Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов - А. Передрий

А в окна глядели люди — жители Сибири. Постарше поодаль стояли, покуривая и поплевывая семечками, помоложе лежали в бурьяне, может, даже не дыша; они видели живого Высоцкого, они успевали поглядеть, как он работает. А я спал, мне надоело гонять их, а занавески сделать было не из чего. Милицейскую форму я не снимал, чтобы она стала моей второй шкурой для роли, а жители села думали, что я его охранник

Я не шучу, это понятно, в 1968 году моя физиономия была совсем никому не знакома. И ребятишки постарше (а с ними и взрослые, самим-то вроде неловко), когда видели, что мы днем дома, приходили и просили меня как сторожа «показать живого Высоцкого вблизи». И я показывал. Вызывал Владимира, шутил, дескать, «выйди, сынку, покажись своему народу». Раз пришли, второй, третий и повадились — «вблизи поглядеть на живого...» И я вежливо и культурно, часто, разумеется, обманно выманивал Володю на крыльцо, пусть, думаю, народ глядит, когда еще увидит. А потом, думаю (ух, голова!), а чего ради я его за так показываю, когда можно за что-нибудь?

Другой раз, когда «ходоки» пришли, я говорю: «Несите, ребята, молока ему, тогда покажу». Молока наносили, батюшки!.. Не за один сеанс, конечно. Я стал сливки снимать, сметану организовывал, излишки в подполье спускал или коллегам относил, творог отбрасывать научился, чуть было масло сбивать не приноровился, но тут Владимир Семенович пресек мое хозяйское усердие. «Кончай, — говорит, — Золотухин, молочную ферму разводить. Заставил весь дом горшками, не пройдешь... Куда нам столько? Вези на базар в выходной день». Он-то не знал, что я им приторговываю помаленьку. И тут я подумал, а не дешевлю ли я с молоком-то?.. А не брать ли за него чего... покрепче? Самогон, к примеру... Мне ведь бабки не продавали, я ведь милицейскую форму-то не снимал ни днем, ни ночью. Ну, на самогон-то я, конечно, деньги сам давал, лишь бы нашли-принесли, что они и делали охотно, лишь бы поглядеть на живого.

«Прости ты меня, Владимир Семенович^ грешен был, грешен и остался, винюсь, каюсь... Но сколько бы и чего кому теперь сам ни дал, чтоб на тебя на живого одним глазком взглящтъ... Ну да свидимся, куда денемся, теперь уже, конечно, там, где всем места хватит, где аншлагов не бывает, как на твоих спектаклях бывало...»

Фильм «Хозяин тайги» оказался музыкальным: Владимир Высоцкий написал и предложил в картину несколько песен. В итоге, в окончательный ее монтаж вошли две — «Дом хрустальный» и «Песня сплавщика», больше известная своим названием как «На реке ль, на озере...». Если первую в картине Владимир Высоцкий исполнил сам — по сюжету, развлекая женщин после трудодня, то вторую песню уже дуэтом пели уголовник Рябой и участковый Сережкин, то есть Владимир и Валерий, будучи в шкуре своих персонажей. Золотухин в «Хозяине тайги» под гармонь исполнил еще и песню «Ой, мороз, мороз!»

В период съемок в картине Владимира Высоцкого частенько наведывала Муза: летом 1968 года в Красноярском крае им написано несколько песен, в том числе — ставших широко известными и, как сейчас принято говорить, — культовыми: «Охоту на волков» и «Баньку по-белому». Последняя песня рождалась на глазах у Валерия Золотухина и в короткое время стала очень популярной в среде поклонников песенного творчества поэта.

Актер Театра на Таганке Вениамин Смехов в документальном фильме, посвященном 70-летию Валерия Сергеевича и показанном в июне 2011 года на Первом канале, вспоминал: ♦Вскоре после съемок фильма «Хозяин тайги» Высоцкий с Золотухиным пришли ко мне в гости и исполнили дуэтом новую песню «Банька по-белому», которую Володя написал буквально накануне, во время съемок картины. Они то ли от усталости, то ли от опьянения исполняли ее раз в восемь дольше, чем она звучит обычно, да еще во весь голос. Тут ко мне заходит моя знакомая, соседка по дому. Я ее спрашиваю: «А ты чего не спишь? Три часа ночи!» А она отвечает: «А никто не спит!» Я посмотрел в окно: весь двор заполнен людьми, все стоят и слушают, как поет Высоцкий!..»

Вот оно, истинное проявление народной любви к своему кумиру и его творчеству! И только посмел бы какой-нибудь соня вызвать милицию!..

Валерий Золотухин был свидетелем зарождавшегося романа своего друга Владимира Высоцкого и молодой французской кинозвезды Марины Влади. Практически присутствовал при их знакомстве! Но вел себя при этом неподобающе другу... Не по мужски! Бывшая жена актера Нина Шацкая вспоминала: «Однажды (15 октября 1968 года. — АЛ.) нас пригласили к французскому журналисту (корреспонденту газеты «Юманите» в Москве Максу Леону. — АЛ) Туда пришли и Володя Высоцкий с Мариной. Очаровательная Марина очень женственно устроилась с ногами на диване. Володя с гитарой сел перед ней на полу. Было видно, что они купаются в своем счастье. Высоцкий пел одну песню за другой... Но вдруг Валерий стал соревноваться с ним, перекрикивая своими песнями. Он красовался перед Мариной, курил сигары, картинно держа их в растопыренных пальцах, затягивался ими, как сигаретами. С трудом увела обкуренного мужа домой. Я думала: «За что мне это?..»

Вот такие «коньки выбрасывал» по молодости Золотухин!

...В последнее время, помимо деятельности актерской, Валерий Сергеевич Золотухин активно занят и другими ее видами — писательской и издательской. В частности, несколькими изданиями уже вышли в свет упомянутые дневники актера. Выходили они под разными названиями: «Дребезги», «Таганский дневник», «На плахе Таганки», «Секрет Высоцкого» и т. д. В книгах этих опубликованы дневниковые размышления Золотухина, с точностью и беспристрастностью зафиксировавшие события 30-40 летней давности, происходившие с актером и его окружением, и, прежде всего, — с Владимиром Высоцким.

«Почти все, что о Володе опубликовано, написано после его смерти, а мои книжки — это действительно дневники, — говорит актер.— Почти никто не обращает внимания на даты, которые предваряют каждый отрывок, а это и есть самое проницательное. Дневники — это документ, его подлинность можно проверить, сделав анализ чернил и бумаги».

«Когда я опубликовал дневники, которые изо дня в день веду с семнадцати лет, и где откровенно написал о Володе, Люся Абрамова сказала: «Если бы все, что написано о Высоцком, исчезло, а дневники Золотухина остались, этого было бы достаточно, чтобы понять, каким человеком он был».

Вообще, родные и друзья поэта по-разному относятся к дневникам Валерия Золотухина. Сын Высоцкого Никита говорит, что эти «дневники с воспоминаниями о дружбе с Владимиром Семеновичем — одно из самых ценных свидетельств о Высоцком».

Людмила Абрамова, мать Никиты и вторая жена Владимира Семеновича, вторит сыну и считает, что дневниковая повесть о Владимире Высоцком — лучшее, что написано о поэте.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});