Рыбья кровь - Евгений Таганов

– Надо было хоть девок не отпускать, – посетовал десятский арсов.

– Видишь, как они жалеют, что не стали твоими наложницами, уже и мальчишек перегнали, – под смех воинов указал вслед далеким всадникам воевода. – Найдешь еще лучше.

– Как же найдешь, когда ты нас от себя не отпускаешь, – проворчал десятский. Среди арсов послышался одобрительный ропот.

– Следующие фалеры все ваши, – пообещал им Дарник.

– Теперь старик поведет нас так, что мы ни в одно селище не попадем, – мрачно предрек Быстрян.

Его пророчество оказалось верным. Три дня они шли холмами и лощинами, встречая лишь копны сена и следы пастушеских стоянок. С каждым днем сарнакских конных дозоров вокруг становилось все больше, в войске появились убитые и раненые.

– Так кто у них вождь, с кем ты должен был встретиться и напасть на Казгар? – донимали Дарника расспросами сотские.

– Я думаю, именно его мы и встретим у могильников, – уклончиво отвечал воевода.

Иногда им попадались голые скалы, тесно нависающие с двух сторон. Прежде чем проходить между ними, Дарник сажал за спины жураньцев полусотни бортичей, чтобы они занимали господствующие высоты и своими щитами и пиками превращали их в боевые укрепления, недоступные конным степнякам. Однажды на широкой равнине из самого безобидного леска на дозорные пары жураньцев вылетели со свистом и гиком полсотни конных сарнаков, вооруженных сулицами и луками. Выручил Быстрян с двумя десятками катафрактов, державшийся в голове колонны. От их сомкнутого бронированного выпада сарнаки разлетелись в разные стороны, как волки от медведя.

Дарник уже понимал, в какое опасное предприятие он ввязался. Гоняться по оврагам и взгоркам за легкими всадниками, будучи обремененным перегруженным обозом и большим числом пешцев, было бессмысленно само по себе. Заканчивались съестные припасы, войско заметно устало, все чаще он ловил на себе вопросительные взгляды воинов: знает ли молодой воевода, что их ждет дальше. Поэтому, когда дозорные сообщили, что впереди находится полевой стан сарнаков, Дарник почувствовал сильное облегчение. Впрочем, оно продолжалось до тех пор, пока он не увидел самого стана.

Сарнакские воеводы на редкость удачно выбрали место, чтобы поставить свои шатры. Малая речка со своим притоком образовывали в открытом поле острый треугольник с естественной преградой в виде высокого крутого берега по длинным сторонам треугольника. Двойной ряд тесно составленных повозок перегораживал третью равнинную сторону треугольника. Для сарнаков, незнакомых с дарникскими камнеметами, это был вполне безопасный стан, из которого они рассчитывали посылать конные отряды в любую сторону.

Но больше всего Дарника и его сотских поразила численность противника. По самым приблизительным прикидкам, сарнаков на открытом лугу за рекой находилось не меньше полутора-двух тысяч. Позже выяснилось, что всего их было около трех тысяч. И все они явно намеревались не дать дарникцам переправиться на свой берег. Одно радовало воеводу: в стане противника он рассмотрел женщин и детей, а это значило, что убегать они отсюда никуда больше не будут.

Не давая своим людям насмотреться на чужую мощь, Рыбья Кровь приказал выдвинуть вперед колесницы и большую пращницу. Однако дальний обстрел мало что дал – все конники дружно отступили дальше от берега, оставив в береговом кустарнике и камышах лишь пеших лучников, а в стане камнепад меченцев пришелся по передним пустым шатрам, круша их подпорные стойки и даже не пробивая материю. Никакого урона не понесли и лучники в кустарнике. Нечего было и думать переходить вброд речку под их обстрелом.

Отыскивая место для переправы, Дарник повел колонну вдоль берега, пока не натолкнулся на обширное топкое место, возле которого приказал разбить стан. Речка сама по себе была небольшой, и жураньцы под прикрытием камнеметов несколько раз входили в воду, но на противоположном берегу неизменно из прибрежных кустов летели сарнакские стрелы, а чуть в отдалении накапливались две-три сотни всадников, готовых тотчас опрокинуть тех, кто первым выберется на их берег, и жураньцы, теряя людей, отступали.

Солнце клонилось к закату, и, так ничего не достигнув, войско вернулось в стан на ночлег. В предрассветные часы скрытую переправу предприняли бортичи. Вместо шумных жураньцев вброд тихо пошли щитники и лучники. Сарнакские дозорные подняли тревогу, когда первые три десятка дарникцев были уже на их стороне. Сомкнутый строй больших щитов и залп сулиц быстро отогнали неприятельских лучников. При появлении и атаке сотни конных сарнаков на захваченном пятачке выстроилась вся пешая полусотня с пиками и пятью камнеметами на треногах. Потеряв треть всадников, нападавшие откатились назад.

Ничто больше не мешало коннице, пешцам и колесницам быстро переправиться на другой берег речки. Оставив с сундуками и тяжелыми повозками одну пешую полусотню, Рыбья Кровь с арсами тоже перешел вброд реку. На поле перед дарникцами на весь горизонт сосредоточивались конные отряды противника. Одетые в кожаные доспехи, с обтянутыми кожей щитами, на преимущественно гнедых лошадях, они коричневой полосой отделяли белое небо от изумрудной травы. Сарнаки не торопились, желая устрашить неприятеля своей численностью.

Дарник пребывал в прекрасном расположении духа. Удачная переправа и ровное без ям и деревьев поле давали хорошую возможность проверить его боевые расчеты. Разъезжая на коне вдоль строившихся пешцев, он весело выкрикивал:

– Вот они нам и попались, голубчики! Вы только смотрите, всех не перебейте там, а то наши конники вам этого не простят! Веревки для пленных все взяли? Кто будет ранен, на глаза не показывайтесь, вы мне все здоровенькими и крепенькими нужны.

Воины смеялись – задор и уверенность воеводы в победе хорошо снимали волнение и страх. Меченый с Бортем по указанию Дарника составили две пехотные сотни с шестью колесницами посередине в каждой и стали медленно выдвигаться навстречу противнику. Медленно, потому что колесницы приходилось толкать задним ходом. Быстрян с Журанем со своими конниками спешенными стояли наизготове.

Вдруг яростный вопль раздался совсем с другой стороны. За рекой на дарникский обоз налетел большой отряд конных сарнаков. Нападение вышло столь стремительным, что пешая полусотня под командой Лисича не успела выстроиться. Ее спасло то, что все повозки с запряженными лошадьми стояли вразнобой, и в промежутки между ними легко было укрыться. Завязалась яростная рукопашная, длинные пики в ней оказались совершенно бесполезны, зато большие щиты хорошо укрывали от ударов сверху.

– Пять десятков туда, – невозмутимо приказал Дарник Жураню.

Конная полусотня жураньцев тотчас бросилась в воду и, быстро выбравшись на противоположный берег, врезалась в сарнаков. Ободренные их появлением, за топоры и косы схватились возницы и даже многие из наложниц.

Новые воинственные крики заставили Дарника с Быстряном еще раз обернуться – это на Бортя с Меченым полукольцом обрушилась целая лавина всадников. Вернее, не обрушилась, а закружила вокруг выставленных пик, осыпая бортичей дождем стрел. Но умело выстроенные «черепахи» хорошо предохраняли от больших потерь. В ответ полетели орехи и стрелы дарникцев, разившие не прикрытых железом всадников гораздо успешней. Сражаться сразу в двух местах малыми силами было слишком опасно, и воевода послал на помощь обозникам вторую полусотню жураньцев и оба десятка арсов. Те со своим характерным завыванием ринулись через реку. Дарник остался один с катафрактами Быстряна и десятью колесницами, из них лишь три были с камнеметами.

На обоз напало не меньше двух сотен сарнакцев. Однако их превосходство в численности среди повозок и стойко оборонявшихся лисичей никак не сказывалось. Приученные нападать вдвоем-втроем на одного, пешцы методично крушили стиснутых повозками конников. А налет дополнительных жураньцев и свирепых от долгого бездействия арсов быстро склонил чашу весов на сторону дарникцев. Сарнаки дрогнули. Сначала прочь поскакали раненые, за ними побежали те, кто остался без лошадей, последними уходили те, кто еще мог сражаться, но уже не мог победить. Дарник послал гонца, чтобы вернуть жураньцев и арсов назад.

Это отвлечение запасных отрядов никак не сказалось на главном сражении. Борть в одной сотне, а Меченый в другой продолжали медленно наступать. Две безкамнеметные колесницы повезли им стрелы, сулицы и мешочки с орехами.

– Давай и ты так же, в пешем строю, – сказал воевода Быстряну, едва арсы с жураньцами в третий раз пересекли речушку. – Лошадей я сам вам приведу.

И вот катафракты, окружив три боевые колесницы, с пиками наперевес двинулись в непривычное для них пешее наступление. Конные сарнаки то наступали, то отступали с трех сторон на пешцев Бортя, не решаясь, впрочем, зайти им с тыла, дабы не подставляться под удар быстрянцев. Отойдя от берега почти на версту, Борть без подсказки со стороны воеводы развернул свои сотни направо и уже не шеренгами, а колоннами повел пешцев на сарнакский стан. Чуть погодя следом за ними свернули и быстрянцы.