Путешествие Иранон (СИ) - Мелисса Альсури

— И всё?

— Ну не всё, но… мне не на что жаловаться, у вас очень уютно и очень интересный народ.

Оборотница, хмыкнув, наклонилась вперед, осторожно обняв меня и положив голову на плечо.

— Так оставайся с нами в замке при храме Труд как почетная гостья или, если хочешь, становись одной из хранительниц, как я. Будем вместе собирать травы, я научу тебя делать снадобья.

— Нет, это не для меня, мне нельзя служить богам.

— Хм… тогда, может, поедешь с Виллом? Он позаботится о тебе так, что ты бед знать не будешь, временно или, может, навсегда.

Кровь прилила к лицу в мгновение ока, едва я поняла, к чему были все эти расспросы. Хотелось спрятаться в воду и по возможности уйти от ответа. На языке вертелось множество оправданий, и среди них я с трудом отыскала подходящее.

— Я не думала об этом раньше, не знаю.

Юва отстранилась и нежно погладила меня по спине. Прикосновение ее теплой ладони быстро успокоило, ловкие пальцы лисицы вновь зарылись в волосы, аккуратно массажируя кожу и обходя остовы рогов. Разморенная такой простой лаской, я не сразу услышала, что оборотница тихо-тихо запела что-то на родном наречии, растягивая гласные и следуя какому-то своему ритму. Прислушавшись, я чуть повернула голову к Юве, желая разобрать хотя бы часть слов и спросить о значении после, но лисица тут же перешла на понятный мне язык.

— Мы северные бродяги,

Идущие на смерть строем…

Мы дети волков из стаи,

И внуки волков-одиночек.

— Это…

— Песнь, какие обычно поют на драккарах. Я слышала, что кочевники все свои знания и историю передают устно, рассказывая их как мифы, сказки или повести о том, что случилось когда-то, и мы поступаем подобным образом, только через песни, что передаются из поколения в поколение. Любой уважающий себя воин обязан хорошо владеть не только топором, но и словом, иначе его внукам и правнукам нечего будет вспомнить о былых сражениях и подвигах.

— Да, тетушка рассказывала что-то такое, и в путешествии мне попадались некоторые стихи.

— Подожди, может, и о Бьярге будет сложена легенда с упоминанием маленькой рыжей воительницы.

Зачерпнув воду деревянным ковшом, Юва осторожно вылила мне ее на голову, смывая пену с уже чистых, распутанных волос и заколов их костяным гребнем на макушке.

Закончив с купанием, я облачилась в подобие сарафана из тонкой шерсти поверх простой льняной рубахи, доходившей мне почти до пят. Под подол я получила штаны из плотной ткани и теплые носки из толстой пряжи. В таком наряде точно не был страшен ни холод, ни сквозняки, но двигаться в нем оказалось крайне неудобно. Я, привыкшая к южным шароварам, штанам и юбкам максимум до середины икр, ощущала, что вот-вот наступлю на край одеяния. Юва, глядя на мою неловкость, сначала посмеивалась, но при подъеме по лестнице всё же помогла мне чуть укоротить подол, подколов его парой булавок.

Обратно до кельи мы дошли неспешно, лисица позволяла осмотреться, останавливаясь возле старинных ребристых колонн, что терпеливо держали на себе уцелевшее крыло замка. В мутные, подернутые изморозью окна можно было разглядеть вторую разрушенную половину строения, расположившегося за внутренним садом, который умелые оборотни использовали как лекарский огород. Благодаря ему храм Труд мог создавать множество лекарств, коими сейчас лечили пострадавших в Бьярге.

Миновав длинный коридор, мы оказались под большим крестовым сводом зала, объединявшего обе части храма. Впереди, за ним, показалась стена из обломков, что вручную выстроили оборотни, отделившись от руин. Слева располагалась дверь в еще один небольшой зал, для приемов и праздников, по правую руку я увидела арку, ведущую к выходу из замка, и лестницу на второй этаж, к жилым комнатам. Подняв голову, я заметила в бледных отсветах факелов полуистёршиеся и облупившиеся фрески, в которых едва угадывались человеческие силуэты и ритуальные мотивы с подношением блюд, переполненных плодами.

— А что тут раньше располагалось?

— Не знаю, когда мы нашли это место, тут не осталось ничего, что могло бы рассказать об истории замка.

Юва взяла меня за руку и потянула наверх, попутно кивая в знак приветствия встречающимся оборотням. Большая часть бывших горожан занимались своими делами, готовкой, уборкой или заботой о больных, кое-где я встречала знакомые с праздника лица, подспудно радуясь, что они не остались в пиршественном зале под обгоревшими балками, как Улль.

— Иранон! Наконец-то я тебя увидела!

Перед дверью в келью в полутьме коридора показались две фигуры, одна из которых, чуть прихрамывая, вышла ко мне навстречу, тут же заключив в объятья.

— Фригг, как вы? Как ваше бедро? И Хальвард…

— Ох, всё в порядке, он идет на поправку и грозится сам везде на руках меня носить, лишь бы я не ступала на больную ногу. Лекари все как один твердят, что это настоящее чудо и Хальвард бы не выжил, если бы ты не помогла. — Положив ладони мне на щеки, оборотница расцеловала мое лицо и вновь обняла, крепко прижав к себе. — Спасибо тебе, маленькая, спасибо, тебя не иначе как боги к нам послали, я говорила, это хороший знак.

— Вы просто были так добры, я не могла бы вас бросить.

Фригг улыбнулась, отстранившись и машинально погладив себя по животу. Заметив этот жест, я несколько обеспокоенно прикоснулась к нему.

— А ребенок?

— С ним тоже всё хорошо, мы, оборотни, намного выносливее человека, так что угроза миновала после полноценного отдыха, хорошей еды и пары укрепляющих зелий. Юва отдельно приставила к нам одну из своих лучших учениц, чтобы она зорко следила за нашим здоровьем.

Поболтав еще немного, я попрощалась с Фригг и Ювой, скользнув к келье и встретившись взглядом со вторым гостем. Вильгельм учтиво открыл дверь, пропуская меня вперед, и зашел сам после моего короткого кивка.

— Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно, особенно после купальни. Не думала, что у вас водятся горячие источники.

— А как же? Без них жить здесь было бы совсем невыносимо. Это одно из наших достояний.

Оборотень улыбнулся, присев за стол и с неподдельным интересом разглядывая меня, пока я убирала запасной