Вожделенный мужчина - Алена Винтер

– Подожди, – помахала ей пальцем донна Жуана, – когда-нибудь появится тот, ради которого ты пойдешь куда угодно, лишь бы быть рядом!

– Дон Мигель, вы счастливый человек, – засмеялась Клементина и похлопала мужа вспыльчивой донны Жуаны по плечу, – она везде шла за вами.

– Ага, как же! – крякнул старик. – Она гнала меня, куда хотела, и упрекала за то, что у меня гадкий характер и лысина.

– Значит, это я виновата, что у тебя мало волос? – донна Жуана уперла руки в толстые бока. – Не надо было спать на чужих подушках!

Все громко расхохотались, а старик Мигель обиженно запыхтел.

– Жуана, всего лишь четыре раза за наш вечный брак я изменил тебе. И ты будешь всем рассказывать об этом?

– Сколько?!

Смех усилился, и Клементина радостно оглядела всех этих таких непохожих друг на друга людей. Они умели дарить другим радость, и от них веяло теплом и сердечностью. Впервые в жизни Клементина поняла, как много значат душевность и простота. Не нужны были светские рауты, дорогие спортивные машины и драгоценности, ей хотелось слышать искренний смех, видеть неподдельный интерес и отзывчивость в чьих-то глазах. Как это прекрасно – встретившись у лифта с кем-нибудь из соседей, радостно расцеловаться с ним, как будто они не виделись несколько лет, или когда донна Жуана звала всех к себе опробовать «кашаса», а в дни футбольных матчей – приглашать всех к себе, подавая гостям пиво и другие напитки, и наблюдать за дико оравшими от азарта мужчинами.

Клементина часто вспоминала Эстэр, которая привносила в ее жизнь такой же покой и радость, и от этих мыслей ей становилось грустно. Она оплакивала ту, которой позволила умереть, и в такие минуты даже Габриэль не мог утешить ее.

– Как мы назовем малыша? – как-то вечером спросила Клементина.

Укрывшись пледами, они сидели на балконе и смотрели на горевший огнями Копакабана-пляж. Габриэль ощущал себя особенно счастливым, обнимая прижимавшуюся к нему Клементину. Он не думал о том, как много им понадобилось времени, чтобы прийти друг к другу, как много глупостей было сделано, он просто наслаждался жизнью с любимой женщиной.

– Давай мальчика назовем Алексом, – попросил он, целуя Клементину.

– Нет! – воскликнула она. – Если родится мальчик, назовем его Филипп.

– Красивое имя, – Габриэль прикрыл ее плечи пледом, – а девочку назовем Анной.

Клементина очнулась от воспоминаний, когда Антония ласково потрепала ее по руке. Казалось, хотя они здесь всего лишь пару месяцев, впечатлений уже столько, как будто они прожили в Рио несколько лет. Клементина улыбнулась и помахала рукой Габриэлю, направлявшемуся к ним. Смеясь, он вытер шоколад с губ Клементины и нежно поцеловал ее.

– Антония, – обратился он к молодой девушке, – Клементина не надоела тебе своими жалобами на жару?

– Нет, конечно же. У нее рот постоянно забит чем-нибудь вкусным. Удивляюсь, как в нее вмещается столько еды.

– Надо прекращать, – посоветовала подошедшая донна Жуана, – не то она станет такой же толстой, как и я.

Она похлопала себя по круглому животу и пристально вгляделась в Клементину, потянувшуюся за булочкой. Та, заметив этот взгляд, положила булочку на место.

– Постойте-ка, мне кажется, эти молодые люди кое-что от нас скрывают. И мне думается, я знаю, что именно!

Клементина посмотрела на Габриэля. Тот кивнул ей, говоря, что пришло время объявить всем правду.

– Мы ждем ребенка, – сказала Клементина.

– Люди, слушайте! – закричала донна Жуана, и все соседи повернулись к ней. – Клементина и Габриэль ждут ребенка. У нас в доме будет маленький!

ГЛАВА 29

Мартин лежал в постели, не желая подниматься. Который день он не выходил из дома, впервые за всю свою жизнь ощущая себя больным и одиноким. После отъезда Клементины исчез Рафаэль, он не показывался уже несколько недель. Мартину недоставало их постоянных перебранок, и он готов был многое отдать, лишь бы снова услышать его недовольный голос, шаркающие шаги и покашливание в коридоре. Но Рафаэль был сердит на него и не собирался появляться. Мартин укорял себя за тот разговор с Клементиной. Он и правда слишком ревностно относился к ней, ненавидя всех ее мужчин, желая, чтобы она принадлежала только ему одному. Она была абсолютно права, когда сказала, что он видит в ней Ирэн. Внешне Клементина была точной копией своей матери, и Мартин каждый раз испытывал муки ярости, глядя на ее лицо. Точно такие же глаза ласково смотрели на него много лет тому назад, клянясь ему в любви, а потом предали.

Мартин с раздражением подоткнул под себя одеяло и закрыл глаза. В комнате было душно, потому что все окна были закрыты. На улице ярко светило солнце, а он лежал под одеялом, трясясь от холода, сковавшего его тело.

В дверь постучали, но он не ответил. Через несколько мгновений дверь открылась, и в комнату вошла Инзе, неся в руках поднос с едой. Он гневно посмотрел на нее потому, что она посмела войти без разрешения, но Инзе сделала вид, что не замечает этого взгляда, и молча поставила поднос на кровать. Мартин отвернулся.

– Не будь ребенком, – скрипучим голосом укорила его старая кухарка. – Поешь, а еще лучше – оденься и спустись вниз.

Мартин что-то недовольно промычал.

– Говори громче, – Инзе толкнула его в спину, – я плохо слышу.

– Я не хочу есть! – рявкнул Мартин, повернувшись к ней. – Убери поднос отсюда. Вместе с собой!

Инзе взяла поднос в руки и тяжело поднялась. Ее глаза странно заблестели.

– Ты заслужил то, что сейчас происходит, – спокойным тоном сказала она, как будто говорила о том, какая погода на улице. – Но это еще не конец.

– Инзе, – зло процедил Мартин, сверля ее глазами, – не терзай мне душу. Что еще может быть хуже?

– Только Бог знает, – многозначительно сказала старуха и подняла глаза вверх.

Ее морщинистое лицо было озабоченным, и Мартин решил не спорить с ней. Но Инзе не нуждалась в его мнении, она сама знала, что и когда говорить. Она не знала, чем занимается Мартин и сколько бед он натворил, но чувствовала, как болит его душа. Он нуждался в покаянии, считала она, однако знала, что об этом ему не следует говорить. Человек сам должен найти правильный путь, а Мартин, видимо, здорово заплутал.

– Что же ты молчишь? – нахмурившись, спросил Мартин. – Я думал, что ты, как и все, будешь поносить меня.

– Если на тебя злятся, значит, есть за что. Люди просто так никогда не обижаются, – она направилась к выходу, говоря на ходу: – Еду в комнату больше приносить не будут. Захочешь – приведешь себя в порядок и спустишься в столовую.

– Я не буду спускаться! – выкрикнул Мартин в спину Инзе.

– Как знаешь, – бросила она и закрыла за собой дверь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});