Застенчивость в квадрате - Сара Хогл

ты только мечтаешь, а до настоящей работы еще куча времени.

За эти дни я зарегистрировала бизнес и теперь планирую инспекции, проверяя статус поданных заявлений на различные разрешения и лицензии. Связываюсь с журналами и газетами по всему Теннесси, и в надежде, что журналисты захотят написать об отеле, приглашаю их бесплатно пожить в «Падающих звездах» неделю после открытия (которую я предварительно намечаю на первую неделю сентября, в зависимости от того, сколько времени потребуется на сбор всех необходимых документов). Я должна работать изо всех сил, разобраться и с прессой, и с адресной рекламой в интернете, но стоит она дорого. Кроме всего прочего, мне предстоит освоить искусство ведения социальных сетей. Если бы только Уэсли позволил мне выложить фотографии, как он чинит забор или подстригает кустарники, у нас все места аж до конца года раскупили бы.

Во вторник я обращаюсь в местный Комитет по сохранению архитектурного наследия, чтобы запустить процедуру присвоения «Падающим звездам» статуса исторической достопримечательности, что не только сказочно помогло бы рекламе, но и предоставило бы мне налоговые льготы и свободу действий в строительстве. Отвечаю на сообщение из компании сотовой связи об аренде участка для вышки сотовой связи. Они хотят установить базовую станцию у нас в поместье, и, выходит, я смогу договориться о стоимости и получить дополнительный доход.

Мне нравится решать вопросы и проблемы собственных проектов, просчитывать несостыковки и справляться с ними. Нравятся огромные таблицы, тщательные поиски выгодных предложений на полотенца для рук, муку, лампочки, чистящие средства. Поиск купонов и составление меню: обеды будут подаваться в столовой, если гости не попросят обслуживание в номер. Если они закажут ланч, еду доставят к их комнатам в корзине для пикника вместе с ламинированным списком подходящих живописных мест неподалеку. Гости смогут попросить упаковать завтрак на кухне и с удовольствием поесть где захотят.

У меня получится. Я всему миру докажу, что у меня все получится.

Глава восемнадцатая

В среду я еду на фермерский рынок в Мэривилле, пообщаться с местными продавцами – может, получится договориться о партнерстве. Все относятся ко мне дружелюбно, как бывает только в маленьких городках, задают самые разные вопросы про отель. И хотя, наверное, на болтовню я потратила слишком много времени, с рынка я ухожу, чувствуя себя богиней: мне согласились предоставить скидки на оптовый заказ в обмен на обещание покупать и рекламировать только их продукцию. «Падающие звезды» теперь стали официальным партнером с «Канцтоварами Кианы», с лавочкой, продающей мыло и бальзамы ручной работы под названием «Намылься», и «Черничной усадьбой», которая в августе начнет поставлять домашнее масло, сыр и опару. Коровы, как они сказали, находятся на свободном выгуле, и у них есть прямая трансляция того, как они играют на ферме.

Дома я обнаруживаю, что у стиральной машины течет шланг, и по всей комнате уже пара сантиметров воды, а маляры, которых я, сдавшись, наняла покрасить дом, деловито пачкают фасад бордовой краской.

– Извините, – вежливо зову я, помахав рукой для привлечения внимания, но голос у меня слишком робкий, и никто не слышит. Я вытягиваюсь, встав на носочки, и пробую громче:

– Прошу прощения, но цвет неправильный. Он должен был быть розовым.

Один из парней, Филипп, прищуривается, оценивая большое пятно новой краски.

– Вроде розовый.

В какой вселенной?

– Это бордовый.

Маляры с сомнением переглядываются, пожимая плечами.

– Может, вы бордовый и заказывали, – предполагает Филипп.

– Нет, я знаю, что заказывала, и это даже не близко.

Одному из ребят, самому младшему, нет и восемнадцати. Он обеспокоенно чешет подбородок, вполголоса пробормотав, что, возможно, я права.

Они не обращают внимания.

– Когда высохнет, будет смотреться по-другому, – заверяет Филипп со всей возможной уверенностью. – Сейчас облака отбрасывают тень, поэтому цвет кажется темнее. Поверьте, когда мы закончим, вы будете в восторге.

– Я не хочу бордовый! – У меня начинается паника. А когда они просто поворачиваются и возвращаются к работе, я теряю контроль. В меня вселяется кто-то, гораздо храбрее меня, и вопит изо всех сил:

– Я! Не! Хочу! Бордовый!

Они потрясенно останавливаются.

– Ну же, дорогуша, успокойся, – просит самый старший.

Нет, не просит.

– Можете называть меня мисс Пэрриш! – с яростью сообщаю я.

Филипп фыркает.

Я уже собираюсь сделать что-то, за что меня арестуют, но на подъездную дорожку сворачивает пикап Уэсли, в багажнике пачки досок, которые в скором времени станут его приютом для животных. Он выходит, хмуро оглядывает дом, а потом произносит, даже тише, чем в самый первый раз сказала я, когда меня никто не услышал:

– Мы заказывали не этот цвет.

– Да? – Филипп натягивает на лицо озадаченную улыбку. – Вы уверены? Вот, давайте посмотрим. – Он читает, а моя спинномозговая жидкость тем временем вскипает до пены. – Что вы говорите! Вы правы.

А потом он извиняется. Перед Уэсли.

В конце концов все улаживается. Я тоже участвую в беседе, говоря сквозь зубы, но, к счастью, никто больше не советует мне успокоиться. Тем не менее новая краска придет только через пару недель, а приехать и покрасить снова бригада сможет только в середине июля. А до той поры «Падающие звезды» будут стоять серыми с грязным бордовым пятном.

Я профессионал. Только поэтому я сейчас не кричу.

– Знаете что? Вы уволены. – У меня нет времени на все это. Надо чинить шланг стиральной машины, позвонить в банк, установить камеры видеонаблюдения. Не говоря уже о том, что по дороге домой на заправочной станции я разговорилась с молодой женщиной и, узнав, что хозяин квартиры в конце месяца выгоняет ее с малышом на улицу, спонтанно предложила ей пожить в поместье. Прежде чем рассказывать Уэсли, нужно испечь дюжину его любимых «медвежьих когтей».

– Вы уже нам заплатили, – кривится Филипп. – Да бросьте, я знаю, произошла небольшая ошибка…

– Все ошибаются, – парирую я. – Вашей настоящей ошибкой был тот снисходительный тон. Такого неуважения я не потерплю и требую вернуть всю сумму. И, – небрежно указываю на дом, – возместить нанесенный ущерб.

Филипп смотрит на меня во все глаза. Поворачивается к Уэсли, мужчине рациональному и