Перекрёсток параллельных миров - Ирина Васильевна Швед

так расстроил. Ща умру от горя. И тут «фашист» брякнул пропито-прокуренным голосом:

– Да выдай ты её замуж, пусть муж с ней разбирается.

Что? Ой, нет! Только не это. Викинг усмехнулся, достал из кармана письмо, передал «фашисту», приказав прочитать вслух и с выражением. Мужик развернул бумагу, начал читать:

– Мы, Великий Магистр Евразии и Океании весьма опечалены есть поведением несуразным девы Маргариты Кински. Понимая нежелание семьи девицы за такое непотребство ответственность нести, за лучшее почли передать девицу на воспитание капитану «Толстой Берты», – «фашист» оторвался от бумаги, посмотрел на викинга, – да ладно!

Викинг пожал плечами, а я слабым голосом спросила, кому меня передали.

– Мне, – доложил викинг и улыбнулся загадочно.

Ой, мама! И я сползла по стене на пол. Над головой зашумели голоса. «Бедный ребёнок». «Ну, да!». «Надо дать ей воды». «Март!». «Апрель, май, июнь, июль». Где-то на заднем плане прохрипело:

– Красава! А ты проставился за такой подгон?

Где я? Кто это говорит? Открыла глаза. «Фашист»? А он кто? Викинг перегнулся через стол, бесцеремонно стянул с Линца очки, нацепил на свой нос и, посмотрев на «фашиста» поверх стёкол, указательным пальцем подвинул очки, ставя их на место. «Фашист» развёл руками в восхищении, и викинг звонко шлёпнул своей лапищей по широкой ладони «фашиста».

Что происходит? Кто эти люди? А викинг отклеился от стола, пошёл ко мне, на ходу затянув до боли знакомое: «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла», под аккомпанемент весёлого смеха «фашиста». На этом лимит моего терпения кончился, и я первый раз в жизни упала в обморок.

Очнувшись, поняла, что лежу на кровати, в комнате темно и тихо. И что дальше? Тихонько встав, выглянула в гостиную. Нет никого. Пробежала по всем комнатам, убедившись, что чужих нет, закрыла дверь на засов, ушла в гостиную. Как только зажгла свечи, в окно влетел Нильс, начал бухтеть:

– Ты бы хоть предупреждала! Еле удрать успел.

– И как бы я тебя предупредила, если в обмороке была?

Эльф нахмурился, сказал недовольно, что я хорошо живу. А это он к чему?

– Скоро ходить разучишься. Всё тебя на руках носят.

Нашёл, чему завидовать. Из этого вертепа с уголовниками надо бежать и, чем быстрее, тем лучше. Достав смартфон, посмотрела, что творится во дворце. Удивилась, узнав, что гости разъехались. Тоже испугались? Ну, я их понимаю. Осталось не так и много народу из тех, кто уже на ногах не стоял, а ещё не уехали барон Росси и тот самый херувим-забулдыга, из-за которого я собиралась удирать, но так и не удрала. Эти двое сидели в одной из комнат дворца, но где – я не поняла. Росси мрачно смотрел в окно, а херувим пил, как лошадь прямо из горла, и было ясно видно, что ему ох, как страшно. В комнату вошёл тот самый красавец из каравана с мебелью. Херувим возмущённо спросил, где заказанное вино. Парень покачал головой, подошёл поближе, наклонился, тихо сказал:

– Вам лучше уехать, ваша милость.

– Это ещё почему?

– Завтра будут натирать паркет мастикой, мыть лестницы. Будет очень скользко.

Ничего себе! Этакое завуалированное предупреждение: не уедешь, свернёшь шею на лестнице. Однако!

Росси встал, сказал, что уезжает. Херувим рванул следом. А мне что делать? Бежать прямо сейчас, или всё-таки немного подождать? Вот только чего ждать? Что снова придёт? А он может, ведь Великий Магистр меня ему передал, считай, подарил. За что? За какие заслуги?

В кабинете управляющего мерно тикали часы. Свечи в большом канделябре, догорая, тухли одна за другой. Комната начала погружаться в темноту.

Хлопнула дверь. В кабинет вошли Сньёл и Рихтер. Сньёл прошёл и сел во главе стола, а Ганс, выглянув в приёмную, громко крикнул, требуя принести свечи. Отдав указание, Рихтер повернулся к Сньёлу:

– Это ничего, ваша светлость, что я тут у вас распоряжаюсь?

– Распоряжайся, распоряжайся, – я устал, мне было всё равно, кто и что делает.

Вошёл лакей, поставил на стол канделябр с новыми свечами, вышел. Закрылась дверь. Ганс прошёлся по кабинету, ткнул пальцем в потолок:

– Как?

– Нормально. Не услышат.

Ганс сел к столу, закинул ногу на ногу, заговорил:

– По моим сведениям, на том берегу хотели, чтобы девица стала уборщицей.

Даже так? Сказок начитались?

– Типа того, – Ганс хмыкнул, – вот пацаны обрадуются. Как ты думаешь, там уже знают?

Понятия и не имею.

– Надо иметь!

Отмахнулся. Узнаем. Сами проявятся.

– Каким образом? – уточнил Ганс.

Хотел ответить. Раздался стук в дверь. Вошёл слуга, принёс поднос с кофе. Поставил, ушёл. Ганс проводил прислугу долгим недовольным взглядом, пробурчал:

– Потрещать не дают, – и, разливая кофе по чашкам, спросил: – Тебе обещали сообщить, что делать будут?

Хорошо бы, но на такое счастье рассчитывать не приходится. Нет, будем следить за тем, что будут говорить, как преподносить истории о красавице и, исходя из этого, будем делать выводы.

Ганс разочаровался:

– А! Этим сам занимайся.

Снова раздался стук в дверь. Рихтер взорвался:

– Нам дадут поговорить или нет?

Мартин вошёл в комнату, плотно прикрыл дверь. Рихтер насторожился:

– Что ещё?

– Мадам Маргарита пропала.

Ганс заржал:

– Быстро она собралась. Ты и часа тут не пробыл.

Я-то при чём?

– Она от тебя сбежала! – Рихтер ткнул в меня пальцем. Мартин поддакнул:

– От нас не бегала.

Вот спасибо! Хороши друзья. Могли бы и подсказать, куда могла удрать и с кем.

– Не с Росси, это точно, – уверенно заявил Мартин.

Что ж, не удивительно. Но почему он так уверен? Мартин передал разговор с Маргаритой. Мы с Гансом переглянулись. Даже так? Чёрт! Надо было задержать барона.

– Поздно, – Мартин развёл руками.

Да знаю, что поздно. Ладно, надо искать малявку, пока снова куда-нибудь не вляпалась. Но где? Мартин снова развёл руками:

– Следов нет.

– Ищи следы. Найдёшь, за ней поеду я.

– Ага! И снова будем искать? Она же от тебя сбежала, – напомнил Ганс.

Никуда не денется.

Глава седьмая

Разбор полётов

Я решила не откладывать в долгий ящик и узнать, кому меня подарил Великий магистр. Пошла в башню, к компьютеру. Тот порадовал, что я прошла второй уровень, но мне было не до того, я хотела узнать, к кому меня занесло. Нет, можно было дождаться утра, истребовать аудиенцию и узнать, но я как-то уже не надеялась, что мне правду скажут, потому решила попробовать докопаться самостоятельно. И пусть я не знала, как зовут флибустьера, но, если великий магистр написал так конкретно, значит, и компьютер должен знать, что это за крендель такой с маком. И компьютер знал…

Я прочитала справку и растерялась.