Стрим - Иван Валерьевич Шипнигов

что меня волнует и даже, скажу прямо, бесит.

– Меня тоже многое бесит с самого рождения…

– Вот. И я просто болтала. Звала таких же, как я, обычных девушек, ориентированных в первую очередь на карьеру. Которые никогда не думали о том, чтобы родить ребенка, и вот скоро им предстоит стать мамами.

– По залету получаются самые чудесные детки.

– Да, Анна, можно сказать и так: по залету. И я этого совершенно не стыжусь.

– И я…

– И раз уж мы заговорили об этом: то, что начиналось «по залету», со временем стало счастливым браком. Я люблю своего мужа. Он меня во всем поддерживает. Я бывала с ним несправедлива, даже, может быть, холодна…

– Я тоже была холодна со своим первым мужем.

– Дай рассказать человеку!

– Почему же, Мария, комментарии Анны помогают мне уточнить мою мысль. Сейчас я стараюсь меняться. К лучшему. Быть внимательнее и теплее. К своему мужу и к людям вообще.

– Людям так часто не хватает тепла…

– Абсолютно, Анна! Сейчас я закончу про мужа. Теперь я верю в него и стараюсь поддерживать его в тех его делах, которые еще недавно казались мне не важными. И мой Алексей сегодня успешный человек. Готовый взять на себя ответственность за нашего ребенка, за нашу семью. Раньше я думала, что феминизм – это какая-то принципиальная независимость от мужчин.

– Мужчины тоже преследуют мою независимость…

– Вот, я тоже так думала. А потом я поняла простую вещь: феминизм – это ответственность за себя. Которая чудесным образом освобождает меня от всяких претензий к мужчинам. И еще ответственность – это не груз, а свобода. Например, я всегда боялась стать такой наседкой-овуляшкой, которая трясется за своего будущего ребенка и ни о чем, кроме него, не думает. Сидит дома и пилит мужа. Думала, что меня кто-то заставит такой быть, раз я беременна. А потом до меня дошло: кто меня заставит?..

– Никто, кроме тебя самой…

– Абсолютно точно, Анна. И вот недавно, например, я влюбилась в самокат. Катаюсь на нем и получаю столько удовольствия!.. Осторожно, конечно. И чувствую себя свободной – именно потому, что поняла ответственность как свободу. И как только я это поняла, в моей жизни появилось много любви. Любви к мужу. И к нашему будущему ребенку. С которым я постоянно разговариваю. Странно прозвучит, но разговариваю в том числе через этот канал. И канал, общение со зрителями для меня тоже – любовь.

– Любовь – это не коробка карамельных помадок…

– Абсолютно верно, Анна. Так, что-то я расхвасталась… Как те инстамамы, которых я собралась сегодня осуждать! Кто я такая вообще, чтоб осуждать…

– Не нужно никого осуждать. Ведь вечером никогда не знаешь, кто осудит тебя с утра…

– Абсолютно точно, Анечка.

– Про ютуб ты еще хотела рассказать.

– Да, Мария. В общем, я просто болтала на камеру о том, что волнует меня. О том, почему сегодня о детях задумываются все позже. И в 30 мы еще сомневаемся: не рано ли рожать?

– Я задумалась в 18, и до сих пор думаю: не рано ли…

– Анна, ты не задумывалась. Ты просто родила спонтанно, для себя. У Насти другая ситуация.

– Вот! «Спонтанно» – очень важное слово. Девушкам сегодня так не хватает спонтанности!

– Меня спонтанность преследует с самого рождения…

– Вот. А мне ее не хватало. И на примере своего ютуб-канала я поняла ее прелесть и пользу. Я просто разговаривала о том, что интересно мне. И постепенно это стало интересно другим. В том числе в коммерческом смысле. Раньше я презрительно называла эту сторону жизни…

– Прекрасную сторону.

– Да, безусловно, Мария! Называла ее – «финансовая проза». А теперь я могу с уверенностью сказать, что деньги за рекламные интеграции в ютубе, особенно хорошие деньги – это настоящая поэзия.

– Поэзия разлита повсюду, даже в рекламных интеграциях…

– Абсолютно, Анечка. И раз уж у нас получается такой откровенный выпуск… Сегодня я счастливая беременяшка, которая зарабатывает на том, что высмеивает других счастливых беременяшек. Ох, представляю, сколько хейта в комментариях на меня за это выльется!

– Хейт разлит повсюду, особенно в комментариях…

– Абсолютно, Анечка. Ты сегодня словно снимаешь у меня с языка лучшие формулировки.

– Язык не способен передать сегодня то, что случится с нами завтра…

– Абсолютно, Анечка, абсолютно. Ну, все, прекращаю болтать о себе. Давайте развернем наше интервью в правильную сторону. Давайте наконец о вас. Анечка, я смотрела твой инстаграм. Сначала ты выстраивала образ той самой инстамамы. Причем сильной и независимой мамы – насколько я знаю, ты одна воспитываешь свою дочку?

– С самого ее рождения.

– Вот. Я восхищаюсь тобой. Но потом ты отказалась от этого образа. Почему?

– Начну издалека…

– Но только не как обычно издалека!

– Мария, не лезь со своей прозой!

– Да пожалуйста. Только мы тут уснем тебя слушать.

– Нет, Маша! На моем канале мы даем слово всем девушкам, женщинам, которым есть что сказать.

– Этой девушке… женщине, всегда есть что сказать.

– И скажу! Когда-то я начинала свое неспешное утро с чашечки имбирно-пряного чая. И в моей голове кружились, словно опавшие листья в сентябрьском сквере, такие же имбирно-пряные мысли. Я старалась пробовать на вкус, прижимая к небу…

– К нЁбу, деревня.

– Мария, уйди со своей прозой! Прижимая к нЁбу… каждый миг и глоточек своей жизни. Укутавшись в объемный палантин, я понимала: это – сей-часть-е. И оно может больше не повториться. Потому что там, где кончается утро. Вскоре снова может наступить ночь…

– Слушай, ты пластинку, может, сменишь уже?!

– Подожди, Маша… Анечка так здорово говорит – как я бы хотела, но не могу!

– Вот видишь, Маша! Что ты себя по лбу хлопаешь, как на стикере. Настя филолог и понимает все про слова! И меня тоже слова преследуют с самого рождения…

– Девочки, вы такая прекрасная пара. Вот бы с вами подумать над какой-то совместной рубрикой на моем канале. Или, может быть, целое отдельное шоу… В вас такая драматургия, такой конфликт. И при этом столько обаяния, милоты.

– Драматургия, милота разлита буквально во всем…

– Абсолютно, Анечка, абсолютно!

– Настя, а сколько у тебя сейчас в среднем интеграция стоит?

– Маша, можем поговорить об этом после выпуска, не на камеру.

– Забились.

– Давайте все-таки вернемся к изначальной нашей теме! Я уж забыла, какая она…

– Инстамамы, дебильные имена, Злата и Евлампий.

– Спасибо, Маша.

– Очень красивые имена…

– Абсолютно, Анечка, аб… То есть нет, я так не думаю. Но многим нравится! Что, по-вашему, побуждает некоторых мам давать своим детям такие… не совсем обычные имена?

– Я думаю, имя преследует человека с самого рождения…

55

Сестра, где я? В больнице? Я Соболь Владислав Эдуардович, 1967 года рождения. Мою жену зовут Соболь Элеонора Владленовна. Она 1976 года. Забавная симметрия, правда, сестра? Вы Катя? Или Наташа… Нашу с Элей дочку зовут Катя. Или Наташа. Сестра, я вас слышу. Вы мне нравитесь. Вы могли бы стать моей 50-й, Катя. Или Наташа? Нет, Наташа была 49-й…

Дотянуть бы до 55-ти. А мой главный, последний фильм, с Наташей, оказался 50-м. Как там сказал Рене Клер? «Кино готово, осталось его снять». Наташа была готова, оставалось ее