Кольцо Уракары - Владимир Михайлов

От восстановления сил я отказываться не стал: силы мне — полагал я — сегодня еще понадобятся.

В салоне — каюте в надстройке, небольшой по площади, отделанной и убранной так, что заслуживала это название, — столик оказался уже накрытым. Пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы глаза не разбежались так, что потом их и не собрать бы было. Ничего горячего, разумеется, однако вся закуска — мясная, рыбная, салаты — не пахла пикниковой самодеятельностью: все было явно ресторанного производства, каждое блюдо выглядело произведением искусства — даже жалко было разрушать его И возвышавшиеся в центре стола несколько бутылок тояа были не тех сортов, какими торгуют на улице и на базаре.

Акрид искоса наблюдал за мной и явно остался доволен произведенным впечатлением.

— Предлагаю сперва утолить голод и жажду, — сказал он и, засмеявшись, продолжил: — Наукой установлено: насытившись, все люди добреют и легче идут на уступки. — И сразу же дополнил: — Не пугайся: я не стану очень уж нажимать. Все будет по правилам.

Кажется, он всерьез вошел в роль мэтра, которому предстоит учить ремеслу — или все же скорее искусству — зеленого новичка и одновременно колоть глуповатого агента. Так что подыгрывать ему было одно удовольствие.

Повинуясь его жесту, я приблизился к столу. Мое внимание привлекли приборы: хотя за столом могло усесться (судя по числу стульев) восемь человек, накрыт он был лишь на двоих, а тарелки и все прочее располагались не друг напротив друга, как принято в таких случаях, а рядом. Это сразу позволило понять, какую именно методику он предпочел для работы со мною. Не «глаза в глаза», никаких гипнотических воздействий: видимо, в этой области он не чувствовал себя сколько-нибудь сильным — или, может быть, несмотря на мои старания, днем ему удалось все-таки определить, что я отношусь к невнушаемым. Ну что же: меня это тоже вполне устраивало.

Тем не менее я счел себя обязанным приподнять брови. Впрочем, было бы странно, не сделай я этого.

— Люблю тесное общение, — заявил он, не дожидаясь формального вопроса. — Так сказать, ощущать тепло собеседника. — И тут же предупредил, пристально глядя мне в лицо: — Только, ради Кришны, не пойми это слишком примитивно: в сексе я придерживаюсь самой широкой ориентации. А ты, насколько могу судить, любишь красоток? — и он позволил себе подхихикнуть.

Этого ему говорить, пожалуй, не следовало. Потому что из такого намека сразу же возникли выводы: то, что я ушел с пляжа с девушкой, не осталось незамеченным. Сам Акрид наблюдать этого не мог: он в это время был уже далеко от берега — плыл к вот этому катеру, надо полагать. Значит, на пляже он был не один, вернее всего его охраняли. Кто? Но ведь там же выслеживали меня и Верига с компанией. Не могло ли существовать некоей оси «Верига — Акрид?» Я-то рассчитывал, что Акрид о Вериге даже понятия не имеет. Должно быть, я слишком мало знал о давнем знакомце: следовало допустить и такой вариант, что Акрид был предупрежден о моем визите, и мой приход не оказался для него неожиданностью. Какой могла быть для них цель такой комбинации — думать над этим сейчас не оставалось времени. Но если так, то и нынешнее мое местопребывание не было тайной для Вериги с компанией — или очень скоро перестанет быть.

Отвечая на его пояснение, я сказал как можно небрежнее:

— Нет, я просто думал, что на катере есть команда. Неужели вы справляетесь с таким судном в одиночку?

— Одного человека вполне достаточно, — сказал он. — Автоматика и электроника на пределе. А что касается других дел — разве мы с тобой не обойдемся без посредников?

— Ага, — сказал я, — понятно. Обойдемся, конечно. Понятным пока было лишь то, что от вопроса о других людях на борту он предпочел уйти; видно, не решил, какой ответ для него выгоднее, что лучше: заранее припугнуть меня или, наоборот, позволить мне развернуться во всю ширь — и тогда, если понадобится, призвать своих на помощь. Что касается меня, то я полагал, что обойдусь и без его ответа.

Жестом он пригласил меня сесть и сам занял место рядом. Повернулся ко мне. На мгновение наши глаза встретились. Его взгляд был спокойным, уверенным — но что-то иное таилось в его глубине, даже не в глазах, а где-то позади. Я не сразу сообразил: то было выражение тоски — бездонной, смертельной. Тоски глубоко и безвозвратно зомбированного человека. Это не значило, разумеется, что он был оживленным мертвецом, как это обычно понимают; нынешний зомби — это тот, кто себе не хозяин, чьи действия не зависят от его собственной мотивации, но диктуются извне. Это было плохо: на такого человека нельзя воздействовать обычными средствами, не удастся простым внушением переподчинить его себе. Придется на ходу искать другие способы, чтобы оказаться сильнее. Не самое легкое занятие. Но никуда от него не уйти — иначе мне здесь сегодня не выжить. Да, соглашаясь на такую встречу я имел в виду нечто другое… Значит, будем менять тактику. Прямая атака в лоб не пройдет; поэтому — показать слабость вместо силы, спровоцировать его на атаку и перехватить инициативу тогда, когда он будет меньше всего ожидать этого. Когда поверит в свой успех.

Акрид тем временем, отведя взгляд, доброжелательно улыбнулся. Развернул салфетку.

— Прошу! — сказал он гостеприимно и потянулся за бутылками. — Есть правило: начинать лучше с крепкого, продолжать можно и тем, что полегче. Однако некоторые предпочитают поступать наоборот. Что для тебя предпочтительнее?

Я успел уже внимательно ознакомиться с содержимым сосудов, не на вкус, конечно, но проанализировать его при помощи третьего зрения и еще некоторых приемов, известных продвинутым. Этикетки на бутылках мне ничего не говорили: я хорошо разбираюсь только в земной продукции. Что же касается содержимого, то оно было с добавками во всех бутылках, добавки, правда, были разного свойства: от почти невинных до без малого убойных — во всяком случае, надолго выводящих из строя. Видимо, Акрид заранее принял меры, чтобы самому не подвергнуться воздействию своих микстур: не мог же он предполагать, что я стану пить в одиночку, и чересчур наивным было бы рассчитывать, что он сможет переправлять жидкость из своего бокала куда-нибудь, кроме собственного желудка. Он просто принял что-то нейтрализующее. На его месте я и сам поступил бы так — если бы думал, что имею дело с новичком. С такими штуками должен быть хорошо знаком любой оперативник или спутник — иначе он не телохранитель, а недоразумение. Это все задачки для детского сада.

Поэтому я без колебаний указал ему на ту бутылку, начинка которой была самой взрывчатой:

— Начнем с крепкого, пожалуй. И тут же ощутил знакомое — и очень неприятное — постукивание в левом виске. И, на мгновение зажмурив глаза, увидел на темном берегу, у самого уреза воды, знаковую фигуру все того же Вериги — и не одного его. Увидел лишь на миг: третий глаз не успел еще как следует разогреться. Но и этого мгновения было достаточно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});