помнила распрекрасно, но… все-таки десять лет прошло. И лицу этому стоило бы измениться, но нет, будто Гаррет хлебнул-таки водицы из источника вечной юности. Ни морщинок, ни предательских складок, за которыми бы угадывались будущие морщинки. Ни подвисающего подбородка, ни наметившихся брыл. Ничего.

Кожа сияла здоровьем.

Лучились восторгом – откуда только взялся он? – синие глаза.

Светлые волосы слегка растрепались, и Тельма поймала себя на мысли, что отчаянно хочет прикоснуться к этим волосам, убедиться, что на ощупь они столь же мягки, как и с виду.

– Я вас раньше здесь не видел…

Руку она все-таки убрала. Что ж, теперь понятно, почему матушка влюбилась. Сама Тельма, кажется, вот-вот пополнит армию поклонниц сенатора.

А оно ей надо?

– Раньше я здесь не работала…

– Логично. – Он улыбнулся, и от этой улыбки кровь прилила к щекам Тельмы.

Дура!

Как есть дура! Сейчас она проникнется пониманием, что этот человек, кругом столь совершенный, что от совершенства этого начинает мутить, просто-таки физически не способен на дурной поступок. И что матушку он не убивал, и Тельму не обокрал, и вовсе кругом, как ни глянь, кладезь достоинств.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});