Наследница по кривой (СИ) - Нинель Лав

уж сильным, не таким уж строгим и не таким уж стойким перед обыкновенной женщиной. Нет, не сильного, страстного, напористого мужчину с манящей синевой глаз и накаченным телом, а нежного, растерянного и податливого захотела она успокоить и поцеловать…

Кира шагнула к Валентину, обняла его за шею, встала на носочки и поцеловала, руки ее заскользили по его шее, по волосам, вызывая ответную дрожь во всем его теле. Кончиком языка она коснулась его сомкнутых губ, и мужские губы раскрылись, сливаясь в страстном поцелуе с ее губами. На сей раз Валентин не отступил, сильными руками он обхватил ее податливое тело, прижал к себе и, оторвав от пола, закружил в темном «чулане». Кира охнула от его медвежьих объятий и, с трудом отрываясь от его жадных губ, засмеялась:

— Раздавишь! Медведь! Бурбон! Монстр!

Нежно погладила по щеке, закрыла ладошкой потянувшиеся к ней губы Валентина и попыталась освободиться, но он ее не отпустил. Поцеловал в шею, нашел ее губы и замер, ожидая ответного поцелуя. И Кира не смогла устоять, ответила, крепче прижимаясь и обнимая его за шею…

Дыхание Валентина стало громче, поцелуи быстрыми и жадными и уже не ее губы стали объектом его вожделения, а шея, грудь… Его рука соскользнула с ее талии вниз, сунулась под платье, и она явно почувствовала мужское возбуждение, и «то», что ей так понравилось разглядывать, уперлось ей в ногу. Ее любовник готов был снова разделить с ней закипающую в них страсть…

— Нет, нет, нет, — закрывая его жаркие губы ладошкой, на ухо прошептала ему Кира. — Не так быстро… Секс еще не повод… для следующего секса.

И Валентин, нехотя, подчинился, опустил Киру на пол, отстранился и обиженно засопел. Но она не отпустила его и снова потянулась к его губам…

Сколько времени продолжались эти страстные и одновременно нежные поцелуи Кира не знала, но после десятой или двадцатой попытки ей все же удалось оторваться от губ Валентина, и она, довольно улыбаясь, выскользнула из темной, потайной комнаты.

Когда Валентин справился с волнением и вышел из «чулана» с сумкой, Кира стояла у двери гостиной и гладила сидящего рядом пса, губы ее слегка улыбались, в карих глазах плескались искорки янтарной нежности.

— Вы, кажется, куда-то спешили, Валентин Александрович? — спросила Кира и посмотрела на «любовника» смеющимися медовыми глазами.

Ей больше была не страшна его медвежья сила и напускная грозность, она сознавала свою власть над ним, хотя плохо понимала причину этой власти — осталось только проследить за Валентином и узнать его тайну.

Её планы в этой квартире менялись со скоростью света!

Насупившись — опять облом! Валентин кивнул головой — ему требовалось время, чтобы во всем разобраться.

Ларион внимательно наблюдал за посторонним мужчиной. Обнюхав большую спортивную сумку, он проводил его до входной двери и обрадовано гавкнул — теперь то, наконец, его покормят, но он ошибся. Хозяйка сорвалась с места и, сунув под мышку свою сумочку с торчащим из неё париком, схватила его за ошейник.

— Рядом! — приказала она и ринулась к чёрному ходу.

Они успели сбежать по лестнице и сесть в машину за несколько секунд до того, как в дверях подъезда показался Валентин с тяжёлой сумкой в руках.

Мотор «Ягуара» тихо заурчал, и машина, повинуясь хозяйской воле, осторожно поехала вслед за джипом Валентина.

По городу ехать было несложно, но, когда машины выбрались из пробок на кольцевую автостраду, Кире пришлось тяжело. Джип быстро и уверенно бежал в левом ряду, а Кира, стараясь не попадаться на глаза Валентину, металась из ряда в ряд.

После Мытищ поток машин сильно поредел, и приметный белый «Ягуар» был как на ладони, но преисполненный гордости за удачно выполненную «операцию» Валентин Зайцев не замечал слежки.

65

65

Чёрный «Форд» следовал за молочно-белым «Ягуаром» на довольно приличном расстоянии — никто не отменял приказа охранять эту женщину, и машина «денно и ночно» дежурила у дома на Мясницкой, но в этот раз охранники, следившие за ней, были слегка озадачены.

— Похоже, наша дамочка играет в «сыщиков и воров» и преследует другую машину. Чем ей так не угодил Валентин Александрович?

Водитель пожал плечами и бросил взгляд на монитор с картой, по которому друг за другом двигались две красные точки.

— Это их дела и вмешиваться нам не надо. Может, у них роман с Валентином Александровичем, и дамочка решила проверить, куда это он отправился от неё. Меня больше волнует другое: должны ли мы сообщить ему о слежке за ним или просто написать в отчёте, что наша «дамочка» следила за нашим шефом. А может, вообще не писать о слежке? Мы же точно не знаем — следит она за ним или не следит — может, они просто едут в одном направлении. Если разобраться, то работаем мы сейчас на другую фирму, а не на агентство «Панцирь», и должны соблюдать договор о не разглашении фактов, узнанных во время работы.

— Выходит, с одной стороны Валентин Александрович — начальник, но подотчётны мы Ивану Степановичу — ему и доложим. А уж он пусть разбирается!

— Так-то оно так, но по-мужски жаль Валентина Александровича. Надо бы ему как-то намекнуть что ли.

— Хорошо бы, — согласился напарник, — но как…

Пока они гадали, что предпочесть: долг или мужскую солидарность, джип и «Ягуар» свернули с Осташковского шоссе на боковую дорогу.

66

66

«Ягуар» проехал по дороге мимо железных ворот, плавно закрывающихся за джипом Валентина, и остановился не вдалеке за деревьями.

Выйдя из машины, Кира перебралась через глубокую канаву — благо летом воды в ней не было — и осторожно пошла вдоль высокого бетонного забора, огораживающего территорию частного госпиталя — так гласила вывеска сбоку двери с открывающимся окошком.

Наступающий вечер подталкивал Киру к более решительным действиям, и она, отыскав щёлочку между плитами, припала к ней, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь интересное. Сначала она ничего не увидела: мешали кусты, но приглядевшись…

За высокими елями и зелёной листвой берёз от любопытных глаз прятались трёхэтажные санаторные корпуса, выкрашенные в пастельные тона. По асфальтовым дорожкам, лучами расходящихся по всей территории от корпусов, гуляли мужчины разного возраста с забинтованными руками и ногами, опираясь на палочки или костыли. Они садились на лавочки, отдыхали, разговаривали друг с другом. Медбратья в белых халатах неспешно катили по дорожкам коляски с безрукими и безногими молодыми парнями.

Зрелище было настолько удручающим, что Кира тут же оторвалась от созерцания инвалидов и вернулась в машину.

«— Зачем