Завещание Петра - Никита Велиханов

появился в поле зрения только вчера. Ты не беспокойся, едут они, возвращаются, и твой Ларькин, и наша Рубцова. Завтра утром будут.

— Не врёшь?

— Проверь, коль не доверяешь. Едут — и с удобствами. Фирменный поезд «Саратов», вагон 7, места 14 и 16. Можешь их встретить, если есть желание. Но наши люди их сопровождают, и теперь уж с ними ничего не случится. Железнодорожные кассы у нас крепко схвачены, по дороге мы специально человека посылали посмотреть. Не верится? Правда едут. А поначалу у нас ведь грешным делом мысль возникала, что этот твой Ларькин устроил себе отдых с девкой на островах. Кипучая любовь. Бывает. Страсть... Аж вещи все побросали, в Сеславине оставили.

— Нет, у них что-то серьезное случилось. По нашему направлению.

— Получила, значит, девочка боевое крещение...

— Я так и понял, что она ваша.

—А мы так и поняли, что ты понял. Ты смотри, береги её. Говорят, такая способная —жуть. Можно сказать, от сердца оторвал. Лучший кадр. Для себя берег...

— Спасибо. Может, обратно возьмёшь?

— По дурости говоришь, по неведению. Счастья своего не понимаешь. Это пройдёт. Значит, это Ларькин тебе звонил из Саратова?

—А то ты не знаешь.

—Проверяю, —усмехнулся Тимашов. —Ты ведь тоже меня проверял, хотя уже знал причину его задержки. Что такое «бета, три» ты мне, конечно, не скажешь?

— Не скажу. Это уже моя епархия.

— Надо полагать, что-нибудь серьезное. А то наши сотрудники, присматривая за твоим Ларькиным, заметили такую закономерность: как только он остается наедине с бабой, становится неуловим. Это просто Джеймс Бонд какой-то, человек-невидимка. Его путь с Аней до Москвы мы потом восстановили. Пока наши простаки ждали его в Самаре, он их обошел —точнее, объехал, на товарном. Мы бы его и в Сызрани могли прихватить, но там ты нас сделал... Эх и сделал. Поздравляю. Ты с самого начала придумал такой гениальный ход с прапором?

— Да нет, это, скорее, импровизация.

— Хорошо подготовленная, да? Получилось, —подполковник всплеснул руками. —Нет, ну это же надо, а? Пятнадцать лучших агентов на четырех машинах, с вертолетом наготове обкладывают со всех сторон паршивую деревню и двадцать восемь часов ждут, пока змей-татарин парится в бане и лопает свои манты. А в это время в сорока километрах от них капитан Ларькин спокойно выводит девчонку на дорогу и поручает ей тормознуть попутку. Это могла быть наша машина. Но они ждут его в деревне! До тех пор, пока из Москвы не приходит сообщение, что они бараны. А?

Борисов сочувственно пожал плечами, бывает, мол.

— Орлы у тебя парни, что и говорить. Мы так до сих пор и не знаем, куда Ларькин трижды пропадал в. Оренбурге, но я уверен, что без бабы не обошлось...

Майор не выдержал и улыбнулся.

— Вот видишь, я угадал, — сказал Тимашов. —Раз ты меня предупредил насчет своей программы-мины, я тебе тоже открою маленький секрет. Ты не представляешь себе возможностей КСКР-2. Мы не знаем, где ты запрятал свою мину, но если очень захотим, то мы её найдем. Не пустим мы эту информацию в Internet. Захарова не пустили и тебя не пустим.

— Что с ним, кстати? Это вы его украли?

— Пришлось спрятать его подальше. Так, чтобы уже никто его никогда не нашел. Он слишком много знал, и это знание его обременяло. Плевать, если бы он собирался искать информацию в сети, но он собирался её через сеть распространять, понял? Не ищи больше Захарова, нет такого человека и никогда не было. Так вот, о возможностях КСКР-2, а точнее, КСКВ —комплекс систем компьютерной войны. В крайнем случае —конечно, в самом крайнем, я уверен, что в нашем с тобой деле до этого не дойдёт, можно сделать так, что такое явление, как Internet, на какое-то время вообще перестанет существовать. Потом его восстановят, конечно, но за это время можно многое успеть сделать.

Вообще, штатовцы зазнались. Слишком зазнались, а избыточное самоуважение всегда чревато... Мы-то Россию время от времени лечим от этой болезни, а они себя запустили. Мания стабильности. Ну и что, что они разрабатывают и производят все новые компьютеры? Довольно дебильные, кстати, ограничений заложена масса в основания этих самых IBM. Дело же не в тактико-технических характеристиках, а в умении пользоваться.

— Так все говорят, у кого проблемы с ТТХ...

— Нет, кроме шуток. Вообще многие системы, в которые американцы вбухали колоссальные деньги... — подполковник символически сплюнул. -—Зря нас пугают их технологией. Мы, к примеру, не боимся. Ты вот знаешь, как крепко у них вооруженные силы задействованы на космические спутники связи и разведки?

— Представляю себе.

—А то, что на этих спутниках есть системы самоуничтожения на тот случай, если мы захотим снять один-другой с орбиты?

— Знаю.

— А то, что мы знаем все запускные коды этих систем?

— А вот это новость для меня.

— Хорошая новость, правда? Николаич, не будь таким пессимистом. Ну и пусть жена, как и родная партия, оказались... сам знаешь, чем. Но жизнь с их уходом не кончается. Возрадуемся: Новой «Бури в пустыне» у наших визави не получится. А если они по дури попытаются повторить с Россией то, что у них получилось в Кувейте и Югославии, то будет им не третья победоносная локальная война, а первый и последний п...ц. Ну, мы им там сделали намек во время Югославской войны. Они до сих пор пытаются понять, как так получилось. А не надо зарываться, не нужно так борзеть. Умные ребята американцы, хорошо понимают тонкие намеки. Но, к сожалению, только такие. Китайцы, кстати, тоже прекрасно соображают и знают, что после нас они следующие на очереди, и давно готовятся —отнюдь не сдаваться. Что нужно брать с собой в могилу? Не накопленное золотишко, а злейшего врага. Надо уметь получить последнее удовольствие. Ну, как настроение?

— Нормальное. Так как быть с Аней?

— Так, как ты сказал. Подлечим. Ты думал, у нас одни только убийцы-маньяки? Ошибаешься. Хотя дров вы там наломали до хрена и больше.

— Мы наломали?

—А кто так настырно лез в наши секреты? Ты же пёр напролом, как танк. Группе прикрытия пришлось произвести зачистку. Как водится... Приказ у них такой. Что я тебе объясняю? Проводился секретный эксперимент, а один псих хотел его рассекретить. А потом ещё два из Москвы.

—А по-другому нельзя было, — ворчливо возразил Борисов. — Спрятать его ещё разок