Парни из Билокси - Гришэм Джон

Вслед за Джесси и Даффом братья Хаберстро вышли из зала суда через боковую дверь и спустились на первый этаж по служебной лестнице. Возле заднего входа, пожав друг другу руки, все попрощались. Братья забрались на заднее сиденье ожидавшей машины и поспешили прочь.

Джошуа Бэрч, находившийся в зале суда, не поверил своим ушам, когда Фриц Хаберстро признал свою вину. Это была не просто плохая новость для защиты Малко, она была убийственной. Бэрч быстро терял клиентов, в то время как число свидетелей обвинения росло у Джесси Руди как на дрожжах. Не было никаких сомнений в том, что прокурор начнет обрабатывать двух других менеджеров и, скорее всего, задержит проституток, которые еще не сдались. Защита стояла перед расстрельной командой, выполнявшей приказы Руди.

Бэрч, покинув здание суда, прошел три квартала до своего офиса, красивого трехэтажного викторианского особняка, который он унаследовал от деда, тоже известного адвоката. Джошуа превратил его в офис, заполнил помощниками и секретарями и пользовался всеми преимуществами человека, имеющего большой штат сотрудников. У стойки регистрации он недовольно рявкнул на секретаршу, пока проверял поступившие телефонные сообщения. Она передала ему сверток и сказала, что его только что доставили. Он улыбнулся и бережно прижал его к груди. Его любимый контрабандист, бывший клиент, снова о себе напомнил. Бэрч отнес сверток наверх, в свой великолепный кабинет с видом на центр города, и распаковал коробку кубинских черных сигар «Партагас», на ввоз которых было наложено эмбарго. Освободив одну из сигар от обертки, Джошуа уловил ее удивительный аромат и раскурил, выпуская дым в окно. А потом позвонил Лэнсу и пригласил его приехать.

Три часа спустя, после того как весь персонал был отправлен домой пораньше, прибыл Лэнс с Хью и Невином Ноллом. Бэрч встретил их у парадного входа и пригласил в переговорную на первом этаже. Это было любимое помещение Лэнса во всем Билокси: вдоль стен выстроились шкафы орехового дерева с тысячами ценных книг, рядом висели большие портреты юристов из рода Бэрчей, вокруг сверкающего стола красного дерева стояли массивные старинные кожаные кресла. Бэрч передал по кругу коробку с только что полученными кубинскими сигарами, и все с удовольствием их раскурили. Лэнсу и Невину он плеснул в бокалы бурбон и добавил кубики льда, Хью же предпочитал воду.

Они заговорили о признании Фрицем Хаберстро своей вины и возникших в связи с этим проблемах. Бэрч по-прежнему представлял интересы Бобби Лопеса и Кута Рида, которые продолжали работать в «Фокси»: один — менеджером, а другой — управляющим по этажу. Они находились под неусыпным наблюдением. Ни один из них никогда не упоминал о возможности сделки с признанием вины, и Бэрч, конечно, тоже. Он понятия не имел, как Джесси Руди подобрался к Хаберстро и заключил сделку. Когда Фриц отказался от услуг Бэрча, тот позвонил Джесси с вопросами, но ничего так и не узнал.

Они потягивали напитки, дымили сигарами и всячески поносили Джесси, что было вполне ожидаемо.

— Ты нашел ему соперника? — поинтересовался Лэнс.

Бэрч с удрученным видом вздохнул и, покачав головой, ответил:

— Нет, и мы досконально изучили всю коллегию адвокатов. Сейчас в округе Хэнкок семнадцать адвокатов, в Гаррисоне пятьдесят один, в Стоуне одиннадцать. По крайней мере, половина из них не может быть избрана из-за возраста, состояния здоровья, расы или пола. В нашем штате никогда прокурором не были ни женщины, ни чернокожие. Сейчас не тот случай, чтобы становиться первопроходцами. Большинство остальных не наберут и десяти голосов из-за некомпетентности, пьянства или тупости. Юридической практикой занимается немало паршивых овец, уж поверьте. Около дюжины адвокатов трудятся в крупных фирмах и зарабатывают кучу денег. Мы сократили список до трех молодых юристов, парней, которые могут преуспеть в политике и нуждаются в стабильном доходе. В прошлом месяце я вскользь намекнул об этом каждому из этой тройки. Ни один не выказал никакого интереса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А как насчет Рекса Дубиссона? — спросил Лэнс.

— Он отказался. Рекс обзавелся хорошей клиентурой, зарабатывает деньги и не скучает по политике. К тому же он не забыл, как в прошлый раз ему надрали задницу. Он считает Джесси Руди самым популярным юристом на Побережье, непобедимым соперником. Таково сейчас общее мнение.

— Ты говорил ему о деньгах?

— Я сказал Рексу, что на его предвыборную кампанию будет выделено пятьдесят штук плюс по двадцать пять наличными в год в течение четырех лет. Он отказался без колебаний.

Подняв, будто прилежный ученик, руку, Хью произнес:

— Можно задать вопрос?

Бэрч молча пожал плечами и выпустил облако дыма.

— Ладно, мы же говорим об избрании нового окружного прокурора, верно? Если предположить, что мы заплатим кому-то за участие в гонке и этот человек победит… Но выборы-то состоятся в августе. А суд — в марте, через три месяца. Какой прок в новом окружном прокуроре после окончания судебного разбирательства?

Бэрч улыбнулся:

— В марте никакого суда не будет. Я еще потяну время. У меня в рукаве припасена пара-другая козырей.

После долгой тяжелой паузы Лэнс спросил:

— Не поделишься с нами?

— Сколько тебе лет, Лэнс?

— Какое это имеет значение?

— Ответь, пожалуйста.

— Пятьдесят два. А тебе?

— Это неважно. Ты уже в том возрасте, когда может болеть сердце. Сходи к Сайрусу Нэппу, кардиологу. Он, конечно, шарлатан, но сделает все, что я скажу. Пожалуйся ему на появившиеся после ареста боли в груди, головокружение, усталость. Он выпишет тебе несколько рецептов. Купи лекарства, но не принимай.

— Я не стану выдавать себя за больного, Джошуа, — отрезал Лэнс.

— Разумеется, нет. Ты готовишь почву, получаешь подтверждающие бумаги и весомый аргумент для того, чтобы держаться от присяжных подальше как можно дольше. Сходи к Нэппу, не откладывая. Потом через несколько дней, когда будешь в офисе, почувствуешь боль в груди на глазах у Невина и Хью. Кто-нибудь из них вызовет «Скорую». Нэпп отправит тебя в больницу, где продержит несколько дней под наблюдением, проведет всевозможные обследования, тесты, и все будет задокументировано. Потом он отправит тебя домой для восстановления. Ты видишься с ним раз в месяц, он выписывает еще лекарств, ты говоришь, что постоянно испытываешь стресс и опасаешься, что тебя хватит удар. Когда до суда останется пара дней, я попрошу еще одну отсрочку, ссылаясь на ухудшение твоего здоровья. Нэпп обеспечит письменные, а может, даже устные показания под присягой. Он скажет все, что потребуется. Руди, конечно, будет снова возражать, но ты не можешь предстать перед судом, пока лежишь в больнице.

— Мне это не нравится, — сказал Лэнс.

— Меня это не волнует. Я твой адвокат и отвечаю за твою защиту. После сегодняшнего утра и этого дерьма с Хаберстро ты уже почти за решеткой. Все плохо, Лэнс, так что делай, как я говорю. У нас нет выхода. Начни притворяться больным. Ты когда-нибудь обращался к психотерапевту?

— Нет, нет, перестань, Бэрч. Я не могу этого сделать.

— Я знаю одного парня в Новом Орлеане, настоящего психа, который специализируется на лечении психов. Как и Нэпп, он скажет что угодно, если ему хорошо заплатить. Он проведет психологическую экспертизу и представит заключение, которое до чертиков напугает любого судью.

— О чем? — прорычал Лэнс.

— О том, что у тебя поехала крыша после того, как тебе предъявили обвинение и арестовали. Стресс, страх, ужас перед тюрьмой сводят тебя с ума. Ты можешь слышать голоса, галлюцинировать и все такое. Этот парень официально подтвердит, он собаку на этом съел.

Лэнс хлопнул ладонью по столу и прорычал:

— Черт возьми, Бэрч! Я не стану прикидываться психом! Я пообщаюсь с Нэппом, но с психиатром — никогда!

— Ты хочешь в тюрьму?

Лэнс глубоко вздохнул, и морщины на его лице разгладились. Он криво усмехнулся:

— Нет, но все это не смертельно. У меня в тюрьме есть друзья, и там люди выживают. Я смогу вынести все, что мне присудит штат, Бэрч.