В плену Левиафана - Виктория Платова

Жаль, что он этого не сделал, а поперся в подвал, влекомый едва слышным ароматом ложных нарциссов. Он ошибся — здесь, в прямой кишке «Левиафана», он далек от нарциссов как никогда раньше. Ни один запах не продержится здесь дольше минуты, он замерзнет и умрет. Та же участь ждет Алекса, потому что маленькая железная дверь в подвал заперта.

Он обнаружил это минуту назад, когда решил подняться за курткой и перчатками. Раньше ему казалось, что ни один звук не прошмыгнет мимо, ни один не останется незамеченным: в беспросветной, хрустальной тьме «Левиафана» любой шорох усиливается многократно. Так почему он ничего не услышал? Не услышал, как кто-то (кто?) подошел к двери и задвинул засов. Да и был ли на этой чертовой двери засов?

Алекс силится вспомнить, представить дверь, но вместо этого в голову, во всех подробностях, лезут фрагменты совсем других дверей: дверца арсенала, входная дверь в сам «Левиафан» и, конечно же, дверь на втором этаже, за которой ничего изменить нельзя.

Он оставлял дверь в подвал распахнутой настежь, но, взлетев по ступенькам, нашел ее плотно прикрытой. У Алекса не было ни секунды времени, чтобы зафиксировать в мозгу эту неточность пейзажа, это маленькое несоответствие. Он просто ткнул в железо ладонью и не почувствовал ответного движения.

Дверь не поддалась.

Все еще не веря в происходящее, несчастный парень уперся в нее плечом и надавил что есть силы. Никакого результата, проклятая дверь не сдвинулась ни на волос, она словно заварена автогеном!.. Но ведь этого не может быть, здесь некому бродить по комнатам, спускаться и подниматься по лестницам, пускать в ход газовую горелку. Обездвиженный Сэб сделать это не в состоянии, мертвый Джан-Франко — тем более.

— Эй! — крикнул Алекс. — Что происходит?! Выпустите меня!!! Сэб, это ты так шутишь, засранец? Выпусти меня, Сэб!..

Ответа не последовало. За дверью стояла мертвая тишина, как будто сам «Левиафан» затаил дыхание и молча наблюдает за Алексом: «Попался? Что-то предпримешь теперь?»

Кричать бесполезно, звать на помощь тоже.

Осознав это, Алекс попытался взять себя в руки и трезво оценить обстановку. Из плюсов: у него есть фонарик, коллекция топоров, запасы провизии. Из минусов: он заперт в мышеловке недругом, решившим больше не церемониться с жалким продавцом рубашек. Настолько жалким, что на него не стоит тратить пули. Загнанный в подпол, Алекс подохнет от холода сам, а появившимся через месяц спасателям останется лишь констатировать его смерть. Даже если они появятся через неделю или через три дня — это не изменит сути. Так долго Алексу не протянуть. Холод и страх убьют его. И он больше никогда не увидит солнца, не почувствует его на своей коже. Он не увидит родителей и не увидит сестру… что сделала бы Кьяра, окажись на его месте?

Не исключено, что она и оказалась на его месте и… ничего не смогла сделать. Да, сестра Алекса бесстрашна и любит риск, но она всего лишь женщина. С сильным и жестоким мужчиной ей не справиться, разве что ей помогут случай и самообладание. И уверенность в том, что если где-нибудь наглухо захлопнулась одна дверь, то обязательно откроется другая. Она сама не раз говорила об этом, но вряд ли эти поверхностно-экзистенциальные пассажи можно применить к конкретной ситуации. К одной, отдельно взятой подвальной двери. Кьяра просто намекала ему, что безвыходных ситуаций не бывает, нужно просто не паниковать.

О’кей, сестричка, я постараюсь.

Лео использует подвал как склад для продуктов и как мастерскую. Ящиков со всякой дребеденью здесь полно, наверняка отыщутся и спички, и — если повезет — что-то из теплых вещей: пледы, одеяла, старые свитера и куртки. А инструменты даже искать не надо, все они под рукой. Так почему бы не взломать подвальную дверь так же, как он взломал дверь с тонущим кораблем? Эта мысль вдохновила и обрадовала Алекса, но радость длилась не дольше нескольких мгновений. Взломать дверь означало бы оказаться лицом к лицу с человеком, который запер его.

Если это Сэб, то он не тот, за кого выдает себя. Не несчастный калека… Черт, черт, Алекс видел это немощное тело! Сэб мог притвориться, что не умеет ходить, не в состоянии пошевелить и пальцем, но он худ и слаб; самый настоящий скелет, а не человек. Он не представляет опасности. И Джан-Франко не представляет опасности, и воздушный змей Тулио Амати, и остальные. Те, про которых Алекс точно знает: они мертвы.

Мертвецы не причиняют вреда, разве что испытываешь ужас в первую минуту встречи с ними. И неловкость во вторую. Алекс уже переворошил несколько ящиков: макароны, чечевица, рис, десять тонюсеньких пачек лаврового листа, снова макароны. Стеклянные банки с консервированными персиками, конфитюр, соль и даже крахмал.

Спичек нет.

Вскрывая коробку за коробкой и стараясь не думать о том (или о тех), кто притаился за дверью, Алекс медленно продвигается к стене, оккупированной деревянными ящиками. Его не покидает ощущение, что за ним наблюдают, посмеиваясь в темноте. Это точно не орлы, не ручей, не горная гряда — они не умеют улыбаться. За всех приходится отдуваться Игнасио, и Алекс несколько раз подавлял в себе искушение запустить в рисованного инженера банку с персиками. Но он прекрасно понимает, что ничего это не даст. Возможно, облегчение и наступит — на несколько мгновений, не больше. А потом тоска и страх навалятся на Алекса с новой силой. Если до сих пор он сочувствовал пропавшему Лео, то теперь почти ненавидит его.

Вот кто во всем виноват — красавчик метеоролог! Вот кто втянул Алекса в этот кошмар. Вытащил из теплой и уютной квартиры, заставил карабкаться на вершину, а потом запер в ледяной ловушке. А ведь Алекс просто хотел помочь попавшему в беду другу, он и представить не мог, что друг окажется гнусным обманщиком. Лео врал ему изначально; делал вид, что понятия не имеет о трагедии, которая разыгралась здесь много лет назад. Врал, что незнаком с Кьярой и что Джан-Франко для него — всего лишь приложение к пивному бокалу. Но все они оказались в одно время в одном месте, чтобы умереть. Чтобы исчезнуть. Неужели это ждет и самого Алекса?

Куртка.

Странно, что он не заметил ее раньше, когда копался в ящике со втулками и крошкой-турбиной. Куртка валяется на полу, между стеной и ящиком, поднять и осмотреть ее — дело нескольких секунд. Приятная на ощупь кожа (из-за холода в подвале она уже не кажется такой мягкой, какой могла быть), логотип на кармане — «Aeronautica Militare», Алекс видел эту куртку и не однажды. Она принадлежит Лео, именно в ней метеоролог щеголял в их первое восхождение к форту альпийских стрелков. Конечно, лучше было бы обнаружить на полу пуховик или волчью доху, от легкомысленной «Aeronautica Militare» проку немного: куртка могла бы защитить от ветра и дождя, но перед холодом она бессильна. Тем не менее Алекс влезает в нее, предварительно исследовав карманы: смятая салфетка, чек из супермаркета, монетка в два евро, подушечка жевательной резинки, складной нож. Бедж, который обычно носят официанты в ресторанах и кафе, на бедже указано имя —

A L E X.

Вот черт, это же его собственное имя! И у него есть похожий бедж с названием магазинчика синьора Пьячентини — «1000 рубашек», звучит не слишком романтично. Название кафе или ресторана, где работает карманный Alex, куда более запоминающееся: «Сирены Атлантики». Что-то связанное с океаном, в меню преобладают морепродукты и свежая рыба и наверняка есть небольшой аквариум. Или — большой. Или — несколько аквариумов и искусственно состаренные литографии с русалками на стенах. Все русалки — хорошенькие, как на подбор: будь у них ноги, они могли бы рассекать по подиуму, заводить интрижки с футболистами «Ювентуса» и таскать шары из барабана во время очередного розыгрыша SuperEnalotto[18]. А для того чтобы рекламировать парфюм или крем для загара, даже ног не надо. Все русалки — хорошенькие, страшному чудовищу из мансарды среди них не место, оно могло бы испортить аппетит любому. Аппетит и настроение на весь день. Где находится ресторан с примечательным названием «Сирены Атлантики»? Алекс — небольшой знаток подобных заведений, но в их долине такой точки нет. Нет ее и в соседних долинах, исповедующих местечковый патриотизм. Атлантика — слишком далеко: она танцует джигу на скандинавской макушке, камнем висит на шее Испании, прячется за спину Португалии… Есть еще множество стран и континентов, в чьи дела так или иначе вмешивается Атлантика, Италия к их числу не принадлежит. Надо бы забить в поисковик это название — «Сирены Атлантики»; и Алекс обязательно сделает это, когда доберется до Интернета.

Если доберется.

Увлекшись размышлениями о сиренах, приправленных соусом бешамель, он на несколько минут забыл, где находится. И за эти несколько минут ровным счетом ничего не изменилось, в подвале по-прежнему царят холод и тьма. Складной нож тоже не прибавил юноше оптимизма, а бедж с именем «Алекс» и вовсе выглядит инородным телом среди всего того мусора, что обнаружился в карманах «Aeronautica Militare». Кто такой этот новоявленный самозванный Алекс? Почему он отдал свой бедж Лео? Алекса смущает не то, что неизвестный официант или администратор ресторана носит его имя. А то, что это имя — мужское. Будь оно женским (Лаура, Симона или Джулия), история покатилась бы по колее, в которой довольно долго вязнет сам Алекс, неожиданно для себя ставший предметом вожделений официантки Ольги. Лео ужинал в ресторане и познакомился с девушкой, которая подавала ему салат из морских петушков; возможно, он пригласил ее на свидание. Возможно, даже провел с ней ночь, а бедж прихватил на память о ни к чему не обязывающей связи. Но возможно и другое: сама девушка стала инициатором знакомства, Лео приглянулся ей, и она не смогла устоять. Все последующее легко вписывается в уже придуманную Алексом схему: свидание, ночь любви и бедж на память. И тогда можно было бы посочувствовать Кьяре, но…