Аниськин и снежный человек - Максим Курочкин

Ситуация в этот раз не играла на руку Косте. Нервы его были напряжены до предела, а неожиданное появление Снежного Человека вместо цветка папортника не содействовало повышению жизненного тонуса. Но упускать йети в этот раз он был просто не вправе. Ведь у него было явное преимущество перед ним – верный, никогда не подводящий его «макаров». Впрочем, Комаров понимал и то, что применять оружие можно будет только как крайнее средство. Йети – редкий, еще не изученный наукой зверь. Или человек. Или нечистая сила.

Костя так и не достал пистолет. Он успел предупредить маневр противника и ловко вильнул в сторону, когда тот бросился на него. Тем не менее, йети удержался на месте и повернулся, чтобы снова напасть. Но Комаров сделал гигантский прыжок и оказался прямо за спиной чудовища. «Левша, – всплыло вдруг у него воспоминание, – главное, нейтрализовать левую руку». Он вцепился в эту самую левую руку, повернул и резко дернул на себя. Йети взвыл, совсем как чудовище из мультика, упал на колени и задергался в последних усилиях освободиться. Костя достал свободной рукой наручники, защелкнул на одной руке преступника, и тут йети повернул свою лохматую голову и впился зубами в плечо держащей его руки. На Комарове была только довольно тонкая джинсовая рубашка, и зубы Снежного человека, привыкшие разрывать сырое мясо и глодать жесткие корни, цепко впились в живую комаровскую плоть.

Костя попытался немного придушить кусачего зверя и предплечьем свободной руки обхватил его шею. Но чем сильнее давил Костя зверю на горло, тем крепче сжимались его челюсти. «Откусит ведь», – запаниковал Комаров. Он живо представил, как йети отгрызает аккуратный кусочек его руки, как долго рассматривает и с чувством глубокого удовлетворения проглатывает безвозвратно. Настолько безвозвратно, что невозможно будет пришить обратно. Комаров решил изменить тактику и для начала освободить руку. Он перестал придушивать противника и попробовал применить знаменитый болевой прием, которому научил его старый наставник. Прием сработал. Йети хрипло вскрикнул, для чего ему пришлось разжать челюсти. И в тот же момент Комаров услышал страшное шипение. Рядом с ними возникла еще одна крупная тень. Именно она издавала это самое шипение. Йети пронзительно закричал и прикрыл голову лапами. Костя схватил эти лапы, внезапно ставшие совсем послушными и безвольными, завел их за спину и быстро защелкнул наручники.

– Вязать будем? – спросила Калерия, а это она подоспела на помощь Комарову. И не просто подоспела, а с огнетушителем. Именно шипение огнетушителя так напугало дикого зверя.

– Веревка за поясом, – прохрипел Костя.

Он обнял руками зловонного зверя и боялся расцепить объятия. Калерия ловко скрутила йети, свободный конец веревки обвязала вокруг своей талии и проверила прочность. Откуда ни возьмись, прискакал Мухтар. Он обнюхал того, кого задержал его хозяин и презрительно фыркнул.

– Ну что, повели его на свет Божий? – даже в полной темноте Комаров почувствовал, как улыбнулась ему эта мужественная и самоотверженная девушка.

* * *

Эта ночь была самой короткой в году. До рассвета оставалось всего несколько часов, но Плешивую Горку освежали жертвенные костры. Костя подумал было отвести свою добычу сразу в КПЗ, но что-то, может быть, отсвет очищающего огня, шепнул ему, что именно в этот момент йети должен быть на горе. Калерия поняла Костика с полуслова. Не дожидаясь, когда он попросит ее об этом, девушка начала подъем. Она была сильная, как породистая, немыслимо дорогая беговая лошадка, эта но-пасаранка. Почти без усилий шла она по крутому склону и волокла за собой на веревке упирающегося и злобно рычащего йети. Мухтар помогал ей – когда Снежный Человек начинал очень уж упрямиться, козел легко поддевал его сзади рогами. Костя шел за козлом. Он не помогал Калерии, он любовался ей. Коса растрепалась во время схватки, и длинные, слегка волнистые волосы окутывали ее подобно вуали, немного колыхались на ветру, ласкали высокую, красивой формы грудь.

Против его воли, в душе Костика росло восхищение этой действительно редкой красоты девушкой. Да, он побаивался ее, часто бегал и прятался от чрезмерной заботы и опеки Калерии, но сила, которая сильнее силы разума, постоянно заставляла его сердце противно сжиматься, руки – не менее противно потеть, а глаза – убегать от ее прямого и слегка насмешливого взгляда. Может, эта сила и была той самой женственностью, сопротивляться которой не может ни один тип, гордо именующий себя мужчиной? Далеко не каждая особа женского пола имеет внутри себя этот огонь, опаляющий всякого, кто рискнет приблизиться к ней. И далеко не каждая выставляет его на всеобщее обозрение. В Калерии Белокуровой этого огня было с избытком. И языки этого пламени часто лизали бедного Комарова.

Вот и сейчас у него захватывало дух от этого величественного зрелища. В свете жертвенных костров Калерия казалась самой Богиней Ночи, сошедшей на землю, чтобы вместе с людишками отметить день рождения своих близнецов. То, что за ней на веревке волочилось нечто страшное и лохматое не портило картины, а скорее дополняло ее. Казалось, что это лохматое – плененная ею нечисть, которую Богиня собирается принести в жертву своему возлюбленному – Богу Луны и Огня. Богу огненных жертвоприношений Семарглу Сварожичу.

Все, кто был в этот час на Плешивой Горке замерли, пораженные красотой и величием момента. Даже наглюга-Саймон не осмелился приблизиться к Калерии, чтобы сыграть роль ее мужа. Наконец, Купальница и ее жертва достигли самой вершины Горки. Они остановились как раз на круглом плоском пятачке земли, окруженным кострами. Прекрасная девушка с формами и ликом самой эротичной из Богинь, лохматая нечисть и козел с ухмылкой Пана.

Толпа, зачарованная этой картиной, молча встала за кострами. Калерия гордо вскинула голову, обвела взглядом односельчан, потом бросила взгляд на пленного. И тут губы ее едва заметно дрогнули, а глаза залучились состраданием.

– Костя, дай ключи от наручников и бутерброд, – повелела она.

Комаров беспрекословно выполнил ее приказ и перекинул через костер пакет с ключами, хлебом и колбасой.

– Кажется, вы, лешие, берете угощение только из левой руки?

Калерия подошла совсем близко к чудовищу, освободила ему руки и левой рукой протянула бутерброд. Глаза, сверкающие сквозь седые нечесанные космы посмотрели на девушку с недоверием, немытая лапа с длинными пальцами и загнутыми, частью поломанными когтями схватила угощение, желтые, явно незнакомые с зубной щеткой зубы яростно впились в хлеб.

Йети явно был человекообразного происхождения. Он и ел как люди: довольно ловко держал бутерброд в руках, тщательно, с явным блаженством на морде, пережевывал. Калерия поднесла ему сладкий кофе из Костиного термоса. Йети принял колпачок с душистым напитком, медленно втянул ноздрями аромат кофе, утробно рыгнул и отчетливо, на чистом немецком протянул: «Gu-u-ut!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});