Голливудские жены - Джеки Коллинз

Ангель свернулась в кресле, и Шелли бросила ей засаленную шаль.

— Сладких снов, детеныш, — сказала она. — Если ты встаешь рано, так не шуми. Я до одиннадцати видеть солнечного света не желаю. А можно и попозже.

Ангель кивнула. И провела тягостную ночь, пытаясь устроить свое затекающее тело поудобнее, чтобы наконец заснуть. К семи утра сон окончательно пропал. Она тихонько вышла из квартиры и спустилась к бассейну. Мало-помалу начали появляться другие жильцы. Две девушки в одинаковых купальниках проделывали сложные гимнастические упражнения. Старая дама в парике прошла мимо, ведя на поводке со стразами курчавого французского пуделя. Школьник устроился под пальмой выкурить тайком сигарету.

Затем явились любители загорать, вооруженные полотенцами, флаконами с маслом и козырьками для глаз. Все — актеры без работы.

Ангель сидела тихонько в сломанном шезлонге. Ее прекрасные глаза померкли от тревоги и усталости. Она пригладила золотые волосы и попыталась подавить внезапное бурчание в животе.

Ей ужасно хотелось есть. Она просто умирала с голоду. Взглянув на свои часы, она обнаружила, что уже почти одиннадцать. Бадди мог бы давно пойти поискать ее.

Бадди медленно выбирался из тяжелого забытья. В висках стучало, свидетельствуя, что он жив. Едва-едва. У него вырвался громкий стон.

Рэнди, небритый, мутноглазый, дрожащей рукой налил две чашки растворимого кофе и одну протянул ему.

— Так мы же только заснули, — пробурчал Бадди, обжег язык кипящей жижей и длинно выругался.

— Похоже на то, — согласился Рэнди и прищурился на золотые часы «Патек-Филиппс», подарок Мэрли. — Однако теперь два часа дня.

— Какого дня?

— Понедельника, — ответил Рэнди, нащупывая телефон. Он набрал номер и попросил миссис Мэрли Грей.

Бадди, пошатываясь, побрел в крохотную ванную. Он знал, что должен немедленно позвонить Ангель. Когда он спровадил ее к Шелли, виду нее был не слишком радостный. Но, черт, всего-то на ночь. Сегодня он что-нибудь устроит.

Ополоснув лицо холодной водой, он поглядел в зеркало. Дружок Бадди не выглядел на все сто. Он таки перебрал — наркота, выпивка… В первый раз после встречи с Ангель. Но он был так угнетен и обескуражен, когда сбежал от двух старух в отеле «Беверли-Хиллз». Надо было разок отвести душу.

Слава богу, что на свете есть друзья — Рэнди, который понял все, едва он ввалился к нему на квартиру, и Шелли, которая согласилась приютить Ангель на ночь. И никаких проблем.

Холодная вода его оживила. Он ощутил себя почти человеком. Рэнди все еще висел на телефоне, обрушивая на Мэрли Грей всю силу своего обаяния. Бадди натянул брюки и знаком показал, что поднимется к Шелли.

Два отрывистых стука. Три. Ангель в дверях, с тряпкой в руке.

Запах лизоля в воздухе.

Бадди раздраженно вскинул руки.

— Что ты делаешь?

Голос у нее был холодный и обиженный.

— Убираю.

— Что убираешь, бога ради?

— Твоя приятельница Шелли живет как свинья. Я плачу ей за ночлег. Самое меньшее, что я могу сделать.

Он схватил ее за руку.

— Не будь дурочкой. Это ни к чему. Это…

Она сердито стряхнула его руку. Гнев, нараставший всю ночь, выплеснулся наружу.

— Я тебе не дурочка, Бадди Хадсон. С кем ты, по-твоему, разговариваешь? С куколкой Барби?

Его ошеломил ее взрыв.

— Э-эй, детка, что происходит?

Ее глаза опасно блеснули.

— Что происходит? Крошка Ангель не молчит? Крошка Ангель что-то чувствует? — Она швырнула тряпку на пол. — Я человек! Я твоя жена! И это я хочу знать, что происходит. А если ты не захочешь объяснить, я собираю вещи и ухожу. Ты понял? Бадди, скажи правду! Или больше ты меня не увидишь!

Глава 22

Лулу Кравец даже не поинтересовалась, где похоронена ее сестра. Узнав про убийство и выслушав подробности, она сразу замкнулась.

— Никакого Дека Эндрюса я не знаю, — буркнула она. — А если, по-вашему, это его работа, так почему вы не изловили подонка?

Вполне логично. Коротко и ясно. А действительно, почему они его не изловили?

Леон пробурчал что-то про ведущееся следствие, и Лулу ответила ему взглядом, который не нуждался в словах.

— Раз вы не забрать меня пришли и не искать наркоту, так, может, вы уберетесь куда подальше? — Она рухнула на незастеленную кровать и закрыла глаза. — Устала я, вот что. Ездила, ездила, опупеть можно.

Он долго смотрел на толстую девку. Неужели убийство сестры так мало для нее значит? Джой Кравец. Никому нет дела. Ни единому человеку. Разве что ему…

Первым его чувством было облегчение. Она ушла из его жизни без протестов, и теперь ему не придется смотреть ей в глаза. Он вскипятил воды для чашки кофе и задумчиво присел у кухонного стола. Ему вообще не следовало впускать ее к себе в квартиру. В его возрасте он мог бы сообразить, к чему это приведет. Что, если бы она решила его шантажировать? Завопила бы, что ее насилуют, или еще что-нибудь такое же.

Он вздрогнул при мысли о своей глупости, залпом выпил кофе и начал торопливо одеваться. И только когда взял в руки бумажник, наконец обнаружил, что его деньги исчезли. До последнего доллара.

Сколько именно, он точно не помнил, но во всяком случае больше трех сотен. Крошка мисс Кравец провела его как последнего дурака.

Наверное, еще сейчас хохочет.

Он чувствовал себя призовым идиотом. А потом в нем поднялась злость, и он решил отыскать ее и отобрать деньги. Кого, по ее мнению, она обворовала?

Намерение его было твердым, но через несколько дней разъездов по улицам, где, по его расчетам, она могла околачиваться, ему поручили расследовать убийство, и его энергия нашла другое приложение.

Недели перешли в месяцы, и девочка-проститутка, которая увела у него триста долларов с лишним, отошла в прошлое. Он получил ценный урок, ну и хватит. Теперь он хотел одного: забыть этот случай.

И забыл. До того вечера в баре «У Мэки», облюбованном полицейскими. Он был там с сослуживцами. Они удачно завершили крупное дело. Арестовали сорокашестилетнего мужчину, который за два года изнасиловал и убил семь женщин. В течение нескольких месяцев он был их главным подозреваемым и наконец сознался. Празднование было в полном разгаре. Даже Леон — не большой любитель праздновать — не чувствовал себя ни в чем виноватым.

Ее он увидел раньше, чем она его. Кто не заметил бы оранжевых волос и косящего глаза? Она прилепилась к молоденькому патрульному, хихикала и совала язык в его пунцовое ухо.

Знала ли она, что это полицейский бар? Или плевала на это?

Он выждал, пока она не ушла в женскую уборную — единственное помещение в конце темного пустого коридора. Женщин в баре «У Мэки» не привечали. Кроме тех, кто приходил с полицейскими.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});