Стрим - Иван Валерьевич Шипнигов

снять. Я и снял, во всех возможных смыслах и ракурсах, да не успел закончить. Первая сборка пусть будет последней. Что ж, зато уже не испорчу дальнейшими доработками. Пусть это кино просто крутится крутится крутится у меня в голове.

Сестра сказала, что Элю и Катю не пустят ко мне. После этой сестры у меня крутится крутится крутится в голове этот свист из сцены с одноглазой дьявольской медсестрой в Kill Bill. Снять бы с нее белый чулочек, поиграть с ее розовой ножкой. Сделать бы ее 51-й. Как это ни странно, такого расхожего образа, как медсестра, у меня еще не было.

Почему не пускают Элю и Катю? Я же не умираю! Я же в порядке. Общей очереди?! Сестра, я требую отдельную палату. Мне нужна отдельная жена. Мне нужна отдельная дочь. Сестра, мне нужна отдельная одноглазая сестра. Мне нужно 50 сестер, таких, как ты, Калифорнийская Горная Змея. Я устрою из вас гарем и каждой выкрашу ягодицы зеленой краской. В отдельной палате номер шесть. Что будет, если выкрасить змею зеленой краской? она сама себя укусит за хвост… Мне нужна отдельная, своя семья! Почему они всегда были отдельно от меня…

Почему не пускают Элю и Катю??!! Как просто и страшно тогда сказала Эля: давай спать в разных комнатах. В отдельных палатах. Катя маленькая, Катя дышит, Катя плачет, Катя хочет есть, розовый сверток, оброненная и облизанная розовая пустышка. Хорошо, хорошо, Катя маленькая, Катя хочет есть, Эля кормит Катю, я все понимаю. Но Катя поела, выросла и уехала, так почему мы до сих пор спим в разных комнатах??!! Я облизал и выплюнул много розовых сладких пустышек. Но Элю не смог даже поцеловать перед сном по-человечески ни разу.

Почему не пускают Элю и Катю??!! Знаете, сестра, у нас прекрасная, образцовая семья. Сестра, не свистите так, я не могу сосредоточиться на нашей семье. У меня жар от ваших бело-розовых ножек и все крутится крутится крутится в голове ваш свист. «У меня жар» – что за литературщина. Что за клише. У меня температура, сестра. Сбейте мне температуру, сестра. Сестра, снимите с меня корону. Я сбил корону со стольких разных и розовых. А теперь корона сбила меня с ног. Сестра, дайте мне карандаш и общую тетрадь. Нет, отдельную тетрадь! Мне есть что сказать Эле и Кате. Сестра, дайте мне свой айфон, я позвоню Эле и Кате почему не пускают Элю и Катю?! А вдруг я умру?! Взять айфон, пожалуй, и произнести небольшую речь.

Итак, жар, свист, Kill, Bill. Ласковым лаком Наташины ноги крайне мучительно привлекали взгляд. Каково начало?

Нет, плохое начало. Тем более не мое. Контрабандой вывез и блеск, и лоск. Но вообще начал правильно – снизу. Поднимемся выше. Очерк бедра. Краткий очерк бедра. Разверстый глобус ягодиц, и розовый жар между ними. Сестра, положите на лоб мне вашу прохладную руку. У меня не жар, у меня хуже – температура, корона, отдельная от жены спальня, общая шестая палата. Сестра, у меня хуже. Сестра, мне лучше. Сестра, какие у вас прохладные мягкие губы. Но не пускайте Элю и Катю. Вдруг им станет хуже.

Вернемся к нашей маленькой речи для айфона, ибо времени немного. А который час?

Живот, сам по себе прекрасный, но знакомый с несправедливостью взгляда: он всего лишь предисловие, приглашение на вальс, изобретение казни – это если цензурой допущено одно только предисловие из всей книги. Хрупкие скулы тазовой кости никогда не будут озарены единственной, тайной улыбкой. Идите прочь.

Нет, начну с самого низа. Наивные туфли-шанельки, как выпросила у меня Наташа, как выпросила у мамы Катя, как же они все похожи сестра и вы тоже. Провинциальная девочка, прочитавшая в журналах о том, как «привлечь» мужчин, старательно оголяет то одно, то другое, сидя с бокалом в вечернем приморском кафе, улыбаясь милым, наивным лицом. Сходи купи еще бутылку, ждать нужно долго, жизнь коротка. Туфли-шанельки, открывающие лишь пятку и скрывающие само волшебство, саму суть женственности, последний предел, за которым сливаются в единое сияющее целое виденные мной идеалы: верхнюю часть ступни, подъем, по мягкому склону которого моя душа скатывается на самое дно где только мягкий мягкий розовый свет через воду. Единое сияющее целое представлено в двух экземплярах. Говорят, что правая ступня немного длиннее левой. Я обойду весь свет и все равно вернусь к ней. Но туфли эти сними. Идти нам с тобой далеко.

Вот сейчас уже есть какое-то начало. Нужно было только спуститься на самое дно моей коронованной бездны. Можно писать тебя дальше. Завтра забудешь, кто тебя короновал. Телесный низ и духовный верх. Кто кого? Телесный низ победил духовный верх. Винительный, обвинительный падеж. Как-то это называлось, есть специальное слово для обозначения такой конструкции. А кстати вот еще какая конструкция: старинная стиральная доска, собранная в трехмерный пучок – на ее рифленом вертикальном вертеле прокручиваются в соковыжималке приглашенные на вальс фрукты. Не знаете? А то дальше (мы двигаемся нелинейно) – маленькие груди, похожие на половинки разрезанного грейпфрута. Интересно, что будет, если выжать разрезанный глобус? Я выжал из своего воображения все соки.

Проведем простейшую аналогию с творчеством. Трудно описать грудь – мы вылепим ее заново на вращающемся гончарном круге который крутится крутится. Из глины же или из чего-то там. Грубый кусок, почти как ребро, кладется мной на винтажный алтарь вознесения. И дальше начнется кустарщина. Я изобретаю казнь и топчусь с тобой по кругу, глиняная моя душа. Конечно же, ты пока всего лишь заготовка. Еще лепить и лепить, кружить и кружить кружить и кружить.

Как плохо это все. Расписываюсь во всех возможных видах бессилия. Глиняный мини-колосс, уродливый слепок мечты, криво упал и замер. Но я ведь пока только расписываюсь. В первый раз почти ни у кого не получается. Это скажет вам любая умная и нежная женщина-критик. Эля вообще говорила мне это всю жизнь. Ваша дама убита, ласково сказала Эля. У нее Фру-Фру-страция. Ваша лошадь сдохла слезь.

Но должно же у меня получиться. Должен ведь я сделать так, чтобы ты была, чтобы хоть одна из розовых, разных была настоящая и побыла со мной! Сестра побудьте со мной я доплачу за отдельную палату и дополнительный час. А кстати, который час? Где я вообще?!

Несчастный одинокий увы ходит в ванную по ночам только для того чтобы помыть руки пойду вымою руки никакого монашеского каламбура всего лишь инструкция приведите себя и свое рабочее место в порядок после акта творения корона готова осталось ее надеть корона надета осталось умереть замереть как змея как сестра посвистите еще посвистите сестра я люблю вас сестра посвистите со мной посвистите.

Сестра посвистите Элю и Катю. Сестра не