Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая - Алексей Бокщанин

Сюанье стабилизировал бюджет, его расходная часть стала меньше доходной — иногда на 7 миллионов лянов ежегодно. Накопления казны возросли, по разным оценкам, в 2,5–5 раз. Своему наследнику он оставил более 50 миллионов лянов и большие запасы зерна в казенных амбарах. Стремясь укрепить денежное обращение, Сюанье в 80-х годах установил твердый официальный курс обмена серебра на медную монету. Отныне 1 лян серебра равнялся 1 тысяче медных монет. Этот неизменный курс стал обязательным как для казенных, так и для частных расчетов. С 1688 года право на отливку монеты Сюанье объявил монополией центрального казначейства, чем пресек рост бесконтрольной медноденежной эмиссии на местах — в провинциях и наместничествах.

В 1712 году Сюанье провел налоговую реформу. Ставки налогов и уровень обложения на 1712 год были объявлены постоянными и неизменными, что способствовало восстановлению сельской экономики. Налоговая реформа проводилась постепенно, распространялась на все новые провинции и растянулась до конца XVIII века. Начиная с 90-х годов XVII века Сюанье повел борьбу с укрытием частных — помещичьих и крестьянских — полей от регистрации в земельных кадастрах и от налогообложения. Виновные подлежали суровому наказанию. В ходе этой кампании был проведен обмер полей и вскрыты огромные массивы неучтенных земель. Проводимая Сюанье экономическая политика способствовала быстрому возрождению сельского хозяйства, ремесла, торговли, транспорта и горнодобывающей промышленности, характеризуя его как заботливого и рачительного хозяина, как прогрессивного и «честного чиновника».

Завершив завоевание Китая, Сюанье встал перед необходимостью покончить с глубокой пропастью, разделившей маньчжуров и покоренных им китайцев. С окончанием военных действий грубые силовые методы по отношению к населению, особенно китайской элите, становились опасным пережитком. Еще верный слуга монгольских завоевателей Китая Елюй Чуцай (1190–1244), один из советников Чингисхана, Угэдэя и Хубилая, говорил: «Хотя мы империю получили, сидя на лошадях, управлять ею, сидя на лошадях, невозможно». Между тем маньчжуры долго не хотели «сойти с лошадей». Особенно жестко придерживался старых силовых приемов Обой, что обострило политический кризис. Поняв, что это тупиковый вариант, Сюанье запретил наиболее грубые методы насилия над китайцами. В первую очередь он положил конец практике «окружения земли», то есть прямого захвата полей, жилищ и имущества, приглянувшихся завоевателям. Произволу он противопоставил силу закона, ибо ему нужен был гражданский мир в разоренной стране. Желая привлечь на сторону завоевателей как можно больше состоятельных китайцев, Сюанье разрешил продажу им ученых степеней и званий. Если Фулинь, Обой и Сонготу видели в китайских шэныпи и интеллигенции только завоеванных, Сюанье рассмотрел в них будущую опору цинского режима. По его приказу в 1679 году впервые после более чем сорокалетнего перерыва состоялись экзамены на ученые звания. Когда же многие из патриотов демонстративно отказались участвовать в них, Сюанье просто сделал вид, что не заметил этого.

Восстановив китайскую экзаменационную систему и сеть конфуцианских учебных заведений, Сюанье привлекал ко двору авторитетных ученых-конфуцианцев. Даже маньчжурская знать теперь вынуждена была давать своим детям классическое китайское образование. По распоряжению богдохана на маньчжурский язык были переведены китайские классические книги, изданы маньчжурско-китайский и монголо-китайский словари. Вместе с тем он беспощадно пресекал всякое смешение маньчжурской крови с китайской, боясь растворения малочисленной касты победителей в гигантской среде побежденных. Чтобы привлечь китайских шэньши и интеллигенцию на сторону цинского режима, Сюанье организовал массовые «литературные работы» — подготовку многотомных энциклопедий, антологий, словарей и комментариев к древним текстам. По его указанию переиздавались произведения древней и средневековой китайской литературы. Над всем этим трудилось множество ученых — историков, литературоведов, филологов, а также редакторов, писателей, поэтов, каллиграфов, художников и граверов. На эти цели богдохан выделял большие средства из казны. Такого рода масштабной, хорошо оплачиваемой работой, выгодными литературными и редакторскими заказами Сюанье стремился погасить неприязнь шэньши и ученых к завоевателям, переключить этот огромный интеллектуальный потенциал на службу династии Цин, занять интеллигенцию конкретным делом.

В этом проявилась сама натура императора. Получив классическое китайское образование, богдохан приобрел многие черты интеллигента-гуманитария — любовь к знаниям, учебе, стихосложению и чтению. Сын Неба сам стал, по сути, «ученым мужем», шэньши, переняв у китайцев «культ кисти, тушечницы, бумаги и иероглифа». Он искал и привлекал выдающихся ученых и каллиграфов к себе в секретари, концентрировал их в своей личной канцелярии — Императорском кабинете (Наньшуфан). Для выявления талантов он организовал специальные экзамены, а выдержавшим испытание поручил написать многотомную «Историю династии Мин» («Мин ши»). Тысячи ученых были заняты составлением «Полного собрания книг старых и новых времен» («Гуцзинь тушу цзичэн»), словаря «Канси цзыдянь», «Собрания дотанской исторической литературы» («Юньцзянь лэйхань»), словаря рифм «Пэйвэнь юньфу» и других изданий.

Специальные комиссии и коллегии осуществляли цензурование и фальсификацию произведений, к чему прилагал руку и сам император. С теми шэньши и учеными, кто не покорился маньчжурам, Сюанье был беспощаден. Из книжника и интеллигента он порой превращался в восточного деспота, слегка прикрытого лоском конфуцианской образованности. Так, в 1711 году был брошен в тюрьму, судим и четвертован Дай Минши, включивший в свой труд описание антиманьчжурской борьбы. Члены семьи ученого и его друзья — всего более ста человек — тоже сложили свои головы на плахе. Тем самым Сюанье продолжил «литературную инквизицию», или «письменные судилища» (вэньцзы юй), начатые Обоем. В то же время он расширял участие шэньши и помещиков в штатской администрации, что вело к постепенному укреплению позиций китайского чиновничества и снижению роли «вось-мизнаменного» военного аппарата. Таким образом, Сюанье начал медленную планомерную «китаизацию» маньчжурского режима, видя в этом залог долговечности господства династии Цин. Под маньчжурскую военную машину он подводил прочный штатский фундамент централизованной бюрократической деспотии.

Будучи ревностным конфуцианцем, Сюанье особое внимание уделял идеологии. Он был сторонником консервативного неоконфуцианства (лисюэ) эпохи Сун (960–1279), и прежде всего его наиболее идеалистического и реакционного направления, созданного Чжу Си (1130–1200) и его последователями. Чжусианство основной упор делало на жесткой регламентации взаимоотношений людей в обществе, на закреплении их обязанностей, то есть на укреплении порядка при консервации существующей системы. Именно это и привлекло Сюанье. Император объявил Чжу Си выше «десяти мудрецов», особо выделил его для почитания, а его труды превозносил как образец для подражания. Канонизация Чжу Си превратила чжусианство в государственную догму. В 1712 году Сюанье особым указом присвоил Чжу Си посмертный титул «выдающегося гения».

Большое внимание богдохан уделял контролю за настроениями покоренного китайского населения. Он всемерно укреплял созданную еще до него систему «собеседований» (сянъюэ), регулярно проводимых особыми «беседчиками». Для этих «собеседований» Сюанье составил набор поучений из 16 заповедей, а в 1670 году опубликовал их в виде специального «Священного указа» («Шэнъюй»). Помимо сугубо моральных правил новый документ содержал ряд наставлений фискально-полицейского характера. В них Сын Неба убеждал крестьян и горожан полностью уплачивать налоги, участвовать в полицейской системе круговой поруки (бао-цзя), «подавлять воров и разбойников», не укрывать беглых и т.д.

В вопросах веры Сюанье проявлял явную терпимость. Прекратив начатые при Обое гонения на христиан, богдохан эдиктом 1692 года разрешил проповедь учения Христа, вернул из ссылки европейских миссионеров, сделав одного из них главой Астрономической коллегии. Вплоть до конца XVII века иезуиты оставались доверенными советниками Сюанье, оказывая Китаю помощь в литье пушек, точных науках, переводах с западных языков и в дипломатии. Отношение богдохана к иезуитам стало особенно милостивым с 1693 года, когда они при помощи хины вылечили его от малярийной лихорадки. Сюанье ценил знания отцов-иезуитов, любил проводить время в ученых беседах с ними, открывал для них дворцовое собрание редкостей, а с одним из них — Ф. Вербистом в 1682–1683 годах путешествовал по Южной Монголии. С неподдельным интересом и усердием Сюанье под руководством иезуитов изучал геометрию, тригонометрию, астрономию, естествознание, философию, физику и медицину. Сын Неба постигал «варварские науки», коих маньчжуры и китайцы не знали и демонстративно чурались.