Черно-белое знамя Земли - Вячеслав Шалыгин

И все-таки за прошедшие со дня открытия десятилетия на Форпосте высадилось и родилось больше ста миллионов колонистов, девяносто процентов из которых были «англоязычными» людьми именно с черным цветом кожи. Как уже упоминалось, заселение планеты проходило в «три волны», и если первая состояла поголовно из «афромарсиан», то вторая и третья прибыли прямиком с Земли, из разных стран Африканского Союза, а впоследствии – из Африканской провинции ЗФ.

Во времена Освоения никто не требовал от колонистов соблюдать «политкорректность» и не устанавливал расовых квот, а когда была усовершенствована техника для межзвездных перелетов и пришла очередь «четвертой волны», регулировать процесс стало поздно. На колонии Форпост жили преимущественно черные, на Дао – азиаты, на Лидии, Форесте и Натали обосновались белые, причем опять в основном марсиане, а на Руре, Юнкере и Марте «рамки» вообще оказались узкими донельзя, там установилось господство немецкой культуры и языка. На фоне космополитичности Земли и Федерации все эти «колониальные перегибы на местах» выглядели неуместными и даже отчасти опасными, но заманить, например на горячий Форпост колонистов-немцев было почти так же нереально, как негров на Юнкер. Поначалу федеральное правительство пыталось установить для смельчаков льготные правила, но попытка провалилась. Даже гибкие и всепроникающие китайцы идею «денационализации колоний» не поддержали, а наоборот, выдвинули против федерального центра обвинения в «расовой дискриминации». Дабы не раскручивать маховик такой старой и опасной машины, федералы оставили попытки восстановления «расового баланса» и признали право колоний на самостоятельное решение вопросов национальной политики.

Так все и утряслось. Меланхоличный, жаркий, преимущественно мусульманский, «красно-черный» Форпост принял еще не одну «волну» переселенцев, и в основной массе они по-прежнему были африканцами, хотя, в отличие от Рура или Юнкера, здесь никто не чинил формальных препятствий людям другого цвета кожи или вероисповедания и не заставлял строго соблюдать правила, по которым живет черное большинство. На северных берегах трех основных континентов планеты процветали «смешанные» города, где бывших европейцев, азиатов и латиноамериканцев было не меньше, чем черных. Все они чувствовали себя вполне комфортно, сохраняли свою культуру и молились тем богам, к которым им завещали обращаться предки. При таком раскладе неудивительно, что многие беглецы «от чего угодно» искали укрытия именно на Форпосте – самой демократичной и дальней, не считая слабо заселенных Данаи и Грации, колонии Пояса Освоения.

Так или приблизительно так изложил свой взгляд на прошлое и настоящее колонии ее уроженец капитан Бадди Джокер (когда-то давно, покончив с темным прошлым, он сам придумал это нехарактерное для уроженца Форпоста имя как символ начала новой жизни). Излагал он неторопливо, не мешая гостям рассматривать виды сначала за иллюминаторами яхты, а затем за окнами такси, доставившего команду из космопорта в Джамалтаун, один из типичных экваториальных городков – сонный, красный от нанесенного из пустыни песка, но парадоксально уютный и какой-то родной, даже если ты попал сюда впервые.

– Одно удручает, – окинув взглядом пыльную улицу перед отелем, сказал Вальтер. – У замкнутых систем нет будущего. Африка, Китай, Германия... что угодно... расширенные до планеты или даже двух-трех, – это все равно большой аквариум без притока свежей воды. В случае с обществом – без притока свежей крови. Генофонд африканских народов был не самым блестящим, пока эти народы не расселились по Земле. Сейчас то же самое – вы варитесь в собственном соку. Это путь к застою.

Бадди пожал плечами. Видимо, над этой проблемой он не задумывался. Да, похоже, и не собирался делать этого впредь. Теория в любом виде для заядлого практика Бадди Джокера была необязательным блюдом культурного рациона.

– А меня удручает другое, – сказал Алекс, закрывая гостиничный доступ в виртуальность, с которой сверял какие-то данные все последние полчаса. – После Третьей глобальной войны из цепи мирового сообщества выпало целое звено: те, кто были первыми носителями ислама, – арабы. Им бы здесь тоже понравилось, а главное, это могло решить проблему, о которой сказал Вальтер, проблему разнообразия генофонда.

– Могла бы с вами поспорить, – заявила Анжела.

– С удовольствием, госпожа Роузвел, но позже. – Алекс вежливо кивнул. – Нужный нам субъект находится в этом городке, регистрационная программа местной киберсферы это подтвердила. Осталось найти этого эксперта. Его точного адреса в виртуальности нет. Какие будут предложения?

– Обратимся в систему поиска по цифровой метке? – неуверенно спросила Анжела. – Это же не метрополия, здесь народу не так много. Наверняка есть кварталы для иммигрантов... и все такое. Сначала поищем там...

– Нет здесь таких кварталов, – возразил Воротов. – Портовый город, да еще на колонии – это Вавилон. Здесь все в какой-то мере эмигранты откуда-нибудь и необязательно селятся в «местах компактного проживания». Я заметил, что среди пассажиров в порту больше половины белых и азиатов. Но главное – люди постоянно прилетают и улетают, поисковая система при таких объемах миграции не поможет. Уследить за всеми гостями киберсфера не в состоянии.

– Она этого и не делает, – заметил Бадди. – У нас свободная планета, никто ни за кем не следит. Если человек пожелает, он может заблокировать метку на любое время, хоть навсегда. И вообще – тут вы правы, Алекс, – в портовых городах Форпоста от силы десять процентов населения имеет хоть какую-то регистрацию – получает лицензию на вождение или открывает счет в местном банке. Все остальные здесь проездом. Некоторые живут так всю жизнь.

– Без счета в банке? – удивился Чу. – И на какие шиши?

– У нас в ходу наличные деньги.

– Какие?

– Наличные. Пластиковые банкноты. Никогда не видел таких?

– А-а, ну да. – Джейсон на секунду задумался, затем помотал головой и признался: – Нет, не видел. На кой черт нужны какие-то наличные, если можно расплачиваться, всего-то приложив палец к ярлыку на товаре? На худой конец, если ты не в ладах с законом – через нелегальный обезличенный гейм-порт.

– А если рядом нет виртуального сканера?

– Как это? – искренне удивился Чу. – Есть виртуальность, есть сканер. Это ведь не допотопный сканер штрих-кодов. Это программа, действующая там, где имеются хоть какие-нибудь признаки киберсферы. Хотя бы Гипернет.

– А если нет ни киберсферы, ни Гипернета, ни гейм-портов?

– Бред какой-то! – фыркнул Джейсон. – Гипернет есть везде! И у всех есть порты. С рождения. Даже на самых дальних колониях! Это как... как трусы или обувь... без них никто не ходит. Да без них и не пойдешь никуда! Все ведь как ткань сплетено – реальность и виртуальность. Если не иметь доступа, половины ниток не увидишь, как полуслепой будешь маяться.

– У нас никто не мается, – хмыкнул Бадди. – Живут себе, не тужат. Наша киберсфера в сравнении с земной – это просто жалкая справочная сеть, не больше. Ей и до сферы-то далеко. Всегда так было и всегда будет. Вот мы и привыкли... «без трусов». Добро пожаловать в дальние колонии, дамы.

– Пиратские замашки? – Джейсон погрозил капитану пальцем. – А если я поковыряю архивы колониальной Экспедиции? Как звучит ваше настоящее имя, капитан? Случайно не Барух Аль Джохар, известнейший не так давно корсар, наводивший ужас на торговые суда в секторе Мирры? Где вы были во времена Больших Зачисток? Только не врите, что служили в колониальной Экспедиции, которая и проводила эти операции против пиратов.

– Ковыряй дальше. – Бадди Джокер взглянул хакеру в глаза, задержал взгляд на секунду дольше, чем нужно, и усмехнулся. – Что найдешь, все твое... Джейсон.

– Некогда. – Чу спрятал взгляд. – Отсталая колония или нет, это не имеет значения. Алекс, я все равно предлагаю пойти в активный поиск.

– Это как?

– На Форпосте много чернокожих, так? Они наверняка не любят, когда кто-то пытается выставить кого-то человеком второго сорта. Думаю, отвращение к таким вещам сидит у них в генах. Детали истории про расовую дискриминацию, пусть и в тюрьме, обязательно произведут на них впечатление. Отправим Бадди в поход по барам, он пустит слушок, что на Земле творятся плохие дела и что люди, сбежавшие из тюрьмы, где их делили по цвету кожи, нуждаются в небольшой помощи.

– Для этого требуется согласие Бадди. – Воротов обернулся к капитану. – Вы нам поможете?

– Промочить горло в баре? – Капитан усмехнулся. – Если за ваш счет, это не помощь, а сплошное удовольствие. Если позволит хозяйка. Леди Анжела?

– Да, да, конечно, Бадди. – Анжела сложила руки на груди. – Это хорошая идея. Только будьте благоразумны, нам, возможно, еще лететь.

– Я плохой мусульманин, но все же не пью ничего крепче пива. – Капитан кивнул Алексу. – Через час я найду нужного человека. История вашего плена и освобождения заставит моих соотечественников отнестись к вашей миссии уважительно. Сбросьте в мое отражение данные этого человека.