Жестокие игры мажора - Маша Демина

что это гребаное чувство душит меня. Оно впивается в глотку с той же дикой жестокостью, с которой я забрал у Алисы то, на что не имел никакого права. Это был ее первый раз…

Да, блядь… Несмотря на брошенный мне вызов, я не хотел поступать с ней так.

Но я поступил хуже. Взял ее как дикарь.

Сжимаю кулаки в бессильной ярости от невозможности все исправить.

Костяшки моих пальцев кровоточат, потому что я каждый раз разбивал их, не позволяя ранам затянуться.

Голова раскалывается.

Ебаное похмелье.

Я массирую виски, борясь с болью.

Я вел себя как идиот, заливая все эти ебаные неуправляемые эмоции алкоголем и сигаретами. Потому что не знал, что мне делать и как себя вести. Не знал, как посмотреть Алисе в глаза после всего, что натворил.

Мне было страшно. Страшно за то, как грубо я обошелся с ней. А еще мне было чертовски хуево оттого, что Алиса была ни в чем не виновата.

Да даже если бы она переспала с тем ублюдком, я не имел права так грубо обращаться с ней.

В конце концов, у нас не было отношений. А я повел себя слишком маниакально. Пошел на поводу у алкоголя, чувств и друзей, которые спровоцировали меня.

Блядь. Присев на край кровати, вцепляюсь в голову руками.

Я до сих пор помню, как она дрожала и тряслась, прижавшись к стволу дереву. С каким презрением посмотрела на меня.

Но я был так ослеплен гневом, думая, что она отдалась другому, что даже не попытался выслушать ее.

Разозлившись на себя, встаю и хватаю пачку сигарет, но та оказывается пустой. Пиздец.

Сминаю ее в кулаке, бросаю в угол комнаты и направляюсь на выход. Мне нужна гребаная сигарета, чтобы хоть немного прийти в себя.

Я спускаюсь на первый этаж, с запозданием понимая, что все еще нахожусь в доме Акмала. И тут же задаюсь вопросом, какой сегодня день, но, когда я замечаю в гостиной хозяина дома и Смайла, которые что-то смотрят в телефоне и выражения их лиц не предвещают ничего хорошего, в груди что-то сдавливает. До того, как они поднимают на меня глаза, уродливое предчувствие усиливается.

— Покурить есть?

Голос хриплый с похмелья, и я прочищаю горло.

Акмал молча достает из кармана штанов пачку и протягивает мне.

Также молча подхожу, беру сигарету, прикуриваю и глубоко затягиваюсь, прикрывая глаза.

Делаю еще несколько затяжек и чувствую, как голова немного идет кругом, и все же проясняется. Но от этого становится только хуже.

— Так и будете молчать или скажете, какого черта вы себя так ведете?

Я втягиваю в себя горечь дыма и, приоткрыв глаза, смотрю на этих притихших придурков.

— Пообещай, что ты не натворишь глупостей, — наконец произносит Смайл, вынуждая меня щуриться в его сторону.

— Выкладывай.

Смайл переглядывается с Акмалом, и тот одобрительно кивает, после чего Смайл протягивает мне телефон.

Я стряхиваю пепел и беру гаджет, не сразу осознавая, что транслируется на экране.

На замершем изображении достаточно темно, но я все равно постепенно понимаю, что это.

Плечи напрягаются еще до воспроизведения видео, на котором уже отчетливей видно, как жестко я трахаю Алису, не обращая внимания на ее попытки остановить меня.

Кровь воспламеняется, и я сжимаю телефон до хруста сенсорной панели в кулаке.

— Откуда оно?

Пауза. Я на пределе. С трудом делаю так необходимый мне вдох.

— На улице плохое освещение, — неуверенно начинает Смайл. — Там непонятно кто на видео…

Я впиваюсь в Смайла таким взглядом, что он не рискует продолжить.

— Здесь. Все. Видно. Блядь.

— Багира, не заводись. Мы решим…

— Кто это, мать вашу, снял?

Акмал снова переглядывается со Смайлом.

— Мы не знаем.

— Гораев, — глухо выдаю я. — Это его рук дело?

— После того, как ты дважды разбил ему лицо, думаю, он мог бы, — рассуждает Акмал. — Но, повторюсь, мы не знаем. Гораев больше не приходил, чтобы не испытывать тебя на прочность своим присутствием.

Я сжимаю и разжимаю кулаки.

— Не знаете, — киваю я, еще немного пьяно облизывая губы. — Тогда откуда у вас это, мать вашу?

— Это видео слито в Сеть, — вступается Смайл. — Но кто его снял, мы не знаем.

В Сеть. Слито в Сеть.

Я швыряю телефон на диван.

Дыхание становится прерывистым, и я грубо провожу пальцами по голове.

Я даже думать не хочу о том, что сейчас происходит с Алисой, если она узнала о видео. Это, блядь, добьет ее. И теперь у меня точно нет ни единого шанса на прощение. С-с-сука.

Хватка на плече возвращает меня в реальность, и я встречаюсь взглядом с Акмалом.

Он сильнее сдавливает мое плечо, не позволяя свихнуться, когда говорит:

— Успокойся. Мы все решим.

Я сбрасываю его руку и отшатываюсь в сторону.

— Что мы решим?

— Ты не сядешь в тюрьму из-за этого, — уверенно заявляет Акмал, а у меня в горле вибрирует рык.

— Ты думаешь, я сейчас забочусь об этом?

— Это было бы разумно, — кивает Акмал.

Я сокращаю расстояние и нависаю над ним.

— Мне по хуй на это. Все, что меня сейчас волнует — то, что я сделал с этой девушкой, — цежу сквозь зубы и, развернувшись, пинаю стол, не обращая внимания на вспыхнувшую боль в ноге. — Где она? Вы видели ее?

Я в бешенстве. Моя грудь вздымается, а дыхание застревает в горле.

— Прошло пара дней, но никто из вас не появлялся в универе.

Пара дней. Что я, блядь, натворил?..

— Я найду ее…

Но не успеваю и шага сделать, как меня останавливает твердая хватка на плече.

— Нет. Сейчас это не лучшая идея.

Я отталкиваю Акмала.

— Иди на хуй, — рявкаю я. — Я поеду к ней и все исправлю!

Цокот каблуков раздается эхом в башке, прежде чем я слышу ее голос.

— Сейчас ты поедешь домой. Если, конечно, в твоей голове осталось хоть немного разума.

Тяжело дыша, я оборачиваюсь и встречаюсь с жестким взглядом матери.

— И давай без глупостей, Илай. Ты и так мне подкинул грязной работы.

— Ты…

Я порываюсь шагнуть в ее сторону, но Акмал снова останавливает меня.

На что моя мать лишь ухмыляется.

— Я жду тебя в машине. Не советую тебе усложнять мне работу. В противном случае я сделаю окончательно невыносимым существование этой девки.

Глава 27

Стук каблуков смешивается со строгим голосом моей матери и разносится эхом в помещении, пока она меряет неспокойными шагами гостиную.

Я же сижу, как пустая оболочка, но внутри меня эмоциональный огонь продолжает уничтожать все на своем пути.