Судьба начертанная кровью (ЛП) - Дженсен Даниэль Л.

Бьорн отвел взгляд, его челюсть напряглась.

― Возможно, так и есть. Но мой отец доверяет ей и не поверит твоим обвинениям. Лучше нам вернуться в лагерь и рассказать ему о том, что ты увидела в рунах. Он сам сделает выводы на основании того, что мы ему расскажем.

Мы.

У меня свело желудок, потому что рассказать Снорри что-либо означало признаться, что я была в лесу с Бьорном. И тогда возникнет вопрос, что мы тут делали, тем более что Бодил велел мне не уходить.

― Я сама ему скажу. Ты ничего не видел, так что не стоит тебя впутывать.

Повернувшись, я направилась по руслу ручья в узкий овраг, который, как я знала, приведет меня обратно к фьорду.

― Почему ты избегаешь меня?

Слова Бьорна эхом пронеслись между каменными стенами оврага, заставив меня замереть на месте.

― Я не избегаю тебя. Почему ты так решил?

― Потому что ты в ужасе бежишь от каждой нашей встречи с тех пор, как мы покинули Фьяллтиндр.

― Ты сбежал от нашего разговора у костра прошлой ночью, ― заметила я, хотя это было слабым ходом, учитывая, что я действительно избегала его.

Я услышала плеск воды, когда он спустился по ручью, не позаботившись о том, чтобы остаться сухим, и остановился позади меня. Несмотря на страх быть обнаруженными, от которого у меня вспотели ладони и заныло в животе, находиться так близко к Бьорну было упоительно. Каждый вдох наполнял мой нос ароматом хвои и соли фьордов, а тепло, исходившее от него, заставляло меня прижиматься еще ближе.

― Бодил считает, что раз она в союзе с моим отцом, то может знать о делах клана, ― сказал он. ― Так что это от нее я ушел, а не от тебя. Чем ты оправдаешься?

Что я хочу потерять себя в твоих объятиях и боюсь, что все об этом узнают. Я сглотнула комок в горле.

― Я была занята тренировками.

― С Бодил. ― Его голос был ровным.

― Да, с Бодил и ее воительницами. ― Почему я не могу посмотреть на него? Почему я не могу встретить его взгляд? ― И что из этого?

Бьорн открыл рот, но вместо того, чтобы позволить ему говорить, я перебила:

― Ты ясно дал понять, что эта роль тебе не по душе. Ты недвусмысленно отрицал, что наши судьбы переплетены.

― Фрейя…

― Даже если бы ты считала иначе, Бодил ― лучший учитель. ― Я вспотела, голос звучал так тихо, что мне стало противно. ― Ты полагаешься на размер и силу, когда сражаешься, но я маленькая, слабая и…

― Ты не слабая.

Мои щеки покраснели.

― Ну, может, и нет. Но я слабее большинства мужчин, а это значит, что я не могу сражаться как мужчина. Я хочу научиться делать это как женщина.

Молчание.

Кусая щеку, я ждала, когда Бьорн заговорит, и предвкушение того, что он скажет, было чистейшей формой страдания. Я потела от волнения, и даже если он не мог видеть этого под моим плащом, то наверняка чувствовал запах, и все, чего мне хотелось, ― это прыгнуть в более глубокое течение ручья и позволить ему унести меня.

Вместо этого я заставила себя обернуться.

Вместо того чтобы хмуриться, Бьорн выглядел задумчивым. Когда наши глаза встретились, он кивнул.

― Ты имеешь на это право. Бодил научит тебя лучше, чем это мог бы сделать мужчина. ― Но затем он наклонил голову, его глаза прищурились. ― Но это не объясняет, почему ты отказываешься даже смотреть на меня.

Мое сердце замерло, затем забилось быстрее, и я тяжело сглотнула. Оправдания застряли у меня на языке как колючки, слова, которые ему придется принять, даже если он не до конца в них поверит.

Но я не хотела лгать. Только не ему.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, я сказала:

― Я избегала тебя из-за того, что произошло между нами в Фьяллтиндре.

Бьорн расстроенно вздохнул.

― Мы сделали то, что должны были сделать, чтобы люди Харальда не схватили тебя, Фрейя. Даже мой отец не осудил бы нас.

― Тогда почему никто из нас не сказал ему?

― Потому что в этом не было необходимости! ― Бьорн вскинул руки, отводя взгляд. ― Это ничего не значило.

Я вздрогнула, а потом попыталась скрыть это, переступив с ноги на ногу. Напрасные усилия, потому что глаза Бьорна прищурились, и он сказал:

― Это не все, так ведь?

Так.

Проще было пожать плечами и ничего не ответить, чем признать правду. Проще было оставить все как есть и уйти, сохранив гордость.

Вот только это был бы поступок труса, который предпочел бы лгать и притворяться, чем признать правду, а я была не такой. Вернее, я не хотела быть такой.

― Это не было ничем. Не… ― Мой голос надломился, грудь болезненно сжалась. ― Не для меня. ― Глаза горели, и хотя меньше всего мне хотелось плакать, я скорее остановила бы биение своего сердца, чем сдержала слезы, горячими каплями скатывающиеся по щекам. ― Я хотела сделать то, что мы сделали. Хотела тебя.

Бьорн застыл на месте, казалось, даже не дыша.

Я попыталась сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, но все мое тело содрогнулось. Я должна стать воином. Лидером. Женщиной, которая объединит Горные земли под властью конунга. И все же я не могла вести разговор, не расплакавшись, как ребенок.

― Я знаю, что тебе это известно, ― сказала я, изо всех сил стараясь говорить так, чтобы у меня не перехватывало дыхание на каждом слове. ― Что ты оправдываешь мои действия, чтобы избавить меня от стыда и облегчить жизнь нам обоим. Я знаю, что должна быть благодарна тебе за это, но…

― Фрейя. ― Его руки обхватили мое лицо, большие пальцы смахнули слезы, но я оттолкнула его, потому что его прикосновение разрушило бы то, что осталось от моего самообладания.

― Я замужем за Снорри. ― Слова вырвались у меня на одном дыхании, и я крепко зажмурилась. ― Он твой отец, и хотя вы не всегда сходитесь во взглядах, я знаю, что ты ему верен. А значит, мое поведение оскорбительно для вас обоих. Ты пытался защитить меня, в то время как я… я…

И тут губы Бьорна прильнули к моим.

Я задохнулась, открыв глаза, и ударилась спиной о склон оврага. Его руки схватили мои запястья, подняв их над головой, а его бедра прижались к моим, удерживая меня на месте.

― Бьорн…

Он заставил меня замолчать, проникая языком в мой рот и проводя им по моим губам, разжигая страсть, которая уже полыхала между моих бедер.

― Я, ― прошептал он, покусывая мою челюсть, затем горло. ― Я, я, я, Фрейя. Ты любишь это слово, потому что тебе нравится брать на себя вину за все, независимо от того, виновата ты или нет.

Я перевела взгляд влево, на овраг, потому что достаточно было кому-то заметить нас, чтобы мы были обречены. Мы должны были остановиться. Но когда он прижался ко мне, все мысли о том, чтобы покинуть его, испарились.

― Я придумал план. Я поцеловал тебя первым. ― Его рот захватил мой, посасывая, поглаживая и покусывая. ― Я прикоснулся к твоей идеальной груди. ― Он прижал мое левое запястье к правому, легко обхватив их одной рукой, чтобы другой провести по моему боку, а большим пальцем погладить по пику соска.

Его колючая щека прижалась к моей, его дыхание щекотало мое ухо, когда он сказал:

― И не смей говорить мне, что давление, которое ты чувствовала между бедер в ту ночь, было уважением к моему отцу.

Тогда это было не так. И сейчас.

Нет, я чувствовала налитую головку его твердого члена, проступающую сквозь брюки, когда он приподнял меня одной рукой, возвращая туда, где я была в ту ночь во Фьяллтиндре. Желание пульсировало на вершине моих бедер, и я прижалась к нему, желая получить разрядку, в которой мне было отказано раньше.

Бьорн застонал мне в горло и отпустил мои запястья. Освободившись, я обвила руками его шею, распустила пучок его волос, а затем запуталась пальцами в шелковистых прядях.

Почему я не могла сопротивляться ему? Почему я была такой чертовски слабой?

Бьорн обхватил меня одной рукой за задницу, прижимая к себе, а другой рукой провел по лицу.

― То, что я не вошел в тебя той ночью, чуть не сломало меня, ― прорычал он. ― Я хотел тебя с первого взгляда. Я хотел тебя в Фьяллтиндре. Я хочу тебя сейчас, и завтра, и всегда, Фрейя.