Во имя Камелота (СИ) - Анна Волк

кусок своей туники. Белая ткань уже превратилась в ярко-красную. Сквозь пальцы Трины сочилась кровь.

Она должна что-то предпринять. Смотреть, как Гавейн… Она сжала зубы, даже в мыслях не желая произносить «умирает». Она не может просто наблюдать за его страданиями и надеяться, что призыв дерева сработал. Но что она могла сделать?

Она встала, схватившись за голову, оглядываясь, словно лес подскажет ей ответ.

— Трина, — хрипло позвал Гавейн. — Это не первое мое ранение, не беспокойся. Как видишь, до сих пор я был достаточно живуч.

— Это не смешно, — отчаянно ответила. — Ты ранен, ты теряешь кровь, ты…

— Тсс, — успокаивающе прошипел. — Бывало и похуже.

— Ну, почему в этом чертовом Камелоте нельзя вызвать скорую! — воскликнула в сердцах, ударяя себя кулаками по бедрам.

— Скорую? — заинтересованно спросил рыцарь, и Трина удивилась, как он мог испытывать что-то, кроме паники.

— Это… — она пыталась подобрать слова, чтобы объяснить. Каким-то образом это немного успокоило. — Это экипаж с лекарями, который приезжает к больному или раненому, когда ты… позвонишь. То есть, когда ты возьмешь специальное устройство, с помощью которого можешь связаться с другим человеком, где бы он ни был. В ту же минуту.

— Звучит, как магия, — отреагировал рыцарь, явно впечатленный. — И через сколько лет его изобретут?

Трина вздохнула.

— Это будет совсем нескоро, Гавейн.

Она переминалась с ноги на ногу, заламывая руки.

— Я должна что-то сделать! — воскликнула вслух, ненавидя себя.

И тут же, к огромному облегчению, деревья вокруг зашелестели вновь, принося с этим шелестом голос Мерлина.

«Я иду, девочка. Не делай глупостей».

Трина радостно взвизгнула.

— Что такое? — еле слышно прошипел сквозь боль Гавейн.

— Мерлин! Он идет к нам!

Она едва не всплеснула руками, радуясь тому, что спасение уже близко.

— Отлично, — довольно протянул рыцарь. — Значит, сегодня я тоже не сдохну.

Трина шикнула на него.

— Не смей даже думать об этом!

— Мне кажется, или ты очень за меня переживаешь? — он выдавил из себя усмешку, которая в этот раз казалась кривой от боли, которую он испытывал.

Трина замялась. Она обещала Мерлину сдерживать свои чувства, да и сама не хотела, чтобы Гавейн заметил, что она влюблена в него, словно девчонка-подросток. И, конечно, сейчас было не время и не место признаваться в чувствах.

— Переживаю, — наконец, подтвердила просто. Еле слышно. И затем добавила громче. — Хорошего наставника не так просто найти, знаешь ли.

Хриплый, рваный звук, который издал Гавейн, был похож на смех.

— Если я умру, попроси Персиваля заменить меня. Он тоже неплох с мечом. Впрочем… Ты могла попросить и Артура.

— Королю некогда со мной возиться, поэтому тебе придется выжить, — нарочито строго сказала. — А Персиваля ты победил деревянным мечом, так что…

Ей не хотелось подпитывать его эго, но это ведь было правдой, так?

— Не стоит недооценивать его из-за этого, — покачал головой. — Перси прекрасный воин. Но если тебе кажется, что он недостаточно хорош, попроси юного Мордреда. Он заставил меня попотеть на турнире.

При упоминании Мордреда Трина нахмурилась, но попыталась отшутиться:

— Что я слышу? Сам сэр Гавейн признается, что кто-то заставил его попотеть?

И снова каркающий звук, означавший смешок.

— Мордред действительно хорош, хотя ему еще очень многому нужно научиться.

Брови Трины сдвинулись теснее.

— Что такое? — заметил ее реакцию Гавейн.

— Нет, ничего, — покачала головой.

— Он чем-то обидел тебя?

— Нет, что ты, конечно, нет!

— Тогда почему ты так…

Его слова прервал топот копыт. Трина вскочила, готовая защищать себя и Гавейна магией — всем, что у нее было. Плевать, что это было небезопасно, она уже открыла свою тайну одному из разбойников. Да и разве в Витчшире не было полным полно магов и ведьм?

Но защита не потребовалась. Всадник остановил кобылу, спрыгивая с нее чуть ли не на ходу. Черные растрепанные волосы, дорогой камзол и рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц, горящие изумрудами глаза.

Мерлин. Хвала Верховным, это был Мерлин.

Глава 14. Верховная жрица

Магия Мерлина не работала. Истекающий кровью Гавейн без сознания лежал на большой кровати мага. Рыцарь отключился, едва Мерлин и Трина втащили его в комнату, словно только тут, спрятанный от всех глаз, смог поддаться слабости.

Проскочить незамеченными мимо постояльцев таверны и гуляк внизу им помогли чары, которые наложил Мерлин, поэтому сейчас, когда маг за разом произносил заклинание, склонившись над раной, и ничего не происходило, Трина все больше холодела. Ей так хотелось бы сказать, что с Мерлином что-то не так, что его подводила магия, что он выдохся и больше не может колдовать, но очевидно это было неправдой. Она и сама чувствовала сейчас, оправившись от первой волны паники: из раны Гавейна сочилась не только кровь. Магия. Она могла чувствовать ее темные нити, которые окутывали грудь рыцаря.

— П-почему? Почему ничего не происходит? — выпалила, наблюдая за очередной провальной попыткой Мерлина вылечить друга. — Что не так? Я чу…

Мерлин, все больше хмурясь, смотрел на рану.

— Чувствуешь, что это не просто рана, — закончил он за Трину, не отрывая взгляда от тела на его кровати. — Это так, — он наконец обратил на нее свой изумрудный взор. — Стрела, которой его ранили, была зачарована.

Глаза Мерлина метнулись к брошенному у кровати куску древка с черным острым наконечником. Маг аккуратно поднял его, пристально изучая.

— Я знал только одного человека, который мог наложить такие чары, — пробормотал еле слышно, так что Трине показалось, что она ослышалась.

— Что? Кого? Какие чары? — глядя на бездыханного Гавейна, она чувствовала, как новая волна паники поднимается внутри. Он умирает, а они не могут сделать ничего! Злость на себя и Мерлина за беспомощность нарастала, заставляя магию звенеть в ее венах. Магию, которая была бесполезна.

— Нимуэ, — изумрудные глаза мага встретились с ее, и Трина впилась в них злобным взглядом.

— Нимуэ? Ты говорил, что она мертва!

Мерлин