Перекрёсток параллельных миров - Ирина Васильевна Швед

захватив книгу с полки, вернулась в гостиную. Я лучше почитаю.

Через неделю после отъезда Линца в винно-водочный тур, во дворец приехал Валевски. О приезде аристократа я узнала сильно заранее и, желая знать новости, пришла в кабинет его светлости как бы случайно, вроде бы за тем, чтобы узнать, когда вернётся Линц.

Время я подгадала идеально. Не успела я войти и задать вопрос, как дверь распахнулась во всю ширь и в предбанник ввалился аристократ, пьяный до последней возможности. Радостно улыбнувшись, он дурашливо поздоровался:

– Наше вам с кисточкой. Мартин, кофе! – и запулил шляпу в дальний угол, как летающую тарелку.

Ничего себе! Я даже в самых смелых мыслях не могла представить, что наш аристократ так может! Но дальше было ещё интереснее.

Валевски попытался сесть на стул, но, спьяну промахнувшись, свалился на пол. Заржав, аристократ начал вскарабкиваться на стул, как альпинист на Эверест, тихо матерясь себе под нос.

– Берт! – рявкнул Мартин.

– Март! – в тон ответил аристократ, и скороговоркой протарахтел, – апрель, май, июнь, июль.

– Ваше сиятельство, ведите себя прилично, тут дамы! – секретарь решил привести Валевски в чувство, но тот отреагировал не так, как рассчитывал Мартин. Радостно оживившись, и встрепенувшись, как петух на навозной куче, аристократ воскликнул:

– Где, дамы? – и, увидев меня, разочарованно протянул, – а-а-а! Это полдамы.

А он нормальный?

– Берт! – возмутился секретарь, но Валевски ни капли не смутился. Угнездившись на стуле, как на насесте, аристократ вынес приговор:

– Тут до дамы ещё расти и расти, – и он показал руками вширь в типичных для женщин выдающихся местах.

Мартин смутился, а я озадачилась, не зная, расстраиваться или радоваться тому, что меня держат за ребёнка. Валевски, воспользовавшись нашим молчанием, выдал очередной перл. Ударив кулаком по столу, он гаркнул:

– Где кофе? Мать…

– Мадам, идите к себе, – попросил Мартин, показал рукой на дверь, но я сделала вид, что не услышала. Может, секретарь банально выставил бы меня из комнаты, но тут в приёмную влетел лакей с подносом в руках. Валевски начал материть замешкавшегося слугу, я тихонько отошла в сторону и спряталась за большим шкафом, стоявшим у выхода. Мартин, выставив слугу, налил Берту кофе, оглянулся, тихо сказал, – хватит выступать, не в шалмане.

– Я, между прочим, такое тебе принёс, а ты, как не родной! – обиделся аристократ, полез за пазуху и, достав какую-то бумагу, залитую вином, подал Мартину. Тот брезгливо принял лист, развернул, начал читать, всё больше меняясь в лице. Спросил удивлённо:

– А как это?

– Ирграл… ингврал…

Пока аристократ путался в буквах, я сообразила, что Валевски, наверное, притащил документ на те самые пустоши, которые выиграл Линц. Не знаю, что подумал Мартин, но пригрозил:

– Заткнись или язык укорочу.

Оба-на! С виду такой почтительный к аристократу, а тут взъелся и всё из-за того, что пьяный мужик слова попутал. Но дальше было ещё интереснее: Берт не стал огрызаться, а неожиданно мягко сказал:

– Не надо, я – хороший.

– Да уж! Куда ещё хорошее-то, – съязвил Мартин, добавил, – только и знаете, что квасите.

– Сам не хочешь попробовать? – обиделся аристократ, – так давай, а я тут порулю.

Как всё интересно-то! Мартин отошёл к столу, присев, начал рыться в ящике. С того места, где он находился, входную дверь было не видно и я, быстренько воспользовавшись этим обстоятельством, выбралась из предбанника в коридор и встала у двери, прислушиваясь к тому, что происходит в приёмной. Я слышала, как стукнул, закрываясь, ящик и как Мартин сказал: «На, ешь». Что ел Валевски, не знаю, но местный «Алкозельцер» действовал мгновенно. Через пару минут Валевски с облегчением сказал:

– А, как хорошо, – помолчав, вздохнул тяжело и произнёс неожиданно трезвым голосом, – пойду-ка я спать.

Я быстро промчалась по коридору, скрываясь за углом. За спиной послышались шаги, следом – дикий грохот. Так! Кажется, не вынесла душа поэта. Вернувшись, я выглянула в коридор. Берт лежал на полу, храпел, как трактор на меже. На шум начали сбегаться слуги. Воспользовавшись поднявшейся суетой, я тихонько ушла к себе. Тут уже ничего интересного не намечалось, а надо же узнать, почему наш аристократ так напился.

Оказалось, что вчера вечером Линц и его банда добрались до княжества Лисницки. Князь гостям не обрадовался, но принял, куда деваться? Банда нажралась знатно, и тут Лисницки, видимо, решив сделать пакость новому управляющему, предложил его светлости купить лес на дрова. Линц согласился и купил, но, будучи уже сильно пьян, не стал выяснять, что за лес предлагают купить. Обмывая покупку, поспорил с князьями – отцом и сыном, что перепьёт их. Лисницки, видя, что Линц уже еле тёплый, согласились и проиграли, и теперь за свой счёт корчуют и возят на королевские склады проданный лес. Так что Валевски привёз именно купчую на лес, а не дарственную на пустоши.

Ну, и что за лес купил Линц? Посмотрела, глаза на лоб полезли: управляющий купил тайд. Тайд?.. Так, я не поняла! Линц за копейки купил две рощи тайда и довёл дело до того, что теперь эти рощи бесплатно выкорчуют и привезут на склад? А какие земли он выиграл? Глянула. Твою красноармейскую! Он выиграл кусок земли, по которому проходила железная дорога! Холера!

Я не имела привычки завтракать в общей столовой, но на следующий день изменила правилам. Уж очень хотелось выведать подробности похождений Линца. Мартин, увидев меня, понимающе улыбнулся. Валевски, свежий, как огурец, как будто вчера не винище хлестал, а воду, тоже усмехнулся, сказал Мартину:

– Да, ты был прав, вчера я перебрал.

Холера! Ничего не скажут.

За завтраком Норберт, протрезвевший, и потому снова аристократически-заносчивый, обсуждал с Мартином светские новости, на меня почти не смотрел, а когда завтрак закончился, откланялся, и был таков.

Через день после отъезда аристократа пришла очередная новость о том, что Линц получил почти даром ценный рудник, и я наконец-то поняла, что творится в стране. Новый управляющий и его банда устроили чемпионат королевства на звание лучшего афериста, и что-то мне подсказывало, что у местных не было никаких шансов.

Следя за дальнейшими событиями, я поняла, что сильно ошиблась, когда думала, что Линц ничего не делал. Ага! как же. Он выяснил, кто из придворных занимался мародёрством в королевском дворце, узнал, кто и какими ценностями завладел, и пошёл заданным маршрутом, выколачивая из мародёров всё, что казалось им пустым хламом, а свора собутыльников помогала, кто во что горазд.

Так один из собутыльников Линца, узнав, как обнёс дворец бывший казначей королевства, предложил поехать и разобраться с вором. Я посмотрела живую трансляцию этого концерта. Линц показал