Две Дианы - Александр Дюма

Спустя несколько минут, показавшихся нетерпеливому Уэнтуорсу целыми столетиями, служанка вернулась.

— Ну?

— Эта дама не только согласна, но и сама желает говорить с вами незамедлительно, милорд.

«Превосходно!» — подумал Уэнтуорс.

— Но только, — прибавила Джейн, — она велела оставаться в комнате старой Мери, а мне тут же вернуться к ней.

— Хорошо, Джейн, идите. Слушайтесь ее во всем. Поняли? Идите и скажите, что я следую за вами.

Джейн вышла, а лорд Уэнтуорс с сердечным трепетом двадцатилетнего влюбленного помчался по лестнице, которая вела в комнату Дианы де Кастро.

«О, какое счастье! — думал он. — Я влюблен! Моя возлюбленная — королевская дочь! И она в моей власти!»

XXXVIII

ВЛЮБЛЕННЫЙ ТЮРЕМЩИК

Диана де Кастро приняла лорда Уэнтуорса с величавым спокойствием.

Но под этой кажущейся безмятежностью таилась сильная тревога. С трудом подавив в себе невольную дрожь, она ответила на поклон губернатора и поистине царственным жестом указала на стоявшее поодаль кресло.

Затем она знаком приказала Мери и Джейн, собиравшимся было уйти, остаться, и так как лорд Уэнтуорс молчал, погруженный в восторженное созерцание, первой решилась заговорить:

— Если не ошибаюсь, лорд Уэнтуорс — губернатор Кале?

— Лорд Уэнтуорс — ваш преданный слуга, ждущий ваших распоряжений, герцогиня.

— Моих распоряжений? — переспросила она с горечью. — Не говорите так, я могла бы принять ваши слова за издевательство. Если бы мои просьбы исполнялись, то меня бы здесь не было. Вам известно, кто я и к какому дому принадлежу, милорд?

— Безусловно. Вы — герцогиня де Кастро, любимая дочь короля Генриха Второго.

— Почему же я, в таком случае, оказалась пленницей? — чуть ли не шепотом спросила Диана.

— Да именно потому, герцогиня, что вы дочь короля, — ответил Уэнтуорс. — По принятым адмиралом Колиньи условиям капитуляции пятьдесят военнопленных, независимо от своего положения, возраста и пола, подлежали выдаче победителям, и вполне понятно, что выбрали самых знатных, и, если говорить прямо, тех, которые могут уплатить крупный выкуп.

— Но как узнали, что я укрылась в Сен-Кантене под именем сестры Бени? Кроме настоятельницы и еще одного лица в городе, никто не знал моей тайны.

— Это лицо вас, по-видимому, и выдало, вот и все.

— О нет, я уверена, что не оно! — воскликнула Диана так пылко и убежденно, что лорд Уэнтуорс почувствовал, как змея ревности ужалила его в самое сердце, и даже не нашелся, что ответить. — Случилось это на второй день после взятия Сен-Кантена, — продолжала Диана, — я в великом страхе забилась в свою келью. Вдруг мне сказали, что меня ждет в приемной какой-то английский солдат. Я испугалась: неужели случилось какое-то несчастье? Но этот незнакомый стрелок тут же объявляет мне, что я его пленница. Я возмущаюсь, я сопротивляюсь, но что можно сделать против силы? Их было трое солдат, милорд, трое против одной женщины… Так вот, эти люди нагло требуют от меня признания, что я Диана де Кастро, дочь французского короля. Я пытаюсь отрицать это, но, несмотря на мое запирательство, они уводят меня. Тогда я прошу отвести меня к адмиралу Колиньи, но, спохватившись, что имя «сестра Бени» ничего ему не говорит, решаюсь признаться: да, я действительно Диана де Кастро. Вы, может быть, думаете, милорд, что, добившись признания, они уступают моей просьбе и отводят к адмиралу? Ничуть не бывало! Они только радуются, подталкивают меня или, вернее, вталкивают в закрытые носилки, и, когда я, захлебываясь от слез, все же стараюсь допытаться, куда меня везут, оказывается, что я уже на пути в Кале. Затем лорд Грей отказывается меня выслушать, и я слышу от одного из солдат, что нахожусь в плену и что мы едем в Кале. Вот как я прибыла сюда, милорд, и больше ничего не знаю.

— И мне больше нечего вам сообщить, герцогиня, — задумчиво сказал Уэнтуорс.

— Больше нечего? Может быть, вы объясните, отчего мне не дали поговорить ни с настоятельницей, ни с адмиралом? Можете вы сказать, чего от меня хотят? Почему не сообщили королю, что я в плену? Что это за тайное похищение? Отчего мне даже не показался на глаза лорд Грей? Ведь именно он, как мне сказали, распорядился моею судьбой.

— Лорда Грея вы сегодня видели, герцогиня, когда проходили мимо нас. Он в это время беседовал со мной, и мы оба вам поклонились.

— Простите, милорд, я не знала, кто передо мной. Но раз вы беседовали с лордом Греем, вашим родственником, то он наверняка сообщил вам свои планы относительно меня?

— Да, готовясь отплыть в Англию, он излагал их мне как раз в то время, как вас доставили в этот дом. По его словам, он, проведав о пребывании дочери короля в Сен-Кантене, поспешил захватить такой богатый трофей и во избежание лишних разговоров никому о нем не сообщил. Цель его крайне проста: получить за вас крупный выкуп. Я, смеясь, одобрял затею своего жадного шурина, но, увидев вас, понял, что если вы дочь короля по крови, то по красоте вы королева. Тут-то я, признаюсь, и изменил прежнее свое мнение. Да, я уже не одобрял намерения лорда Грея получить за вас выкуп. Я убеждал его, что, поскольку Англия и Франция ведут войну, он может надеяться на большее. Допустим, на какой-нибудь крайне выгодный обмен. Ведь вы стоите целого города, если не больше. Словом, я уговорил его не выпускать из рук такой знатной добычи ради каких-то жалких экю. Мы в Кале, в нашем неприступном городе, а поэтому следует вас держать именно тут.

— Как! — воскликнула Диана. — Вы давали лорду Грею подобные советы и еще признаетесь в этом мне? Ах, милорд, почему же вы воспротивились моему освобождению? Что я вам сделала? Вы ведь видели меня только одну минуту, а уже возненавидели, да?

— Я видел вас только одну минуту — и я полюбил вас, сударыня, — выпалил лорд Уэнтуорс, потеряв голову.

Диана побледнела и отшатнулась.

— Джейн! Мери! — громко позвала она обеих женщин, стоявших поодаль, в проеме окна.

Но лорд Уэнтуорс властным жестом не дал им сдвинуться с места.

— Не бойтесь, герцогиня, я джентльмен, и не вам, а мне следует бояться. Да, я люблю вас и не мог удержаться от признания. Но теперь уж все равно… Не бойтесь ничего… Пожалуй, не вы в моей власти, а я — в вашей. Не вы — истинный пленник, а я. Вы — царица, а я — раб. Приказывайте — я буду повиноваться.

— В таком случае, отправьте меня в Париж, сударь, а оттуда я пошлю вам выкуп, какой вы назначите, — решилась Диана.

Лорд Уэнтуорс заколебался было, но потом ответил:

— Все, что угодно, только не это, герцогиня! Я чувствую, что такая жертва мне не по силам. Говорю же я вам, что вы одним своим взглядом навсегда покорили меня. Я люблю вас всего лишь два часа, но мне кажется, будто я томился по вас целых десять лет.