Книга мечей - Ричард Бёртон

Сорок пять коротких мечей представляют нориканские мечи — во дни Рима они еще использовались. Железные клинки имеют либо листообразную форму, либо похожи на причудливый английский анелэйс, или анлас, более-менее конический и остроконечный; рукоятка их из бронзы или кости оканчивалась простой раздвоенной вилкой. Среди них есть явный скрамасакс, который можно сравнить с более поздним датским оружием.

Бронзовые клинки в Италии встречаются сравнительно редко, хотя использование их продолжалось довольно долго, и латинские авторы часто упоминают это оружие в стихах и прозе. Кажется, это дает ответ на вопросы о римском происхождении североевропейских мечей; конечно, есть вероятность, что они, как и римский алфавит, были скопированы с монет; но есть и другие моменты, противоречащие этой точке зрения. Доктор Джон Эванс [478] отмечает причудливость, на которую он часто указывал на словах, но еще не упомянул в печатном виде. «Дело в том, что обычно, хотя это и не общепринято, существует соотношение между длиной клинка и длиной пластины рукояти; у длинных мечей, как правило, длинные и пластины клинка, а у коротких мечей — короткие. Это правило пропорций соблюдается так строго, что рисунок длинного меча в пропорции один к шести иногда может полностью совпадать с рисунком меча, который на треть короче, если пропорции второго рисунка будут один к четырем». Это позволяет предположить, что изначально идеальный образец меча появился в одном центре и оттуда распространился во все стороны. Несложно догадаться, что центром этим была долина Нила.

Итальянские бронзовые мечи представляют некоторые формы, которых в Британии не найдешь. Края режущих кромок их точно параллельны, у многих из них есть тонкий хвост у рукоятки — иногда с одним центральным отверстием для заклепки, иногда — с двумя отверстиями для заклепок, образующими петли с обеих сторон стержня. В других мечах клинок слегка сужается к хвостовику, и на каждой стороне его — два полукруглых выреза для заклепок. Во многих итальянских и французских мечах клинок сводится к длинному сужающемуся острию так, что режущие кромки его образуют стреловидный изгиб. На одном итальянском «квинкуссе» — овальной бронзовой монете, шести и пяти восьмых дюйма в длину и трех дюймов в ширину, весившей около трех с половиной фунтов, изображен меч листообразной формы с выдающимся из середины клинка ребром. На реверсе ее изображены ножны с параллельными краями и почти круглой оковкой. На реверсе другой похожей монеты, выгравированной Карелли, изображены практически такие же ножны, но вот меч, изображенный на аверсе, либо находится в ножнах, либо имеет не листообразную форму, а стороны его параллельны: рукоять тоже изогнута, есть крестовина. В общем, на одной монете меч выглядит как римский железный меч, а на другой — как листообразный бронзовый меч. Эти предметы, по словам доктора Эванса, несомненно были отлиты в Умбрии, возможно в III веке до н. э., но вот отнесение их к Аримину, как минимум, сомнительно. Из двух видов меча, появившихся на монетах одного вида, можно сделать вывод либо о том, что в Умбрии бронзовые мечи были вытеснены железными, либо о том, что изначальным видом меча было некое священное оружие, позже видоизмененное, чтобы представлять обычный используемый предмет.

Железные мечи италийских племен упоминаются редко и вскользь. К примеру, Диодор Сицилийский (V, 33) сообщает нам, что у лигуров были мечи обычного размера. Возможно, они приняли на вооружение меч римской формы, который доказал свою эффективность на поле боя.

Двигаясь дальше на запад, мы читаем, как Диодор Сицилийский (V, 33) описывает кельтиберское оружие: «У них были обоюдоострые мечи из хорошо закаленной стали, кроме этого — кинжалы, длиной в пядь, для ближнего боя. Они делают железное оружие замечательным способом: закапывают железные пластины в землю на срок, достаточный для разрушения слабых составляющих, поэтому в дело идет только самая чистая и сильная часть железа. Мечи и прочее оружие делали из таким образом подготовленной стали, и они рубят столь действенно, что ни щит, ни шлем, ни кость не могут выдержать такого удара». Плутарх повторно приводит это описание, воплощающее все еще бытующее представление о дамасской (персидской) сабле и толедской рапире. Сведенборг включает закапывание в список различных способов изготовления стали; а Бекменн, вслед за Фанбергом, заявляет, что в Японии такая технология используется до сих пор.

В коллекции генерала Питт-Риверса есть два меча из Испании. Первый — бронзовый, имеет форму близкую к листовидной и тонкое вытянутое острие. Длина его — двадцать один дюйм; ширина в самой широкой части — два дюйма, у рукояти — один дюйм с четвертью; хвостовик его сломан, а в плече, ширина которого два дюйма, — два отверстия для заклепок. Второй меч, именуемый владельцем «копис», тоже имеет в длину двадцать один дюйм и два с половиной — ширину, широкую тыльную сторону и клиновидное сечение. Режущая кромка у него внутренняя; целиком очертания замечательным образом напоминают непальский куккри. или кора, и в меньшей степени албанский ятаган и флиссу кабилов. На кописе, однако, имеется крюк для подвешивания, а ручка имеет посередине утолщение.

«Что касается кельтиберов, — продолжает Диодор, — то они носят по два меча (предположительно это эспада и даго), всадники же их, победив своих соперников, спешиваются и, присоединившись к пешим, сражаются так же, как их подчиненные». Лузитанцы, самые доблестные представители своего народа, проживали в горной местности, особенно богатой минералами. Юстин [479] пишет о золоте, меди и киновари; по последней получила свое название и река Минго. О железе он говорит следующее: «Качества оно превосходного, но причиной тому их вода, а не само железо, ибо, только закалившись в ней, металл становится острее; не ценится меж них и никакое другое оружие, кроме того, что было погружено в Билбилис или Халиб [480]. Страбон представляет Иберию изобилующей металлом, а лузитанцев — вооруженными кинжалами.

Северные соседи кельтиберов — воинственные кельтские [481] галлы — были прирожденными меченосцами; они в основном полагались на клайдаб [482]. Попав в Европу, они уже прошли свой каменный век и делали клинки из меди, бронзы и железа. Последнее, насколько нам известно из истории, вошло в обиход в IV–V веках до н. э., в позднекельтский период, как его называет мистер Франке. Материал этот, кажется, был, согласно всем источникам, весьма посредственным. Клинки в основном были обоюдоострыми, около метра в длину, тонкими, прямыми и не имеющими острия («sine mucrone»); для крепления рукояти у них имелся хвостовик, но никакой гарды или других приспособлений для защиты руки у них не имелось.

Но храбрость позволяла галлам неплохо справляться и с такими плохими инструментами. Ф. Камилл, диктатор, видя, что его враги рубят в основном по головам и плечам, приказал своим римлянам носить легкие шлемы, об которые клинки-махайры гнулись, тупились или ломались. То же касалось и шитов, которые изначально были деревянными; он «приказал по той же причине оковывать их тонкой пластиной из латуни» (меди? бронзы?). Учил он своих воинов и обращаться с длинными копьями, которые они могли втыкать, подныривая под оружие своих врагов. Дионисий Галикарнасский пишет, что Камилл говорил, сравнивая кельтское вооружение с римским, что, дескать, кельты достают противника только длинными копьями и большими ножами (μάχαιρας κοπίδες) [483] саблевидной формы (?). Это произошло незадолго до того, как он победил бреннских и сенонских [484] галлов, которые позже разбили римлян (390 г. до н. э.) и захватили всю столицу, за исключением Капитолия.

Галлы времен Цезаря владели большими железными шахтами, которые разрабатывали туннельным способом; их наконечники стрел производились из того же материала, галлы делали даже железные цепи. Однако они ни в коем случае не отказывались от использования оружия бронзового. Павсаний тоже говорит о ταίς μαχαίραις τών Γαλατών. Диодор отмечает, что кельты носили «вместо коротких прямых мечей (ξίφους) длинные прямые клинки (μάκρας σπάθας [485]), которые носили наискосок справа подвешенными за железные и бронзовые звенья. Их мечи не меньше, чем «саунионы» [486] других народов, а острия их саунионов больше, чем у мечей». Страбон также говорит, что галлы носили свои длинные мечи подвешенными справа. Прокопий, с другой стороны, отмечает, что галльские наемники в Риме носили меч слева [487]. Согласно Посейдонию, галлы носили также кинжалы, которые использовали вместо ножа; это могло внести путаницу в описания.

К. Клавдий, квадригарий у Авла Геллия [488], заметив «мономахию» — «единоборство» Манлия Торквата с галлом, заявил, что последний был вооружен двумя гладиусами. Ливий описывает тот же самый поединок в лучшем своем стиле. Римлянин, среднего телосложения и скромной манеры держаться, держит пехотный щит, а на поясе у него висит испанская спата — оружие, используемое, чтобы убивать, а не для того, чтобы попугать противника. Крупный галл, второй Голиаф, в блестящем многоцветном одеянии и доспехах, раскрашенных и инкрустированных золотом, по-варварски возбужден и показывает язык, по-детски дразнясь. Друзья расходятся в стороны, оставляя двоих соперников посередине, «больше по правилам театрального представления, чем по законам боя». Огромный северянин, как смерч, грозящий разрушить все, что на его пути, протянул левой рукой вперед свой щит и нанес бестолковый рубящий удар по доспехам наступающего противника. Южанин, подняв острие меча, оттолкнул своим щитом низ щита соперника, приблизился вплотную, прижавшись к врагу всем телом, и, нанеся почти одновременно два колющих удара — в живот и в пах, оттолкнул врага; тот рухнул, как гора. Храбрый победитель не стал глумиться над телом, разве что снял с него крученое ожерелье — торквес и повесил его, окровавленное, себе на шею.