Рассвет - Вирджиния Эндрюс

– Но разве это не было ужасно для тебя? Почему ты согласилась сделать подобное? – повторила я. Я не могла представить себе, как мать могла согласиться символически похоронить своего ребенка, не зная наверняка, жив он или умер.

– Это была простая короткая церемония. Присутствовали только члены семьи, и это помогло, – ответила она. – После этого Рэндольф перестал надеяться и у нас повилась Клэр Сю.

– Вы позволили ей заставить вас сдаться и забыть меня.

– Ты еще слишком молода, чтобы понять подобные вещи, дорогая, – защищалась она. Я посмотрела на свою мать. – «Есть вещи, которые можно понять и оценить независимо от возраста. Одной из них является любовь матери к своему ребенку, – промелькнуло у меня в голове. Моя мама никогда бы не позволила кому-то заставить себя похоронить пропавшего ребенка».

Все это было очень странно.

– Если я была такая маленькая, то разве не было опасно похищать меня? – спросила я.

– О, конечно. Именно поэтому бабушка Катлер настаивала, что по всей вероятности ты умерла.

– Если у вас была няня, которая жила здесь, то как им удалось похитить меня? – Я все еще не могла поверить, что мои мама и папа сделали что-то ужасное.

– Я уже не помню деталей, – ответила мать и потерла лоб рукой. – Моя головная боль снова вернулась. Наверное, ты заставила меня вспомнить слишком много неприятных мгновений.

– Мне очень жаль, – сказала я. – Но я должна знать.

Она кивнула головой и вздохнула.

– Но давай больше не будем говорить об этом, – предложила она и улыбнулась. – Теперь ты здесь; ты вернулась. Весь ужас остался позади.

– Но памятник все еще стоит на месте, – напомнила я.

– О, дорогая, какая ты подозрительная.

– Почему они меня украли, мама?

– И никто тебе об этом не рассказал? – Она искоса посмотрела на меня, приподняв голову. – Бабушка Катлер не сказала тебе?

– Нет, – отозвалась я. Мое сердце замерло. Я боялась спросить ее о чем-то подобном.

Мать понимающе кивнула головой.

– У Салли Лонгчэмп родился мертвый ребенок. Они просто заменили тобой своего потерянного ребенка. Я полагаю, что есть еще причина, по которой бабушка Катлер хочет изменить твое имя.

– И что же это? – спросила я таким слабым голосом, что он едва был слышен.

– Немногие теперь об этом помнят. Рэндольф так никогда и не знал. Мне стало об этом известно потому что… ну просто я об этом узнала. И, конечно, твоя бабушка знала. Она знает почти все о том, что происходит в отеле или рядом с ним.

– И что же это? – повторила я.

– Мертвый ребенок Лонгчэмпов тоже был девочкой. И они собирались дать ей имя Дон.

Я поняла, что больше не имеет смысла умолять мою мать вступиться за меня перед бабушкой. По мнению матери, надо было сделать то, что хотела бабушка Катлер, потому что это был самый легкий путь. Она объяснила мне, что каким-то образом бабушке Катлер всегда удается достичь своего. Бороться было бесполезно.

Конечно, я не была согласна. Меня поразил ее рассказ о маме и папе и моем похищении. Несмотря на то, что для мамы было страшным ударом рождение мертвого ребенка, все же было ужасно украсть меня у моих настоящих родителей. То, что они сделали, было эгоистично и жестоко. Когда моя мать рассказала, как плакал мой отец, мое сердце растаяло.

Я вернулась в свою маленькую комнату и бросилась на постель, уставившись в потолок. Начинался дождь, приближалась еще одна летняя буря со стороны океана. Стук дождя по стенам и окнам звучал как военные барабаны, призывавшие меня в мир кошмаров, туда, куда я не хотела идти. Я представляла себе, как ночью, тайком, мама и папа поднимаются по лестнице, когда все вокруг спят. Я представляла, как няня Дальтон крепко спит в детской, возможно, повернувшись спиной к двери. Я представляла, как папа на цыпочках входит в детскую и подхватывает меня на руки. Может быть, я начала плакать, когда он передал меня маме, которая сильно прижала меня к своей груди и поцеловала в щечки, возвращая мне чувство спокойствия и безопасности.

Затем, крепко завернув меня в одеяло, они прокрались вниз по ступенькам и по коридору к задней двери. Выбравшись наружу, они легко добрались до ждавшего их автомобиля, в котором на заднем сиденье спал младенец Джимми, не подозревая, что скоро у него будет новая сестренка.

Вскоре они все были в машине и отправились в ночь.

Я крепко зажмурила веки, представляя, как няня Дальтон обнаружила опустевшую колыбель. Я видела, как примчались из своей комнаты мои родители, как моя бабушка спустилась в детскую. Филип был разбужен громкими криками и сел в постели, напуганный до смерти. Конечно, его тоже нужно было успокоить.

Весь отель был охвачен паникой. Моя бабушка громко отдавала приказы. Зажгли свет, была вызвана полиция, всем служащим приказали искать меня, обшарить все окрестности. Спустя мгновения маленький пляжный городок Катлер Коув проснулся, все его обитатели узнали о том, что случилось. Звучали сирены. Повсюду была полиция. Но было слишком поздно. К тому времени мама и папа были уже далеко.

Мое сердце разрывалось. Боль поднималась по спине. Я подумала, что, может быть, я должна уступить. Мое имя было ложным; оно принадлежало другой маленькой девочке, той, которой не было суждено открыть глаза и увидеть рассвет, той, которая ушла в темноту. Мое тело затряслось от рыданий.

– Тебе вовсе не нужно лежать здесь и плакать, – произнесла Клэр Сю. – Просто выполни то, что велит бабушка.

Я повернулась. Она проскользнула в мою комнату, не постучав, как шпионка, неслышно открыв дверь. Она стояла с противной самодовольной ухмылкой на лице, прислонившись к дверной ручке. По всей видимости собираясь дразнить меня и издеваться надо мной, она покусывала покрытое шоколадом печенье.

– Я хотела бы, чтобы ты стучала, когда собираешься входить в мою комнату, – крикнула я, быстро вытерла слезы и села на кровати.

– Я стучала, – солгала она, – но ты плакала так громко, что не могла услышать этот стук. Тебе не нужно голодать, – продолжила она и откусила еще один кусочек печенья, закрыв глаза, показывая насколько оно вкусно.

– От этого ты еще больше потолстеешь, – сказала я с отвращением. Ее глаза полезли на лоб.

– Я не толстая, – возразила она. Я только пожала плечами.

– Думай, что хочешь, если это делает тебя счастливой, – безразлично произнесла я. Мой тон разозлил ее еще больше.

– Я не притворяюсь, у меня хорошая фигура, фигура зрелой женщины. Все так говорят.

– Они просто вежливы. Многие люди могут сказать тебе, что у тебя лишний вес, если ты дочь владельца отеля?

Она моргнула, не в силах опровергнуть эту логику.

– Посмотри на всю эту одежду, из которой ты выросла и которую ты никогда не надевала, – сказала я, кивая на шкаф. Она уставилась на меня, от гнева и ненависти ее глаза стали совсем маленькими, щеки – еще круглее. Затем она улыбнулась.