Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь - Диана Гэблдон

Не помню, что я выкрикивала. Свободной рукой я отодрала примерзший к земле камень и швырнула им в волка. Я промахнулась, но волк отпрыгнул в сторону. Я бросила еще камень, потом еще, сгребала комья снега и швыряла ими в зверей. Случайно глянув вверх, я вдруг увидела, что волк, стоявший наверху у края канавы, повернулся и бесшумно исчез. В то же мгновение я ощутила прикосновение к своему локтю. Задохнувшись от страха, я обернулась и увидела перед собой совершенно незнакомое, заросшее щетиной лицо человека, через плечо которого свисал шотландский плед.

– Помогите! – простонала я и упала ему на руки.

Глава 36

Макраннох

В доме было темно, а в углу комнаты находился медведь. В ужасе я попятилась к своему сопровождающему – я больше не хотела иметь дело с дикими зверями. Однако мой спутник твердой рукой подтолкнул меня вперед. Я нерешительными шагами приблизилась к горящему очагу.

Огромная неуклюжая фигура повернулась ко мне, и я с опозданием убедилась, что передо мною не зверь, а человек, одетый в медвежью шкуру – точнее сказать, в плащ или накидку из медвежьего меха, застегнутую возле шеи посеребренной брошью размером с мою ладонь. Брошь изображала двух прыгающих оленей с выгнутыми горбом спинами и соприкасающимися мордами, так что фигуры замыкались в круг; заколка представляла собой короткую, сужающуюся лопасть, похожую на хвост быстро бегущего оленя.

Я рассмотрела эту брошь в подробностях, потому что она торчала у меня прямо перед носом. Потом я подняла глаза, и у меня на мгновение мелькнула мысль: а не ошиблась ли я, может, передо мною и в самом деле медведь.

Но нет, у медведя глаза не похожи на ягоды голубики, маленькие, круглые и темно-синие, да и брошек медведи не носят. Глаза утопали в толстых щеках, нижняя часть которых скрывалась в густых зарослях черных с проседью волос. Пряди точно таких же волос падали на плечи, смешиваясь с медвежьим мехом, от которого до сих пор шел острый запах, напоминающий о прежнем хозяине шкуры.

Маленькие острые глазки пробежались по мне, оценили и плачевное состояние моей одежды, и ее первоначально достойное качество, разглядели и два обручальных кольца, золотое и серебряное.

– Вы, кажется, попали в беду, миссис, – вежливо произнес «медведь», наклонив массивную голову, на которой блестели капельки от растаявшего снега. – Можем ли мы вам помочь?

Я медлила с ответом. В помощи этого человека я отчаянно нуждалась, однако, заговорив, я сразу выдала бы себя как англичанку. Лучник, который привел меня в дом, предупредил мой ответ.

– Нашел ее возле Уэнтуорта, – отрывисто произнес он. – Дралась с волками. Англичанка, – добавил он с ударением.

И при этом слове в маленьких глазках-голубиках появилось не слишком приветливое выражение.

Я выпрямилась во весь рост и постаралась принять позу полной собственного достоинства матроны.

– Англичанка по рождению, шотландка в замужестве, – твердо заявила я. – Мое имя Клэр Фрэзер. Мой муж – узник Уэнтуорта.

– По-нят-но, – медленно проговорил «медведь». – Ну что ж, мое имя Макраннох, и вы находитесь на моей земле. По вашему платью я заключаю, что вы дама из хорошей семьи. Как же вы оказались одна зимней ночью в Элдриджском лесу?

Я от души обрадовалась возможности показать мои добрые намерения и к тому же разыскать Руперта и Мурту.

– Я прибыла в Уэнтуорт вместе с несколькими клансменами моего мужа. Поскольку я англичанка, мы считали, что мне удастся проникнуть в тюрьму под официальным предлогом, а потом, возможно, и найти способ освободить мужа. Однако я… мне пришлось покинуть тюрьму другим путем. Я искала своих друзей, но на меня напали волки. Вот этот джентльмен великодушно спас меня от хищников.

Я благодарно улыбнулась костлявому лучнику, но он принял мою благодарность с каменным лицом.

– Вы, несомненно, имели дело с кем-то зубастым, – согласился Макраннох, поглядев на мое изорванное платье.

Подозрительность временно уступила место обычаям гостеприимства.

– Вы ранены? Ах, это лишь царапины? Но вы, конечно, замерзли и потрясены к тому же. Присаживайтесь поближе к огню. Гектор даст вам чего-нибудь выпить, а потом вы мне расскажете поподробнее о ваших друзьях.

Ногой он пододвинул к огню грубый трехногий табурет и усадил меня на него, нажав тяжелой рукой на плечо.

Торф дает немного света, зато горит жарко. Я невольно вздрогнула, когда кровь начала циркулировать в моих застывших руках. Пара глотков из кожаной фляжки, протянутой мне Гектором, окончательно восстановили мое кровообращение.

Я объяснила свое положение, насколько могла, – по правде говоря, не очень толково. Краткое описание выхода из тюрьмы и рукопашной схватки с волком было принято с известной долей скептицизма.

– Предположим, что вам удалось попасть в приемную Уэнтуорта, однако вряд ли сэр Флэтчер позволил бы вам свободно разгуливать по всему зданию. А уж если капитан Рэндолл обнаружил бы вас в подземелье, он не стал бы показывать вам выход через заднюю дверь.

– У него… у него были на то свои причины.

– Какие же?

Я собралась с духом и рассказала все как есть; я слишком устала и вымоталась, чтобы прибегать к иносказаниям и околичностям.

Макраннох был наполовину убежден, но все еще не хотел думать о конкретных действиях.

– Я понимаю ваше беспокойство, – сказал он, – однако дело обстоит не так уж скверно.

– Не так уж скверно!

От возмущения я даже вскочила на ноги.

Макраннох помотал головой, словно ему докучали оводы.

– Я имею в виду, – заговорил он, – что если зад нашего парня в опасности, то это не слишком болезненно. Прошу прощения за грубость, мадам, но от содомского греха еще никто не умер.

И он успокоительно простер ко мне две пятерни размером с суповую тарелку.

– Не могу сказать, что это доставит ему удовольствие, однако не стоит обращаться по такому поводу к сэру Флэтчеру Гордону. Мое положение в этих местах весьма ненадежное, весьма!

Он обиженно надул щеки и посмотрел на меня из-под насупленных бровей.

Уже не впервые я пожалела о том, что ведьм не существует. Будь я одной из них, я немедленно превратила бы его в жабу, жирную и покрытую бородавками. Но я усмирила себя и попробовала объяснить еще раз истинное положение дел.

– Думаю, зад его в настоящее время вне опасности, речь идет о его шее. Англичане собираются повесить его утром.

Макраннох что-то забормотал и начал раскачиваться вперед-назад, словно медведь в слишком тесной клетке. Потом он вдруг поднялся и приблизил свой нос почти вплотную к моему. Я была настолько изнурена, что даже не отшатнулась, а только заморгала часто-часто.

– Ну а если бы я пообещал помочь вам, что бы из этого вышло? – проревел он и заметался по комнате – два шага в одну сторону, взмах меховой полы, два шага к другой стене.

Он ходил и говорил, отдуваясь на поворотах:

– Если бы я пошел к сэру Флэтчеру, что мне ему сказать? Что, мол, у вас тут есть некий капитан, который в свободное от службы время пытает заключенных? А когда он спросит, откуда мне это известно, я должен буду ответить, что какая-то заблудившаяся англичанка обнаружена моими людьми в темноте и что она мне сообщила о непристойных предложениях, сделанных капитаном ее мужу, человеку вне закона, за голову которого назначена награда, человеку, осужденному на казнь как убийца…

Макраннох остановился и со всего маху хватил огромной лапой по шаткому столу.

– А насчет того, чтобы проникнуть с моими людьми в здание… Если – заметьте, если – мы сумеем туда проникнуть…

– Вы сможете, – перебила его я. – Я могу показать вам дорогу.

– Ммфм. Возможно. Ну так если мы туда попадем, что скажет Флэтчер, обнаружив моих людей в крепости? Как он поступит? Он отрядит солдат во главе с капитаном Рэндоллом, и они огнем из орудий сровняют Элдридж-холл с землей. Нет, моя милая, не вижу…

Его речь внезапно оборвалась: со стуком распахнулась дверь, и другой лучник втолкнул в комнату Мурту и поставил перед хозяином. Макраннох был ошеломлен.

– А это еще что? – спросил он. – Можно подумать, у нас нынче майский праздник, юноши и девушки гуляют в лесу и собирают цветы, ни зимы, ни снега в помине нет!

– Это клансмен моего мужа, – сказала я. – Я ведь рассказывала…

Мурта, ни в малой мере не смущенный не слишком сердечным приемом, разглядывал медвежью стать хозяина, как бы возвращая его мысленно в далекое прошлое.

– Никак это Макраннох? – задал он вопрос чуть ли не обвиняющим тоном. – Ты ведь был на собрании тогда, в замке Леох?

Макраннох был мало сказать что удивлен.

– Ничего себе «тогда», скажу я вам! Да с тех пор почти тридцать лет миновало! Откуда ты это знаешь, малый?

– Я так и думал, – удовлетворенно кивнул Мурта. – Я сам там был. И я запомнил это собрание по той же причине, что и ты.

Макраннох пристально изучал наружность иссохшего маленького человека, как видно тоже стараясь вспомнить, каким он был когда-то.