Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Спицын Евгений Юрьевич

Видимым итогом этих «острейших боёв на литературном фронте», вероятно, стала и отставка главы Союза советских писателей СССР Александра Александровича Фадеева и назначение на этот пост в феврале 1944 г. Николая Александровича Тихонова. Причём именно на этом Пленуме ССП СССР Н.А. Тихонов и Г.Ф. Александров уже публично подвергли острой критике «вредные произведения» А.П. Платонова, Н.Н. Асеева, М.М. Зощенко, А.П. Довженко, И.Л. Сельвинского и ряда других авторов. Затем в конце марта 1944 г. писательским делам было посвящено ещё одно совещание работников центрального аппарата ЦК у секретаря ЦК А.С. Щербакова, где в своём докладе «О положении дел в художественной литературе» зам. зав. Агитпропом ЦК А.М. Еголин заявил, что сейчас его сотрудники готовят «необходимые решения по каждому отдельному журналу». В веренице этих событий своё достойное место заняла и докладная записка наркома госбезопасности СССР Всеволода Николаевича Меркулова о политически вредных настроениях ряда видных советских писателей и поэтов, в том числе К.Ф. Федина, Н.Н. Асеева, М.М. Зощенко, К.И. Чуковского и И.Л. Сельвинского. Причём следует отметить, что в тот период все нужные «решения», в том числе и кадрового порядка, были приняты исключительно в отношении московских журналов (в частности, «Знамя», «Новый Мир» и «Октябрь»), а о ленинградских журналах речи тогда практически не шло.

И вдруг совершенно неожиданно уже после окончания войны была предпринята «атака» на два самых популярных ленинградских журнала — «Звезда» и «Ленинград», — которые впервые были упомянуты в партийных документах только в августе 1945 г. Именно тогда тот же А.М. Еголин направил очередную докладную записку на имя Г.М. Маленкова, в которой прямо указал, что в последних номерах журнала «Звезда» были напечатаны «страдальческие» стихи О.Ф. Берггольц, В.А. Лившица и М.А. Дудина, проникнутые безысходностью и упадническими настроениями.

А уже в апреле 1946 г. прошло заседание Оргбюро ЦК ВКП(б), Посвящённое работе Агитпропа ЦК, на котором выступил сам И.В. Сталин, высказавший ряд острокритических замечаний и по адресу работников ЦК, и по адресу двух толстых журналов — «Нового мира» и «Звезды», — назвав их «худшими» из всех тогдашних литературных изданий. Оперативно реагируя на эту критику вождя и установки второго секретаря ЦК, прозвучавшие всего пару дней спустя, бюро Ленинградского горкома партии сразу поменяло редколлегию «Звезды», назначив ответственным редактором журнала В.М. Саянова, который последние три года возглавлял журнал «Ленинград». При этом ответственным редактором самого журнала «Ленинград» был назначен Б.М. Лихарев.

Однако уже в начале августа 1946 г. на имя А.А. Жданова поступила очередная докладная записка «О неудовлетворительном состоянии журналов „Звезда“ и „Ленинград“», в которой то же руководство Агитпропа ЦК в лице Г.Ф. Александрова и А.М. Еголина подготовило очередной разбор «идеологически вредных», «полных пессимизма», «малохудожественных» и «идейно порочных» произведений А.А. Ахматовой, М.М. Зощенко, И.И. Садофьева, С.П. Варшавского, М.Л. Слонимского, И.Л. Сельвинского и других авторов, опубликованных на страницах этих журналов за последние два года. Причём в заключительной (резолютивной) части этой записки было прямо указано, что необходимо вновь «перетряхнуть» редколлегию журнала «Звезда», а существование журнала «Ленинград» «признать нецелесообразным».

Буквально через день, 9 августа 1946 г., с участием И.В. Сталина, А.А. Жданова, Г.М. Маленкова, А.А. Кузнецова, М.А. Суслова, Н.А. Булганина, Н.С. Патоличева, Г.М. Попова, Л.З. Мехлиса и М.И. Родионова состоялось очередное заседание Оргбюро ЦК ВКП(б), на котором было принято решение о подготовке специального Постановления «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“», которое вышло уже через пять дней — 14 августа 1946 г. При этом многие историки (Ю.Н. Жуков, В.И. Демидов, В.А. Кутузов, Д.Л. Бабиченко[299]) подметили тот крайне любопытный факт, что в данном Постановлении ЦК, которое касалось чисто литературных вопросов, было предъявлено прямое обвинение Ленинградскому горкому партии, который «проглядел крупнейшие ошибки журналов, устранился от руководства этими журналами и предоставил возможность чуждым советской литературе людям вроде Зощенко и Ахматовой занять руководящее положение в журналах. Более того, зная отношение партии к Зощенко и его „творчеству“, Ленинградский горком (тт. Капустин и Широков), не имея на то права, утвердил своим решением новый состав редколлегии журнала „Звезда“, в которую был введён и Зощенко. Тем самым Ленинградский горком допустил грубую политическую ошибку».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Надо сказать, что в послесталинской советской историографии[300] выход этого Постановления ЦК традиционно связывали с крайностями «сталинского культа», зримо проявившимися в разных областях, в том числе в «завинчивании гаек» на ключевых «фронтах культурного строительства». Причём авторами этого Постановления по той же устоявшейся традиции называли И.В. Сталина и А.А. Жданова, который, как известно, был вторым секретарём ЦК и по должности курировал всю идеологию в стране. Однако уже в эпоху горбачёвской перестройки в исторической литературе (в том числе и зарубежной[301]) сложилось вполне устойчивое представление, что выход этого Постановления ЦК был связан не с «литературными вопросами», а исключительно с борьбой за власть внутри Политбюро ЦК. При этом надо подчеркнуть, что до сих пор среди историков продолжается дискуссия о том, кто стал инициатором этого документа, против кого он был направлен и какова была конечная цель этой политической интриги. В настоящий момент подавляющее большинство историков сходятся во мнении, что главным объектом этой атаки стал именно Андрей Александрович Жданов, которого всеми силами пытались убрать с поста второго секретаря ЦК, а значит, и потенциального наследника вождя. Однако при этом до сих пор не утихает спор относительно того, кто же реально стоял за выходом этого Постановления ЦК. Большинство авторов (В.В. Кожинов, В.А. Кутузов, Д.Л. Бабиченко, Г.В. Костырченко[302]) уверяет, что этим персонажем был Георгий Максимилианович Маленков. Однако их оппоненты (Ю.Н. Жуков[303]) утверждают, что инициатором этого документа стал Алексей Александрович Кузнецов. При этом представители первого лагеря приводят не очень убедительные аргументы, в частности пару критических реплик Г.М. Маленкова в адрес Ленинградского горкома партии на известном заседании Оргбюро ЦК, а представители иного лагеря ссылаются на документы, в том числе переписку А.А. Кузнецова с начальником Ленинградского УМГБ генерал-лейтенантом П.Н. Кубаткиным, который подготовил и направил своему бывшему соратнику, ставшему теперь секретарём ЦК и главой Управления кадров ЦК справку о «Серапионовых братьях», ставшую отправной точкой появления этого Постановления ЦК.

Между тем, кто бы ни был автором этого Постановления — А.А. Жданов, Г.М. Маленков или А.А. Кузнецов, — следует признать, что в этом документе очень острой, а местами беспощадной, но в целом совершенно здравой и адекватной критике было подвергнуто творчество ряда видных советских писателей и поэтов. В частности, известный мастер сатирических рассказов Михаил Михайлович Зощенко был вполне справедливо и за дело заклеймён как «литературный пошляк и подонок», а знаменитая «салонная поэтесса» Анна Андреевна Ахматова была не менее справедливо и довольно точно названа «типичной представительницей безыдейной поэзии», «взбесившейся барыней, у которой блуд смешан с молебном».

Затем 15–16 августа 1946 г. на совещании в Ленинградском обкоме ВКП(б) и общегородском собрании творческой интеллигенции А.А. Жданов, который был командирован «в Ленинград для разъяснения настоящего Постановления ЦК ВКП(б)», по поручению Политбюро ЦК дважды выступил с отдельным докладом, в котором вполне убедительно пояснил причину появления этого Постановления ЦК ВКП(б): «Анна Ахматова принадлежит к так называемой литературной группе акмеистов, вышедших в своё время из рядов символистов, и является одним из знаменосцев пустой, безыдейной, аристократическо-салонной поэзии, абсолютно чуждой советской литературе… Акмеисты, как и символисты, декаденты и прочие представители разлагающейся буржуазной идеологии, были проповедниками упадочничества, пессимизма, веры в потусторонний мир… Наша литература — не частное предприятие, рассчитанное на то, чтобы потрафлять различным вкусам литературного рынка… В.И. Ленин в своей статье „Партийная организация и партийная литература“ писал, что „литература должна стать партийной, в противовес буржуазным нравам, в противовес буржуазной предпринимательской, торгашеской печати, в противовес буржуазному литературному карьеризму и индивидуализму, „барскому анархизму“ и погоне за наживой…“. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания. Ныне весь сонм буржуазных литераторов, кинорежиссёров, театральных режиссёров старается отвлечь внимание передовых слоёв общества от острых вопросов политической и социальной борьбы и отвести внимание в русло пошлой безыдейной литературы и искусства, наполненных гангстерами, девицами из варьете, восхвалением адюльтера и похождений всяких авантюристов и проходимцев». Кроме того, ещё раньше, на Оргбюро ЦК, где детально обсуждалось это Постановление ЦК, И.В. Сталин совершенно справедливо заявил, что советские журналы — это «не частная лавочка», и они не имеют права приспосабливаться к «вкусам отдельных людей, которые не хотят признавать наш общественный строй». Поэтому по решению ЦК ВКП(б) А.А. Ахматова и М.М. Зощенко были сразу исключены из Союза советских писателей СССР, журнал «Ленинград» был закрыт, а обновлённую Редакцию журнала «Звезда» возглавил заместитель начальника Агитпропа ЦК член-корреспондент АН СССР Александр Михайлович Еголин, сохранивший за собой и высокую должность в аппарате ЦК. Кстати, обобщённая стенограмма ждановского доклада, который И.В. Сталин в личной записке своему давнему и верному соратнику назвал «превосходным», была напечатана в газете «Правда» 21 сентября 1946 г., а затем быстро выпущена отдельной брошюрой тиражом в 500 тысяч экземпляров.