Волчонок - Генри Олди

— Никак нет, господин обер-центурион.

— Контрольные пять минут сиди здесь.

— Есть сидеть здесь.

За стеной оглушительно загремело. Ругнувшись, врач поспешил вон из бокса.

— Видал? «Офицерку» колют!

Шепот, полный возмущения, не предназначался для ушей Марка.

— Слышал, что ему доктор сказал? Декурионом будешь!

— Этот декурион у меня из сортирных нарядов не вылезет!

Знакомый голос. Декан Прастина, как и предполагалось, не угомонился.

— Что он тебе в строю вякнул?

— Он? Мне?! Этот салабон?!

— А знаешь, за что его из училища поперли?

— Ну?

Марк навострил уши. Ему стало интересно.

— Троих отметелил. В лазарете еле откачали.

— Врешь!

— Его в дис-когорту хотели. Папаша отмазал.

— Откуда знаешь?

— Знаю.

— Гонишь ты все…

Уверенности в голосе Прастины не было. «В открытую не полезет, — понял Марк. — Жаль. Теперь какую-нибудь подлянку втихаря подстроит.»

— Раздолбаи! На минуту оставить нельзя!

Врач орал по инерции. Раздолбаи, которыми он возмущался, остались за стеной и уже получили нагоняй по полной. Но врач все кипятился:

— А вы чего расселись?! Брысь отсюда! Гоните следующих…

— Есть гнать следующих!

— Живо, живо!

Приказ «брысь!» и фиксирующие манжеты вступили в явное противоречие. Раздраженный врач быстро прошелся вдоль кресел, тыкая в сенсоры. За его спиной черные змеи манжет разворачивались с шипением и уползали в норы-прорези.

III

— Положение для стрельбы лежа принять!

— Курсант… Рядовой Тумидус к бою готов!

Парень на соседнем номере хмыкнул, словно Марк сморозил глупость. Марк знал, что ответил строго по уставу. Или это из-за его оговорки? Почему все остальные молчат? Еще не готовы?

— Поясняю для умников, в первый и последний раз, — голос Ливии Метеллы звенел металлом. — Тут не училище, тут армия. Бойцы на рубеже о готовности не докладывают. Командир сам определяет готовность подразделения и подает следующую команду. Все ясно, рядовой Тумидус? Не слышу!

— Так точно! Виноват, больше не повторится!

— К бою!

Обер-декурионша выдержала паузу.

— Снайперский режим. Дистанция двести метров, грудная мишень. Снять с предохранителя!

«Баловство, — Марк поймал себя на том, что злится. — Тут и слепой не промахнется. Вот по «бегущей», с колена, да с полукилометра…» Он поймал мишень в прицел. Черный контур на грязно-белом пластике. Концентрические круги. Пять сантиметров «яблочка». Солдатский «Универсал» был тяжелее офицерского. Увеличение прицела не регулировалось. Все равно: лежа, с упора, из оружия, не дающего отдачи и баллистического снижения…

— Пять одиночных. Беглый… Огонь!

В прицел было хорошо видно, как лучи выжигают центр мишени. После пятого на месте «яблочка» образовалась дыра с обгорелыми краями. «Рядовой Тумидус стрельбу закончил!» — хотел по привычке отрапортовать Марк, но вовремя прикусил язык.

— Поставить оружие на предохранитель. Встать. Стройся!

Вот так. Не успел отстреляться — твои проблемы. Незачет, наряды вне очереди. Метелла внимательно изучала мишени, управляя с планшета «летучим глазом».

— Всем зачет, кроме второго и одиннадцатого номеров. Номер второй!

— Рядовой Аврелий!

— Номер одиннадцатый!

— Рядовой Ноний!

— Незаряженное оружие, норматив прицеливания лежа. Отработать в личное время. Пересдача боевого норматива — послезавтра в 15:00. Встать в строй! К следующему упражнению — готовсь! Стрельба с колена по грудной мишени. Дистанция двести метров…

…три часа стрельбы. Лежа, с колена, стоя. Из укрытия; на бегу. С кратких остановок; не прекращая движения. Преодоление полосы препятствий с поражением мишеней. Полигон казался бесконечным. Он уходил к горизонту, растворяясь в густом, как гороховая похлебка, тумане. Земля, раскиснув от дождей, жадно чавкала под ногами. На каждый ботинок налипло по центнеру грязи. К ногам, считай, подвесили вариаторы гравитации, каждую минуту увеличивая силу тяжести. Форму по возвращении в казарму надо будет сунуть в стиральный автомат. Хвала судьбе, стирмат здесь имеется. Зато не холодно. Даже жарко, безо всякого подогрева.

Вон, впереди. Маячит. Завал из растрескавшихся бетонных блоков, дубовых балок, черных от сырости, и покореженной арматуры. Навернешься на такую дрянь — насквозь пропорет. По уму эту груду следовало бы обойти. Но команда плетью хлестнула в спину, бросив солдат на штурм. Марк забрался наверх в числе первых, ухитрившись по дороге счистить грязь с ботинок о бетонные ребра. Следом, пыхтя и обливаясь потом, карабкался рядовой Ноний. Парень до одури боялся отстать и заработать очередную пересдачу.

Марк протянул ему руку:

— Давай!

— Отставить! — визгливо пролаяли рядом.

Ноний испуганно вздрогнул — и едва не сверзился прямо на арматуру. К счастью, удержался; вернее, Марк удержал. Когда Ноний утвердился на гребне завала, дрожа всем телом, Марк оглянулся на лай. Ну конечно, крутой декан Прастина. Кто б сомневался?

— Каждый! Должен! Сам!

Прастина запыхался, ему не хватало воздуха. Слова он выталкивал из глотки по одному, словно вышибала пьяниц из бара на улицу.

— Тебе. Ясно. Рядовой?!

Ливия Метелла наблюдала за происходящим, не вмешиваясь. Вспомнив совет соседа по каюте «Протея», Марк сделал морду утюгом:

— Так точно, господин декан! Разрешите продолжить выполнение упражнения?

Прастина побагровел. Он прекрасно понимал: над ним издеваются. Увы, придраться было не к чему. Боец ответил строго по уставу. Сказывалось отсутствие опыта у декана: бывалый служака на месте Прастины кровь из носу нашел бы, к чему прикопаться.

— Продолжай! — буркнул лопоухий декан.

Громкое ржание застало всех врасплох. Следом грянул выстрел. Даже Марк дернулся, вскидывая оружие, и чуть не свалился с гребня завала. Что тогда говорить об остальных? Судьба оглянулась: «Универсалы» стояли на предохранителях. Первое, что бросилось в глаза — облако порохового дыма. Густое, сизое, оно расползалось в стороны. Над облаком брызнула темно-зелеными осколками бутылка, ранее подброшенная в воздух сильной рукой. В облаке хохотали всадники — семеро конных забияк. Бирюзовый атлас доломанов, золотое шитье, ментики оторочены мехом, султаны на киверах. Высокие сапоги начищены до зеркального блеска. Кони — лоснящиеся, холеные красавцы…

В детстве Марк коллекционировал солдатиков. Целый стеллаж сверху донизу был заставлен вояками разных армий Ойкумены. По тем давним раскрашенным фигуркам он и опознал свою гордость, ценнейший экспонат, привезенный дедом с гастролей — сеченских гусар.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});