Перекрёсток параллельных миров - Ирина Васильевна Швед

следом, встал у входа. Анна села в кресло, посмотрела на Гейнца в зеркало, произнесла:

– Я хочу шар, – и требовательно посмотрела на Гейнца. Тот не задержался с ответом:

– Поможешь получить Ройтте, получишь шар.

– Это последнее условие или очередное? – Маевская разглядывала Дитриха, улыбалась насмешливо. Видимо, это был не первый такой разговор. Дитрих тяжело вздохнул:

– Ты думаешь, что я обману?

Маевская не выдержала, нервно воскликнула:

– Почему ты решил, что я тебе поверю? Ты обещаешь третий раз!

Гейнц покачал головой:

– Я не обманывал. Обстоятельства так сложились. Кому, как не тебе это знать.

Маевская сдаваться не собиралась:

– Почему ты уверен, что в этот раз всё получится?

– Там есть мой человек.

– Ах, так вот откуда ты узнал о бастарде! Вынуждена тебя огорчить. Сведения твоего шпиона очень давно устарели.

– Наоборот. Они очень свежие, – Дитрих посмотрел на Маевскую с превосходством, – он признал это сам.

Маевская ахнула, а Гейнц расцвёл. Улыбнувшись довольно, спросил:

– Так я заслужил прощение? – и, подойдя, провёл пальцем по руке Маевской. Та протянула ладонь:

– Хорошо, но не забудь. Условие не изменилось. Шар.

– Да, дорогая, конечно.

Рабочий настрой управляющего немного сбили жалобщики, приехавшие предъявлять претензии, но наша светлость показал себя во всей красе, и я поняла, что слухи, ходящие об этом мужике, всё-таки основаны на реальных событиях.

Во дворец прикатили Лисницки с сыном, жаловаться на Рихтера и Линца и обвинять их в мошенничестве. Я приезд бывшего управляющего видела – сидела в северо-западной башне, наблюдая за округой. Хоть так погулять, раз из дворца не выпускают. Нагулявшись, я пошла назад, вышла в круглый вестибюль, и тут началось!..

Сначала раздался дикий грохот, потом трёхэтажный мат, закончившийся заманчивым предложением:

– Иди сюда, скотина, убью!

– Пошёл в…

Быстрые шаги, звон шпор. В вестибюль вылетел Рихтер, следом – викинг. Видок у обоих был, как после хорошей драки. Я вжалась в стену и, боясь пошевелиться, смотрела, как мужики медленно кружат по вестибюлю, как тигры, готовящиеся к нападению. Мама! что я тут делаю?

Хрясь! Сньёл прыгнул на Рихтера, и понеслась! Передо мной, как на театральных подмостках начал раскручиваться настоящий экшн – драка, достойная лучших голливудских домов.

Сжавшись в комок, я наблюдала за тем, как два немаленьких мужика, перемежая удары трёхэтажным матом, метелят друг друга на радость зрителям, которые жались по дальним углам, жадно следя за развернувшимся боем. Я их понять могу: такой Голливуд не часто увидишь, будет, что рассказать в отпуске, но я-то что тут делаю, причём не в дальнем углу, а почти под ногами у двух разбушевавшихся монстров? И, как я и думала, добром дело не кончилось.

Бум! Тресь. Дзынь! Рядом со мной упала и разбилась огромная напольная ваза. От неожиданности я закричала. Мужики приостановились, повернулись на крик. Сньёл прострелил меня недовольным взглядом, повернулся к Рихтеру, дёрнул бровью и ка-а-ак врезал ему ногой с разворота!.. Ганс упал. Викинг подлетел к поверженному фашисту, схватил за шею… Нет! Он же его убьёт!

– Твоё счастье, – произнёс Сньёл, отпуская фашиста. Встав с пола, он глянул на Рихтера сверху вниз, безапелляционно произнёс: – Убирайся. Попадёшься на пути, и тебя никто не спасёт, даже она.

Я спасла жизнь фашисту? М-да. А викинг, подойдя ко мне, поднял, встряхнул, как куклу и спросил:

– Что вы тут делаете?

– Иду к себе.

– Идите, – он поставил меня на пол, развернул в нужном направлении и подтолкнул в спину.

Окончание этого сногсшибательного в прямом смысле кино я посмотрела по смартфону, когда добралась до своих комнат.

Первым делом глянула, где Рихтер. Тот, собирая вещи, орал, что в этот дом он больше ни ногой, и, если встретит кое-кого на пути, то этому кое-кому не поздоровится. А где кое-кто? Кое-кто, смыв с лапищ кровь, и посмотрев в зеркало на разбитую бровь, вернулся в приёмный зал.

Согрейв, вальяжно облокотившийся на спинку большого кресла, при виде Сньёла, встрепенулся, выпрямился и доложил Лисницки:

– Я же говорил, что его светлость разберётся.

Сньёл кивнул, прошёл к креслу, на ходу бросив: «Разобрался» и, сев, положил на подлокотники ладони со сбитыми костяшками. Лисницки взбледнули, испуганно косились на руки управляющего, на Бастиана, с безмятежным видом стоявшего за спиной управляющего.

Сньёл жеспросил, как ни в чём не бывало:

– Так на чём мы остановились?

Лисницки что-то промямлил о ворах и мошенниках. Наша светлость кивнул:

– Да-да! О ворах! Вы представляете, князь, на днях на столичном рынке некто продавал столик из Чайны, ранее украшавший покои королевы.

– Кто продавал? – еле слышно прошелестел Лисницки.

– Бастиан разбирается.

Согрейв важно кивнул головой, подтверждая слова управляющего. Лисницки судорожно сглотнул, а Сньёл, сделав вид, что ничего не заметил, спросил:

– Князь, вы были управляющим Ройтте долгие годы, законы знаете лучше меня, подскажите, что грозит мародёру в бывшей империи?

Дрожащим голосом князь начал рассказывать то, что я уже знала от Мартина. Сньёл, скотина такая, внимал словам Лисницки, качая головой и поддакивая, а когда князь закончил, помолчал немного и, неожиданно оживившись, спросил:

– Так на чём мы остановились?

– Мы с сыном хотели бы поздравить вас с таким блестящим назначением, – начал сыпать словами Лисницки. Резко всплеснул руками, вскочил, пролопотал, что они оторвали их светлость от важных государственных дел, и начал прощаться. Викинг милостиво кивнул, но и не подумал встать, лишь проводил гостей тяжёлым взглядом голодного хищника.

Закрылись двери. Бастиан протянул лапищу. Сньёл ударил рукой по подставленной ладони, громко крикнул:

– Мартин!

Секретарь появился в комнате, улыбнулся и похвалил:

– Красиво, – добавил, – надеюсь, больше никто не придёт.

– А то! – поддержал Согрейв.

Да, я тоже думаю, что больше не найдётся смелых, проверять – как далеко может зайти управляющий в установлении справедливости.

Сньёл устало потёр лицо ладонями и спросил:

– Где Рихтер?

– Укатил, – доложил Мартин, – ругался, на чём свет стоит. Обещал прибить при первой же встрече.

– Взаимно, – викинг коротко усмехнулся, – зови Линца.

– Зачем?

– Надо удалить его на некоторое время, пока королевство не успокоится, – пояснил Сньёл и попросил, – прикажи подавать обед и пригласи мадам.

– Думаете, придёт?

– Никуда не денется.

Да ну? Щаз как денусь! Месяц искать будете! Но, пока Мартин шёл приглашать меня к обеду, я передумала. Нет, схожу. Заодно, кое-что проясню.

Сньёл появился в столовой ровно под бой курантов. Бастиан глянул на светлость с великим уважением, а Троянски и слуги косились, как на тролля, неожиданно заглянувшего на огонёк. Мне тоже надо бояться или хотя бы показать, что боюсь? Из задумчивости вывел резкий