В шаге от бездны - Дмитрий Гаркушенко

Вопрос лишь в том, сколько он сможет выдержать, прежде чем не сорвётся.

— Вы не могли уйти, но и оставаться на месте не могли?

— Именно. Одно хуже другого. И там, и там конец очевиден.

— И что вы сделали?

— Легли спать. Оставив размышления на утро, которое так и не наступило. Когда мы проснулись, наверху было так же темно, как и прежде. Жажда усилилась. Джейк говорил, что ему лучше, что он отдохнул и нога не так беспокоит, но при попытке встать он споткнулся и осел. Храбрился, но испытывал боль, повязку нужно было срочно менять. Сделать это было нечем, у нас ничего не было, кроме грязной одежды, от которой мы могли оторвать лоскуты… худшего варианта не придумаешь, нужна аптечка или медпакет, желательно с обезболивающими и антибиотиками. Нужна еда, вода и отдых. Всем нам.

Янис обошёл наше убежище, заглянул в каждый угол и щель и обнаружил течь в одной из труб, насосы простаивали обесточенные, но вода почему-то была. Капля за каплей из трещины сочилась так необходимая нам влага. Чистая и холодная. Мы не знали, как долго это продлится, но на время вопрос с водой был решён. Что же до медикаментов, их можно найти только в лазарете. Значит, нужно туда попасть. Только мы не знали дороги. Не знали, уцелел ли сам лазарет, да и вообще не представляли, где местные хранили лекарства. Джейк был прикован к постели, вставал с посторонней помощью, прогуливался по ближайшему коридору и понятия не имел, откуда приносят лекарства и всё необходимое. За ним ухаживали и такие вещи его не интересовали. Постепенно наши разговоры стали сводиться только к этому. Каждый знал, что придётся отправиться на поиск необходимых нам вещей, и каждый боялся принять такое решение.

— Почему?

— Потому что утром, я имею в виду время, когда мы проснулись, Янис вышел наружу и услышал выстрелы. В темноте не разобрать кто и по кому стрелял, но теперь мы недоверяли и побаивались всех людей. Тем более если они вооружены, тем более в такой темноте. Мы лишь поняли, что не одни здесь. Кому-то посчастливилось пережить катаклизм. И они по-прежнему решают споры силой оружия. Стены Юнхэгуна обратились в пыль, судный день, обещанный древними религиями, похоже, наступил, но люди, оставшиеся в живых, продолжают цепляться друг другу в глотки, не обращая внимания на такую мелочь, как конец света. Безумие. Очередной пример нашего падения.

Мы провели там ещё одну ночь, затем ещё. Тьма так и не отступила. Только пыль кружилась в воздухе. И всё так же где-то там, вдалеке или совсем близко, шла стрельба. Я решил пойти на поиски. Решил, что темень поможет мне оставаясь никем не замеченным найти один из входов в пещеры и отыскать дорогу к помещениям, где я смогу найти лекарства для Джейка и пищу для всех нас. Яниса я просить не мог. Он и так слишком многое для нас сделал. К тому же его состояние… мне казалось он впал в апатию. Я сам держался только благодаря сыну, не мог сдаться, подойдя так близко к цели… Может не будь всего этого, и я был бы готов опустить руки. Кто знает…

Я ушёл, когда они спали. Не хотел разговоров и споров, что непременно последовали бы за моими словами. Пусть спят, пусть остаются в относительной безопасности. Я смогу, убеждал я себя. Обязательно. Должен… Я выбрался наружу. Удивительно, прошло всего три дня с тех пор, как я стоял у того места, где были монастырские ворота, под голубым небом, жмурясь от яркого солнца, а теперь это казалось мне таким далёким, нереальным. Я привык к темноте. К вездесущей пыли и грязи. К нашей норе под землёй. К окружающей меня разрухе и хаосу. Три дня, а будто прошли недели.

В темноте угадывалась громада скалы, возвышающейся надо мной, где-то там пещеры, приютившие нас на короткий и счастливый миг, окончившийся паническим бегством. Стараясь производить как можно меньше шума, я пробирался туда. По осыпающимся камням, через провалы, карабкался, полз на четвереньках, обдирая колени и локти, останавливался, прислушивался и озирался, снова шёл, практически наудачу. Услышал голоса, шорох камня под ногами. Пригнулся, стараясь спрятаться за куском обвалившейся стены. Слов я не разобрал, голоса удалились. Кто знает, что это были за люди. Вполне возможно, они могли мне помочь. Может, это были те, кто так по-доброму, отнёсся к моему сыну и ко мне. Может быть… Только если это не они, если я ошибусь, такая ошибка будет стоить мне жизни.

Сейчас-то я уже представляю картину тех дней. Знаю, что на нас обрушилась ударная волна от применённого Союзом Лучевого оружия, понимаю, как нам повезло, горный массив сдержал большую часть его ярости и разрушительной мощи. Подарив нам шанс. Только как мы им воспользовались? По моим подсчётам это было восемнадцатое число. Война уже окончилась. Официально. Конец. Но не здесь. Здесь об этом событии не знали, здесь как и прежде говорили винтовки, забирая жизни. Последние жертвы всеобщей войны, глупой и жестокой, пали от рук «врага», что уже не был врагом, по крайней мере, для всех, кто жил в Метрополии или в колониях и был свидетелем подписания договора о прекращении войны. Так, часто бывало и раньше, случилось и с нами. Доподлинно не известно, где прозвучал последний выстрел той войны, но я почему-то уверен, что там…в Юнхэгуне. Как и уверен, что мой сын, стал одной из последних жертв того кошмара…

Том замолкает. В такой момент я не смею нарушать молчание. Не смею просить о большем.

— Моя история близка к концу, — продолжает он. — Я нашёл, что искал. В одной из пещер лежали тела. Солдаты метрополии. Когда они погибли, я не знал. Может, ещё вчера, а может, и полчаса назад. В их рюкзаках я с облегчением нашёл медпакеты и солдатские пайки, не очень много, но достаточно на некоторое время. Оружия при них не было или я просто его не заметил. Как только я собрался возвращаться, сгрузив «добычу» в один из рюкзаков, послышался топот множества ног. Метрах в десяти от того места, под потолком горела одинокая лампа, дающая слишком мало света, мелькнула мысль прижаться к стене или притвориться мёртвым. А вдруг у них фонари? Вдруг они ищут меня? Выследили? Глупо, конечно, но что только не приходит на ум в моменты опасности, когда воспалённый мозг генерирует идеи, больше похожие не бред, чем на рассуждение зрелого человека… А иногда ты просто ничего не успеваешь сделать,