До завтра, товарищи - Мануэл Тиагу

Удивившийся адвокат тоже засмеялся, обнажив прокуренные, крепкие зубы. Его супруга сделала обиженное лицо, однако из вежливости улыбнулась. У Марии слезы выступили на глазах, она едва не умерла со стыда и чувствовала себя так, будто ее на людях уличили в чем-то неприличном. «Почему он так жесток со мной? Что я ему плохого сделала?» — думала она.

Рамуш собрался уходить. Как будто не замечая присутствия адвоката и его жены, он взял Марию за плечи, окинул взглядом убранные назад ее черные волосы, порозовевшие щеки, влажные губы, посмотрел ей в глаза. И вдруг Мария поняла, почему он так вел себя накануне, поняла, что нет ей никого дороже и если бы он захотел, то она бы осталась с ним.

— Счастливо, — сказал ей Рамуш.

— Счастливо, — ответила она.

10

Как и было договорено, Рамуш пошел вместо Важа на несколько явок. Два дня все было хорошо. Там, где он побывал, все шло нормально. Разъезжая на велосипеде, на поезде или на попутных машинах, он не заметил, чтобы полиция была настороже.

На второй день он заехал и к одной пожилой супружеской чете. В свое время они работали в партии, но затем по возрасту и из-за плохого здоровья отошли от активной деятельности, и о них почти забыли. Поначалу они встретили его холодно, но, когда услышали, что он хочет время от времени наведываться к ним и проводить здесь день-другой и что он намерен прийти к ним переночевать на следующий день, старики остались очень довольны.

Прощаясь, хозяйка ему дала еды в дорогу, а старик предложил остававшиеся у него полпачки сигарет.

Рамуш чмокнул каждого из них в щеку, открыл дверь и уже с порога прошептал, чтобы на улице не было слышно:

— До завтра, товарищи!

Старушка кивнула ему на прощанье, и он ушел.

Лишь на третий день он заметил что-то, заставившее его задуматься.

Рамуш ехал на очередную явку. Поезд остановился на пустынном полустанке. Рамуш вместе со своим велосипедом вышел на платформу и по тропинке пошел вдоль забора к переходу через пути. И вдруг он заметил метрах в пятидесяти человека в белом пиджаке. Человек посмотрел в его сторону и исчез в дверях лавки. Когда Рамуш проходил мимо, он увидел через окно: человек этот звонит по телефону; он глядел на дорогу, но отвернулся, как только заметил, что Рамуш смотрит на него.

У станции было всего десятка полтора домов, выстроившихся вдоль дороги. До поселка оставалось еще с полкилометра. Рамуш не поехал по дороге, а пошел напрямик через кусты, срезая поворот. Он поднялся на холмик, поставил велосипед и стал наблюдать за дорогой. Минуты через две он увидел двух хорошо одетых мужчин, быстрым шагом направлявшихся к станции. Один из них — коренастый и волосатый — показался ему знакомым. Потом появился тот человек в белом пиджаке. Они встретились и стали смотреть по сторонам, а коренастый говорил что-то, размашисто жестикулируя, и эта манера показалась Рамушу знакомой. Он присел за кустами и продолжал наблюдать. Трое взошли на пригорок и внимательно посмотрели по сторонам. Потом коренастый и тот в белом пиджаке пошли к платформе, а третий побежал в поселок. «Сейчас будет весело», — подумал Рамуш, предвкушая хороший спектакль.

Тут, к его удивлению, появился ехавший от поселка автомобиль. Когда бежавший человек поравнялся с машиной, она остановилась, и из нее вышли трое, а машина быстро развернулась и укатила, оставляя за собой клубы пыли. «Вон оно что вы затеяли, господа». У Рамуша не было сомнений, что эта засада предназначалась для Важа. Он понял, что поскольку он единственный сошел на полустанке, да еще с велосипедом, то это вызвало тревогу. Ясно было, что ему не выбраться незамеченным. Впереди было сжатое поле, на котором его увидели бы как со стороны поселка, так и от станции. «Затравят, как гончие зайца», — подумал Рамуш. Направо была платформа и железнодорожное полотно. Сзади — тоже поле и две усадьбы. Слева, за первым поворотом дороги, начиналась деревня. «Оставаться здесь нельзя, — думал Рамуш, наблюдая, как двое крестьян собирали снопы соломы. — Либо перемахнуть через забор и, если не будет собак, спрятаться в снопах и ждать до ночи, либо прорываться сейчас же». И он решил идти на прорыв. Подумал, брать или нет велосипед. «Пожалуй, захвачу пока, он еще пригодится. В случае чего брошу». Потом еще раз внимательно посмотрел по сторонам, выбирая подходящее место, и решил выйти на дорогу, где начиналась деревня, чтобы затем хоть некоторое время пройти незамеченным, за пригорком. Но когда он подошел поближе к домам, то увидел двух стоявших на дороге мужчин.

— Что ж, по всем правилам игры, господа, — негромко сказал он, все больше наслаждаясь разыгрывавшимся спектаклем.

Он повернул назад, снова взобрался на холмик, и оттуда спустился на дорогу, и, сев на велосипед, поехал к станции.

За сотню метров он увидел прислонившегося к забору коренастого. И узнал его. Это был Суариш. Да, это был агент полиции Суариш, и они хорошо знали друг друга. Тот беспокойно оглядывался по сторонам. Увидев Рамуша, застыл на месте. Рука его опустилась в карман пиджака. «Что ж, посмотрим, дорогой, посмотрим», — думал Рамуш. Он слез с велосипеда, взял его левой рукой, а правую опустил в карман. Он продолжал идти к станции, ни на секунду не выпуская Суариша из виду. Вот он уже смотрит на него почти вплотную, видит каждую черточку на его лице, видит выглядывающую из-под напомаженных волос лысину, злые глаза. Вот Рамуш уже в нескольких шагах от него, они не отрываясь смотрят друг на друга. Импульсивным жестом Суариш засунул руку глубже в карман, но Рамуш, не спуская с него глаз, уже открывал калитку и выходил на железнодорожное полотно.

— Пока! — сказал Рамуш, сам не зная почему, чувствуя, однако, необходимость сказать это. Он продолжал наслаждаться этим представлением.

— Пока! — глухо ответил ему Суариш.

Рамуш рассмеялся про себя. Вспрыгнул на велосипед и нажал на педали. Доехав до платформы, он обернулся. Как и увидевший его сходящим с поезда человек в белом пиджаке, Суариш тоже бросился в лавку. «Беги, мой милый, звони, позови папочку!»

11

Рамуш проехал несколько километров вдоль железнодорожного полотна, а потом пошел прямиком через поля, обрамленные по межам кустарником. Он решил добраться до дома Перейры, не выходя на дорогу, однако, прошагав несколько часов, был еще далеко от цели. Сильно мешал тяжелый велосипед. Поколебавшись у стоявшего на отшибе ближайшего дома, Рамуш подошел к калитке. Сидевшие на крыльце мужчина и девушка покосились на него.

— Хочешь заработать десять эскудо, старина? — спросил Рамуш.

Когда он начинал говорить с незнакомыми, те сразу же чувствовали к нему расположение. И этому крестьянину понравился Рамуш. Он заулыбался, решив, что незнакомец шутит. Девушка тоже улыбнулась, показав красивые зубы и отметив, что Рамуш обратил на них внимание.

— Мне нужно идти собирать хворост, — сказал Рамуш, — а по этим тропкам с велосипедом не потаскаешься. Будь другом, разреши мне оставить его у тебя. Потом я его заберу, а ты заработаешь десять эскудо.

Крестьянин пожал плечами, давая понять, что оставит велосипед и так, а эти десять эскудо его мало интересуют. Он поднялся и позвал Рамуша в дом поставить велосипед. Он и не предполагал, что пройдут годы, а велосипед, за которым никто так и не пришел, будет для него причиной постоянного беспокойства.

Вечерело, когда Рамуш наконец пришел к Перейре. В нескольких метрах от двери стоял человек в сером, искоса взглянувший на него. «Черт, и тут полиция мерещится», — подумал Рамуш, усмехнувшись про себя.

Он поднялся по лестнице и постучал в дверь. Вышла незнакомая женщина с испуганными глазами и сказала неуверенным голосом, что дома никого нет.

— Задерживаются? — спросил Рамуш и почему-то вспомнил человека в сером.

Женщина, выглядевшая все больше растерянной, пробормотала что-то бессвязное. В этот момент Рамуш услышал, как в квартире кто-то пододвинул стул.

— Пока! — бросил он ей и побежал вниз по лестнице.

Выходя на улицу, он увидел двоих человек. Чуть в стороне стоял тот в сером. У всех у них было одинаковое выражение лица, и все они одинаковым жестом опустили правую руку в карман. Он с силой сжал пистолет, не вынимая его, и быстро зашагал прочь, надеясь свернуть в переулок.

— Стой! — закричали ему.

Тотчас Рамуш почувствовал странный удар, будто на него обрушилась гора хлопка, его сшибло с ног, и он упал ничком. Левой рукой он вытащил из кармана бумажник, достал из него записную книжку и стал рвать ее зубами. Правая рука вытащила пистолет, но бессильно опустилась на землю. Рамуш услышал приближающиеся шаги, нарастающим грохотом отдававшиеся в ушах. Бумага, которую он рвал и рвал, имела вкус земли и крови.

Остановившийся в трех шагах командир группы стрелял в него, пока не кончились патроны.