Россия и мир в 2020 году. Контуры тревожного будущего - Андрей Безруков

Пришедший ему на смену Фелипе Кальдерон решил кардинально изменить тактику поведения и объявил картелям настоящую войну. Он вводил войска в города, заменяя коррумпированную полицию (которая нередко стреляла в пришедших им на смену солдат), начал преследование лидеров картелей. Однако наркомафия ответила войной на войну. У нее в подчинении были целые армии, сформированные из ветеранов мексиканской армии и спецслужб (одна из таких армий – Лос Зетас – сама стала картелем), и наркобароны устроили охоту на отказавшихся брать взятки представителей органов власти и правопорядка. Одновременно с этим картели еще и успевали воевать друг с другом за сферы влияния, доли американского наркорынка и пути транзита. В результате Мексику захлестнула волна насилия – в период с 2006 по 2014 год в стране произошло более 100 тысяч убийств и похищений людей. И это несмотря на то, что в конце 2012 года Кальдерона сменил нынешний президент Энрике Пенья Ньето, который дал понять, что прекращает войну. Насилие было уже не остановить – только на 2013 год пришлось более 18 тысяч жестоких убийств и 2,5 тысячи похищений.

Энрике Пенья Ньето будет продолжать пытаться искать методы борьбы с картелями. Однако пока что его действия не приносят успеха. Так, он попытался легитимировать «мстителей» – отряды самообороны из местных жителей и гастарбайтеров, вернувшихся из США, которые взяли борьбу с картелями в свои руки. Финансируемые за счет частных пожертвований мексиканцев в США и Мексике, «мстители» действительно сумели добиться результатов в борьбе с наркобаронами (в частности, в штате Мичоака), после чего президент Пенья Ньето превратил их в так называемую сельскую полицию. Однако это не решило проблему: Латинская Америка уже не раз проходила эту историю с отрядами самообороны, которые в итоге занимали место тех, от кого они обороняли. Так случилось и в Мексике. Более того, нередко после победы над картелями в том или ином регионе группировки «мстителей» устраивали внутренние войны для раздела наследства изгнанного картеля.

Президент попробовал другой подход. Трагедия в Игуале (где картели при помощи местных властей убили более 40 студентов) стала предлогом для того, чтобы начать серьезные реформы местных органов власти и правопорядка. Так, президент заменил 1800 муниципальных полицейских управлений 32 общими по штатам. Соответственно города будут не обеспечивать собственную защиту самостоятельно, а платить за это властям штатов. Однако эксперты сомневаются, что план сработает: коррупция в стране уже давно перешла на уровень штатов, и картели имеют возможность контролировать даже высокопоставленных чиновников.

В борьбе с картелями не помогают даже самые радикальные методы. Власти регулярно отчитываются о захвате того или иного лидера картеля, однако эти операции не приводят к крушению преступной группировки. Картели в полной мере усвоили уроки колумбийских коллег (когда после ареста своего лидера Пабло Эскобара могущественный картель Медельин фактически развалился) и децентрализировали свою структуру. И даже если властям удается ликвидировать один картель, его место тут же занимает другой.

В течение ближайших пяти лет Мексика будет неспособна в одиночестве победить картели и, как следствие, добиться социально-экономического развития страны. Ее единственный шанс на победу – действенная и полномасштабная помощь со стороны США.

Мексиканские чиновники и аналитики говорят, что за рост и мощь картелей в стране во многом ответственны Соединенные Штаты. Как минимум потому, что США являются крупнейшим поставщиком оружия в Мексику. Не секрет, картели вооружены иногда даже лучше регулярных частей мексиканской армии. При этом до 87 % вооружения мексиканских картелей приходит с северного берега Рио-Гранде (в самой Мексике очень жесткое законодательство в области владения оружия). Это оружие свободно закупается на многочисленных оружейных выставках в Аризоне, Техасе, Нью-Мехико и перевозится мелкими партиями через границу. Фелипе Кальдерон и Энрике Пенья Ньето регулярно требовали от США ограничить продажи оружия, однако каждый раз натыкались на жесткое противодействие со стороны лобби Национальной оружейной ассоциации. Эта структура тратит существенные средства на сохранение в США свободной продажи оружия и фактически ведет войну с государственными регуляторами, потворствуя экспорту оружия в Мексику (картели являются едва ли не основными клиентами американских оружейников).

Однако самый большой «вклад» Соединенных Штатов в дело процветания картелей в том, что США являются крупнейшим рынком потребления наркотиков. Американский наркорынок оценивается, по разным данным, в сумму от 100 до 200 млрд долларов. Для сравнения: нижний порог этой суммы лишь в 5 раз меньше, чем американский рынок продовольствия.

Чтобы бороться с этим явлением, все больше политиков и общественных деятелей в США говорят о необходимости легализации наркотиков. В ряде штатов марихуана уже разрешена для медицинского использования или частично легализована (сроки за ее хранение либо отменены, либо снижены). Население также все больше склоняется в сторону легализации «травки». Если в 1996 году за это выступало 25 % американцев, то в 2010‑м их стало уже 46 %. Наиболее активно идею легализации поддерживали либералы (72 % опрошенных представителей этой группы высказались за эту идею), наименее активно – консерваторы (30 %) и республиканцы (29 %). Однако даже среди их ядра – евангелистских проповедников – есть ярые сторонники легализации марихуаны.

На фоне нежелания Штатов сокращать объемы собственного наркорынка все больше лидеров латиноамериканских государств (где активно работают как мексиканские, так и местные картели) склоняются к идее легализации наркотиков во всем регионе как к меньшему злу. Легализация, по их словам, не только позволит снизить уровень насилия, но и пополнит бюджеты – наркоторговля будет облагаться налогом. Эти настроения распространяются даже в Мексике. Если в 2009 году за легализацию наркотиков выступало 7 % мексиканцев, то в 2011‑м уже 32 %. Учитывая число жертв от войны с картелями, количество сторонников легализации будет расти.

Экономическое обоснование подобного хода понятно – причем не только для стран – производительниц кокаина в Латинской Америке, но и для США. В случае легализации рынок марихуаны, вероятно, займут крупные американские табачные компании. Картелям придется переключиться на кокаин и метамфетамин. Если же и они впоследствии будут легализованы, то мексиканские картели вообще будут вытеснены с наркорынка – колумбийские, перуанские и боливийские поставщики будут напрямую работать с американскими оптовыми покупателями.

* * *

Таким образом, ожидаемые до 2020 года в Латинской Америке системные изменения дают Соединенным Штатам возможность более активно влиять на дела региона. Это не значит, что США с легкостью займут в нем доминирующие позиции – им придется выдержать серьезнейшую конкуренцию с внешними игроками, пришедшими в Латинскую Америку во время излишнего увлечения американцами Ближним Востоком и Центральной Азией. Речь тут не столько о России (чье влияние в регионе сократится из-за событий, ожидаемых на Кубе и в Венесуэле), сколько о Китае. Более того, без эффективного вытеснения Китая из Латинской Америки невозможна реализация ключевой задачи американской внешней политики первой половины XXI века – поиска способа сдерживания Китая. Однако реалии таковы, что у США в случае наличия желания достаточно сил и средств для защиты своего «заднего двора» от китайского влияния.

Глава 12

Африка южнее Сахары. Нестабильность в рамках нормы

Лошкарев Иван Дмитриевич – специалист по постсоветским странам и проблемам развития Африканского Рога. Аналитик агентства «Внешняя политика», аспирант МГИМО (У) МИД России. Его публикации посвящены проблемам развития Африки, внешней политике Украины и проблемам современных диаспор.

К 2020 году принципиальных изменений в регионе Африки южнее Сахары не произойдет. Черный континент в общественном восприятии представляется территорией постоянных войн и государственных переворотов, эпидемии СПИДа и покинутого властями на произвол судьбы населения. В целом такой взгляд на вещи излишне упрощает ситуацию. В течение предстоящих пяти лет только в четырех африканских государствах велика вероятность сепаратистских конфликтов, а в девяти не исключена болезненная смена политического режима. В совокупности это чуть больше четверти всего числа стран региона и чуть меньше трети его площади.

В Нигерии, Камеруне, ЦАР, Нигере, Сомали столь же остро, как и сейчас, будет ощущаться проблема терроризма. Кризисные ситуации могут побудить крупные державы Африки – ЮАР, Нигерию, Эфиопию – вмешиваться в дела стран-соседей. Несмотря на многочисленные проблемы, не менее шести государств претендует на лидерство в масштабе всего континента. Но только двум странам представится возможность показать себя – ЮАР и Нигерии. В противовес ожиданиям, Южно-Африканская Республика не сможет добиться аналогичного политического статуса.