Сталин и Военно-Морской Флот в 1946-1953 годах - Владимир Виленович Шигин

После того как огнетушитель разрядился, зам. к-ра корабля подал команду откатывать мины, которые стояли по минным путям от дороги до самого корабля. Когда откатили все мины, осталась одна опрокинутая набок и начали ее поднимать, раздался взрыв большой силы, которым отбросило нас в сторону.»

В это время по вызову дежурного минного склада на пирс примчалась машина пожарной команды острова Русский. Пожарники действовали быстро и умело. В течение четырех минут они сумели протянуть шланги и дать воду на горевшие мины. К сожалению, было уже слишком поздно и изменить ход событий пожарники были, увы, бессильны.

В это время и прогремел тот второй взрыв, от которого разлетались стекла по всему Владивостоку, взрыв, который унес жизнь замполита корабля капитана 3-го ранга Дерипаско и многих матросов «Ворошиловска». Сила взрыва была огромна. Минный заградитель буквально исчез в клубах пламени и дыма. Когда же ветер отнес дым в сторону, стало видно, что корабль весь горит и с сильным креном на правый борт быстро погружается кормой в воду. Палуба «Ворошиловска» была завалена мертвыми телами. Рядом полыхали остатки разнесенного взрывом пирса. Сноп пламени пришелся как раз на стоявшую неподалеку от борта пожарную машину. Из пожарной команды острова Русский не уцелел ни один человек. Все они буквально исчезли в адском огне. И лишь обгоревшая и перевернутая пожарная полуторка напоминала о том, что еще несколько мгновений назад эти ребята были живы и существовали на этой земле.

Спустя каких-то двадцать минут горящий «Ворошиловск» повалился на правый борт и затонул. На поверхности бухты плавали теперь лишь какие-то доски, да вскипала пузырями воздуха вода. В отдалении отчаянно барахтались несколько человек, отброшенные туда силой взрыва.

Главными виновниками в трагедии признали корабля капитана 3 ранга В.И. Корженкова и командира БЧ-3 (минно-торпедная боевая часть) старшего лейтенанта Н.Я. Кононца. Оба по приговору военного трибунала получили по 8 лет, правда, командир «Ворошиловска» осужден был условно.

Из воспоминаний адмирала флота В.А. Касатонова, бывшего в 1950 году начальником штаба 5-го ВМФ: «...Как-то днем, прибыв домой на обед, я вместе со своими домочадцами услышал отдаленный глухой взрыв. Зная, что по плану ничего такого не должно быть, я позвонил оперативному выяснить обстановку. Оперативный доложил, что обстановка уточняется. Не дожидаясь доклада, я убыл в штаб флота на КП, где уже выяснили, что произошел взрыв в районе стоянки минного заградителя «Ворошиловск». На корабле возник пожар, и вода поступает в корпус. Немедленно мной были даны все необходимые распоряжения на действия всех служб флота, в том числе и на развертывание госпиталя. К этому времени прибыл и командующий флотом. Пожар удалось вскоре потушить, но сам корабль не спасли. С командующим флотом Н.Г. Кузнецовым мы поехали посмотреть на причал. Картина была очень тяжелая.

Командующий спокойно поговорил с матросами, которым оказывали медицинскую помощь. после чего сказал мне:

- Назначаю вас председателем комиссии по разбору данного происшествия!

...А из Москвы к нам уже летела комиссия морского министерства, которую возглавил заместитель министра адмирал Абанькин. Комиссия оперативно приступила к работе. Людей погибло много, налицо халатность, с другой стороны, допускалась и большая вероятность вражеской диверсии, а уж это потеря бдительности, что каралось жесточайше!

Тяжелые тучи сгустились над командованием флота. Подогревали ситуацию и недруги Кузнецова, которые требовали судить командующего, начальника штаба и многих других. В этой обстановке Николай Герасимович остался предельно спокоен. Первое, чего он добился, это ясности, что по линии КГБ ничего нет. Такая ясность сразу сняла многие вопросы. Далее он телеграммой доложил прямо Сталину о случившемся, и через Поскребышева (секретарь И. В. Сталина. - В. Ш.) уточнил реакцию. Поскребышев сказал, что реакции не было. Сталин молча расписался, что означало: информация принята, и вышеуказанную телеграмму велено подшить в дело. То есть все должно обойтись комиссией и мерами морского министра Юмашева.

Наша же флотская комиссия успела окончить работу незадолго до прибытия Абанькина.

Я немедленно доложил Николаю Герасимовичу результаты работы. Итогами он был удовлетворен и сказал мне следующее:

- Материалы нашего расследования никому не показывайте, положите в сейф, а если будут спрашивать, скажите - в сейфе у командующего. Я же сегодня убуду в Большой Камень. Буду там работать. А Абанькину передайте, что, когда он закончит, я его приму.

И командующий улетел.

На следующий день я уже встречал Абанькина. Мрачно посмотрев на меня, он первым делом спросил:

- А где командующий?

Я ответил, что он улетел по пунктам базирования.

- А где ваши документы расследования?

Я ответил, как было договорено с Кузнецовым. Все это вызвало, конечно, бурную реакцию и негодование.

Московская комиссия приступила к расследованию самостоятельно. Как только она окончила работу, я позвонил командующему, и он назвал время прибытия к нему Абанькина. Зная о прибытии Кузнецова, раньше назначенного времени Абанькин к нему не пришел. Наконец наступил назначенный час. Еле сдерживая негодование, Абанькин зашел к комфлоту... а через три минуты молча вышел. На следующий день его комиссия улетела».

Что касается И.В. Сталина, то он, проявив благородство, не стал «добивать» опального Н.Г. Кузнецова, которого за потерю боевого корабля по итогам комиссии П.С. Абанькина, вполне можно было снять с должности.

* * *

В декабре 1952 году на 7-м ВМФ произошла трагедия - пропала без вести подводная лодка С-117. Немедленно была объявлена тревога по в флоты и началась поисковая операция.

По распоряжению И.В. Сталина военно-морской министр Н.Г. Кузнецов срочно вызвал в Москву для разбирательства обстоятельств гибели лодки командующего 7-м ВМФ вице-адмирала Г.Н. Холостякова, командира 90-й бригады капитана 1-го ранга В.М. Прокофьева, начальника управления кадров флота капитана 1 ранга Дьячкова и начальника управления разведки флота капитана 1 ранга Мельникова. Председателем комиссии по расследованию данного дела, по распоряжению Сталина, был назначен адмирал Андреев, немедленно в свою очередь вылетевший из столицы на Дальний Восток.

И уже через несколько дней на стол кремлевского кабинета Сталина лег следующий документ: «Товарищу Сталину И.В. Докладываем об обстоятельствах гибели подводной лодки С-117 Седьмого военно-морского флота. В период 14-16 декабря 1952 г. 90-я бригада подводных лодок, базирующаяся на Советскую Гавань, проводила тактическое задание по атаке группой подводных лодок во взаимодействии с разведывательной авиацией условно изображаемого конвоя.

Учение проводилось в районе Татарского пролива к югу от Советской Гавани. Руководил учением командир 90-й бригады подводных лодок капитан 1-го ранга Прокофьев. План учения был рассмотрен и утвержден командующим флотом т. Холостяковым...

Подводная лодка С-117 вышла из Советской Гавани в 11 часов 35 минут 14 декабря по местному времени с расчетом быть на позиции