ФБР. Правдивая история - Тим Вейнер

Роберт Кеннеди начал понимать вездесущность власти Гувера. Он видел, что Гувер прослушивает учреждения, занимающиеся национальной безопасностью Соединенных Штатов. У директора было больше информации и власти, чем у министра юстиции.

Гувер собирал секреты всего спектра американской внутренней и иностранной политики. Его агенты-связные и верные люди рассказывали ему, что происходит в ЦРУ, на Капитолийском холме и в Государственном департаменте. Министр юстиции пытался выявить и нейтрализовать шпионов Гувера в администрации Кеннеди. Борьба началась Госдепартаменте — классический вооруженный тупик: Кеннеди и Гувер держали ружья наготове, ожидая, когда противник выстрелит.

«У нас была утечка информации, — сказал Уильям Дж. Крокетт — высший руководитель в Госдепартаменте под началом Джона Кеннеди. — День за днем меня вызывали в сенатский Комитет по внутренней безопасности, чтобы допросить с пристрастием, почему определенным людям был дан допуск к государственным секретам»[361] и как Государственный департамент устанавливает внешнюю политику.

Комитет внутренней безопасности возглавлял надежный сторонник Гувера — сенатор Джеймс Истленд из Миссисипи. Когда Истленд начал «охоту на ведьм», по словам Крокетта, «никто не был защищен от инквизиции». Крокетт подозревал, что «крот» в Госдепе служит шпионом Истленда, а если у сенатора был в Госдепе шпион, то он был и у Гувера. По официальному соглашению о поддержании связи, составленному в 1951 году, сотрудники службы внутренней безопасности посылали ФБР каждую крупицу конфиденциальной информации, которая находилась в их досье. С 1955 года Гувер и Истленд заключили неофициальную и чрезвычайно секретную договоренность о том, чтобы делиться друг с другом разведывательной информацией.

Крокетт обратился за помощью к госсекретарю Дину Раску, который пошел к президенту, а тот обратился к своему брату. Роберт Кеннеди послал за своим помощником по особым делам Уолтером Шериданом — своим любимым следователем из сенатского Комитета по вымогательствам, бывшим агентом ФБР и ветераном Агентства национальной безопасности, занимавшимся прослушиванием разговоров. «Шеридан был главным, так сказать, чернокожим в обойме»[362] министерства юстиции Кеннеди, как Гувер позднее сказал Линдону Бейнсу Джонсону. Шеридан предложил, чтобы безопасность Государственного департамента возглавил один его друг и коллега из АНБ. Человек Шеридана был пойман с поличным за установлением жучков и проведением тайных обысков, чтобы предотвратить утечки. Крокетту пришлось немедленно уволить его.

Но он установил личность «крота». «Человеком, раскрывавшим секретную информацию, был некий Отто Отепка — высокопоставленный чиновник в отделе безопасности, работавший со времен Маккарти, — сказал Крокетт. — Он оправдывал свои действия так: «Я считаю своим высшим долгом перед своей страной раскрывать неблагонадежных людей, которых эта новая администрация вводит в правительство. Я готов нарушить закон и пожертвовать своей карьерой ради того, чтобы прекратить эту практику»[363]. Расследование утечек информации оказалось слишком щекотливым, чтобы его продолжать. Установление электронных подслушивающих устройств нельзя было разглашать. Семь лет спустя Отепка получил пост в отделе национальной безопасности администрации Никсона.

Тот факт, что Роберт Кеннеди использовал Уолтера Шеридана в качестве тайного следователя, «серьезно оскорбил ФБР», как сказал Катценбах. Гувер считал, что они узурпируют власть ФБР. Директор не хотел позволить Роберту Кеннеди подорвать его власть в системе внутренней безопасности правительства. В его руках была власть, заключавшаяся в секретной информации.

Глава 29. Управлять при помощи страха

Гувер убедил семью Кеннеди в том, что Мартин Лютер Кинг-младший был частью грандиозного плана Москвы разрушить Соединенные Штаты Америки.

Он установил, что консультант и автор речей Кинга Стенли Левисон — тайный член коммунистической партии. Его самый крупный и засекреченный источник — Соло докладывал, что Левисон был незаменимым человеком в партийном подполье с 1952 по 1957 год. Левисон, очевидно, оборвал свои связи с партией в тот год, когда он начал работать на Кинга. Но Гувер пришел к убеждению, что Левисон по-прежнему получает распоряжения из Москвы, нашептывает их Кингу на ухо, внушает ему идеи марксизма и антиправительственные стратегии.

8 января 1962 года Гувер письменно известил министра юстиции о том, что Левисон — тайный агент международного коммунизма. РФК вспомнил тот момент, когда он узнал о Левисоне: «Когда я услышал, что он, возможно, связан с коммунистами, я попросил ФБР провести в отношении его детальное расследование»[364].

У Кеннеди и Гувера на следующий день состоялся телефонный разговор о методах прослушивания разговоров и установки жучков. Содержание их разговора останется засекреченным на пятьдесят лет[365].

РФК вскоре после этого предпринял кругосветное путешествие, оставив своего заместителя — Байрона Центрифугу Уайта, который вскоре был назначен судьей Верховного суда, исполняющим обязанности министра юстиции. Уайт запросил досье ФБР на Левисона. Гувер отказался передать их. Он полагал, что охрана тайны, окружающей Соло — источника ФБР, поставляющего информацию о влиянии коммунистов на движение за гражданские права, более важна, чем информирование семьи Кеннеди о положении дел.

Гувер был убежден, что КГБ пытается возобновить финансовые, политические и разведывательные связи в Америке со старыми «левыми», с набирающим силу движением, которое называло себя «Новые левые», и особенно с кампанией за гражданские права. Его подбадривали успехи Бюро в области борьбы с советской разведкой в ООН, что дало ФБР свежий взгляд на Стенли Левисона.

У ФБР были двести агентов, которые вели наблюдение за ООН. Прослушивать телефонные разговоры, которые велись из кабинетов этой организации, было легко; устанавливать жучки в кабинетах советских сотрудников и сотрудников из стран советского блока было трудно; незаконные обыски внутри здания ООН были рискованными и проводились редко. Но Бюро все это делало, наметанным глазом выискивая недовольных дипломатов, которые могли бы переметнуться на сторону Соединенных Штатов. ФБР опутало ООН прослушкой: когда заместитель председателя Совета министров СССР Анастас Микоян встречался с советской делегацией в ООН вслед за кубинским «ракетным» кризисом в конце того года, Гувер в режиме реального времени отправлял президенту Кеннеди отчеты о разговорах, которые велись за закрытыми дверями.

Агент ФБР Эдмунд Дж. Бирч, который арестовал шпиона КГБ, известного как полковник Абель, работал по ООН. Внимание Бирча привлек советский служащий по имени Виктор Лесиовский, который только-только занял один из высших постов в Секретариате ООН, став одним из трех главных помощников вновь избранного Генерального секретаря ООН — бирманского дипломата У Тана. Лесиовский, который жил в прекрасных апартаментах на Саттон-Плейс — самом шикарном месте в Ист-Сайде на Манхэттене и раньше был резидентом КГБ в Индии. Бирч подозревал, что тот занимается чем-то большим, нежели просто проникновением в ООН. Он полагал, что тот руководит политическими операциями с целью укрепления связей Москвы с американскими «левыми».

Эта мысль обрела силу, когда группа агентов ФБР, занимавшаяся наблюдением за ООН, донесла, что Лесиовский встречался со Стенли Левисоном[366].

Спустя несколько дней Роберт Кеннеди, возвратившийся в министерство юстиции из своей «кругосветки», лично санкционировал прослушивание телефонных разговоров, которые велись с рабочего телефона Левисона в Нью-Йорке на Тридцать девятой улице недалеко от Пятой авеню. На всякий случай люди Гувера также установили в конторе Левисона электронное прослушивающее устройство.

16 марта 1962 года бобины с пленкой, на которую записывались разговоры Левисона, начали крутиться и продолжали делать это шесть лет. Для Гувера это было практически то же самое, что прослушивание Кинга, так как Левисон был путеводной звездой движения за гражданские права и Кинг постоянно консультировался с ним по телефону.

Вооруженный сведениями, полученными в результате круглосуточного наблюдения, Гувер начал засыпать президента, вице-президента Линдона Б. Джонсона, министра юстиции Кеннеди и сенатора Истленда среди всех прочих необработанными разведывательными донесениями о Кинге, Левисоне, движении за гражданские права и подрывной деятельности коммунистов. Комитет по внутренней безопасности сенатора Истленда вызвал повесткой Левисона на свое заседание, проходившее за закрытыми дверями. Приняв присягу, Левисон отрицал, что был членом коммунистической партии. После этого он обращался к Пятой поправке по всем ключевым вопросам.