Ружья еретиков - Анна Фенх

Рейхар кивнул в сторону огарков, увитых цепями.

– Нам говорили это много раз, брат, но мы не слышали. Мы сосредоточивались на работе – выгони тварь в пасть Псам, они растерзают ее, и тварь больше не смутит непорочное стадо. Но мы не видели, что растерзанная тварь становится такой же непорочной, как и стадо, что мы оберегаем. Я боялся, что я перестану быть Волком, если увижу, как люди, которых я любил, страдают в огне, в который я сам привел их. Что я стану хуже служить Ордену или не стану служить вовсе. Я тоже ошибался, брат. Теперь я понял. И мой страх заменило это понимание. Теперь я буду служить так, как и должно служить Волку Господа. Безупречно.

Рут помолчал, перебирая в пальцах четки, затем глубоко вздохнул:

– Ты прав, брат. Я не душой, только разумом вижу, что ты прав. Должно быть, ты лучший Волк, чем я. Я, как твой ересиарх, не жалею тех, кому суждено умереть. Вожак велел мне найти тебя, он хочет говорить. Ждет во дворе, где сегодня были твои стрелки.

Рейхар с трудом поднялся с земли:

– Тогда я пойду. Прощай, Рут.

– Убереги тебя Господь от вечной тьмы, брат, – послышалось в ответ.

Рейхар направился к Слепцу и только на полпути сообразил, что нужно было спросить Рута, как отстрелялись монахи и следует ли готовиться к поощрению или к наказанию. Но тревоги не было, оглушающая пустота заполняла Рейхара, и сейчас он с одинаковым равнодушием принял бы и похвалу, и порицание. Впрочем, выйдя во двор, Еретик бросил взгляд на бочки, служившие мишенями его стрелкам. Все, кроме крайней, что предназначалась ему, были разрушены несколькими выстрелами. Крайняя же, целая, казалась неуместной среди обломков.

– Сын мой, подойди ко мне, – позвал Вожак, и Рейхар послушно приблизился к слепому Генералу и преклонил колено. – Прости меня, Рейхар, я не мог оставить тебя здесь. Жошуа нужна была маленькая месть, иначе он мог бы затребовать большой.

– Я понимаю, святой отец, – равнодушно сказал Рейхар.

– Твой отряд показал себя превосходно, ты хорошо обучил их. Секретарь Короля удалился восхищенный. Изобретенная тобой тактика одиночной стрельбы имела успех и у Главного Инквизитора. Теперь начнется производство твоих ружей. Не слишком массовое, должен признать, но достаточное, чтобы снарядить несколько отрядов, подобных твоему. Главный Инквизитор предложил название «Святая полудюжина», он очень воодушевлен… Война, которую пророчил твой еретик, совсем близка, я вынужден признать, что ошибался, когда рассчитывал на еще несколько лет покоя.

– Его сожгли сегодня, – сказал Рейхар.

– Я знаю, – Слепец поджал сухие губы. – Я не рискнул принимать меры к его освобождению и передаче Ордену Волков до того, как Главный инквизитор одобрит ружья. Теперь мы имели бы простор для маневра, но Жошуа все предусмотрел. Если бы сегодня твои стрелки не поразили цели, мы в один день остались бы и без пророка, и без ружей. И тогда Волки были бы сражены. Я – Генерал, я должен защитить свой Орден, свое детище. Я должен был выбрать что-то одно. Я должен был решить – ты и ружья или больной мальчишка-пророк, и я поставил на тебя, мой мальчик.

– Что теперь будет? – Рейхар поднял голову и оглядел темнеющее небо.

– Война, конечно. Король объявит себя Императором, и все мы умоемся кровью в мятежных провинциях. А после того как провинции будут подчинены, Император расширит свои владения от северной границы до стран Южного Предела. А потом, быть может, завоюет и его, но мы этого уже не увидим. Я уж точно, – Слепец улыбнулся.

– Нет, святой отец, – Рейхар перевел взгляд на верхушки деревьев, на крыши домов, – я хотел спросить, что теперь будет со мной?

Вожак покачал головой и негромко рассмеялся, тепло, по-отечески:

– А я-то все о политике, старый Волк… Конечно… Тебе пришло время уезжать, Рейхар. Я уже упоминал когда-то, что пора бы тебе отдохнуть, так вот настал момент. Слишком долго ты здесь, в столице, слишком многие тебя запомнили в лицо. Я лично выписал тебе документы, и ты уедешь в какую-нибудь мирную неблизкую местность, в спокойный небольшой городок у реки, где давно вычищена всякая ересь, а о чудесных столичных ружьях вообще не слышали. Там ты обзаведешься семьей. Женишься на воцерковленной девушке из хорошей семьи, надеюсь, не всех сожгли еще наши усердные в глупости братья во Церкви, будешь жить безмятежно, лечить людей… Преемственность – полезная, хорошая черта. Твой дед ведь тоже был врачом, верно, Еретик?

– Мой дед по матери был контрабандистом, святой отец. Своего отца я не знал.

– Замечательно. Если родится сын, воспитай его доктором, это очень почетно – заложить семейную традицию. Если склад его характера будет таким, какой пригодится Инквизиции, приведешь его в Орден, когда придет время, если же нет – он будет просто врачом из династии врачей, и никто не усомнится в твоей личине.

– Не уверен, что буду хорошим семьянином, святой отец, – усмехнулся Еретик.

Слепец покачал головой:

– Ты много лет открываешь ересь инквизиторам, в секте Руиса ты провел больше года. Неужели притворяться добрым мужем и отцом сложнее, чем дикой тварью из Мира Наизнанку, мальчик мой?

– Нет. Думаю, что нет, – ответил Рейхар, помолчав.

– Я тоже так думаю. Так ты будешь жить несколько лет, – продолжал Слепец. – А когда понадобишься Ордену, тебе сообщат. Но я постараюсь обходиться другими агентами столько, сколько смогу. Ты очень ценный Волк, Рейхар. Я должен сказать прямо, что не смогу оставить тебе в наследство наш Орден. Я часто размышлял, что ты как никто другой подходишь на роль Генерала. Но ты все же слишком известен для моего поста, и к тому же тебя ненавидит наш добрый брат Жошуа. Тебе достанется что-то вроде должности советника при следующем Генерале. Но это будет еще не скоро, что бы там ни думали себе юные волчата и старые псы. Я собираюсь пережить надвигающуюся войну в провинциях.

– Я был бы плохим Генералом, – сказал Рейхар рассеянно. – Ничего не понимаю в высокой политике. Я хотел спросить, святой отец, могу я оставить себе это ружье?

– Почему бы и нет, – ответил Слепец после минутного размышления. – Перевози его скрытно, сын мой, об остальном я позабочусь. Но ты слишком молод для сентиментальности, Рейхар. Что у тебя на душе?

Рейхар взъерошил волосы и снова посмотрел на разлетевшиеся от множества выстрелов мишени.

– Я почти десять лет в Инквизиции, святой отец. Пять лет я в Волчьем Ордене, с первого дня его основания. Вы сами принимали меня в Орден, я помню тот день, словно он все еще длится. Полтора последних года я в столице, но до того я был во многих местностях, многих городах. Я открыл светлому оку Церкви множество сект и множество еретиков привел к Псам. Но только сегодня я понял, что означает – быть Волком Господа. И сегодня же я должен уезжать, оставить служение своему Ордену, бросить все это и жить, как живут простые люди. Мне странно и страшно это, мой Генерал, святой отец, мне… То мне кажется, я потерял десять лет своей жизни, то, напротив, кажется, что потеряю все последующие, что проведу вне Ордена. И я не знаю, что мне делать теперь и как существовать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});