Skinова печать - Константин Алов

ногтем ему под нос и приговаривал:

— Ну, оживай! Как там говорится? Бери постель свою и ходи! Ожил? С возвращением! Узнал меня? Давай, вспоминай! Меня зовут Крюк, опер Крюк, — потом указал на второго. — А это Алан. Повтори!

— К-крюк… Ал-лан… — слегка запинаясь, непослушными губами с трудом произнес Хорст.

— Ну вот, порядок. Мы его не потеряли. Так и запишем — разум восстановлен почти полностью, — с удовлетворением сказал Крюков. — Теперь выясним — что у нас болит?

Хорст осторожно потрогал затылок. Под пальцами обнаружилось что-то липкое.

— Голова…

— Фигня, — успокоил его сыщик. — У тебя там легкий двойной перелом затылочной кости со смещением. Кость не мозговая, так что ничего страшного.

— А липкое — это что?

— Это тебе голуби на макушку наделали. Ничего, солдат, жить будешь, воевать будешь. Вот только с потомством…

— А что такое? — Хорст, испугавшись не на шутку, сел и забыл о разламывающей голову боли.

Крюков успокаивающе положил ему руку на плечо.

— Ты только не волнуйся. Я боюсь, дети у тебя будут такими же дураками, как и ты сам. Ладно, хватит сачка давить. Чего в грязи разлегся? Поднимайся и поехали. Больничный все равно не получишь.

Вдвоем с Аланом Крюков помог Хорсту подняться и доковылять через опустевший разгромленный рынок до калитки. Здесь они уложили Хорста на заднем сиденье крюковской «рябухи», потом уселись в машину сами. Хорст затих, кажется, задремал. Крюков тронул машину и вырулил на шоссе.

— Куда едем? — спросил Алан.

— Для начала надо пристроить куда-то этого энтузиаста, — Крюков ткнул пальцем за спину на храпящего Хорста. — Отвезу его к Машке. Раз они оба кому-то так мешают, охранять двоих будет проще, чем каждого в отдельности. А там поглядим. Что-то должно случиться не сегодня, так завтра.

Крюков набрал на мобильнике номер домашнего телефона Машки. В ответ он услышал только короткие гудки.

— Занято, — поморщился он. — Машка с кем-то треплется. А, может, бабушке Фире снова ее еврейские партизаны из Америки звонят.

Машка вернулась с похорон отца в опустевшую квартиру. Только сейчас, когда закончилась суета с организацией похорон, она в полной мере смогла понять и оценить свою утрату. С кладбища все отправились к бабушке Фире, где были организованы поминки, но Машка попрощалась с собравшимися и поехала домой. Татьянка последовала за ней.

Дома Машка налила себе и Татьянке мартини. Говорить ни о чем не хотелось. Тем более подходить к телефону. Но тот, кто позвонил, имел другие намерения. Телефон звонил долго и требовательно. Наконец звонки прекратились, но только затем, чтобы возобновиться через несколько секунд. На третьей попытке у Машки не выдержали нервы и она взяла трубку.

— Маша? — голос в трубке был ей хорошо знаком. — Это я, Жидоморов. Прими мои соболезнования. Ты можешь мне не верить, но я очень огорчен смертью твоего отца. И что бы там ни болтали, имей в виду — я не имею к его смерти никакого отношения. Мы же были с ним братьями…

— Как Каин и Авель? — переспросила Машка.

— Что? — не сразу понял профессор. — Нет, что ты… Зачем ты так? Я только сейчас понял, какой ерундой мы все это время занимались… Но ведь никто не мог подумать, что все так закончится… В общем, я знаю, кто убил твоего отца. Мне тоже угрожают. У меня нет времени, поэтому приходи сейчас в кафе. Знаешь, то, которое напротив вашего дома? Я буду тебя там ждать.

Как раз в этот момент Крюков безуспешно пытался дозвониться до Машки. Она положила трубку и осторожно вышла в коридор. Татьянка смотрела телевизор в гостиной. Машке не хотелось, чтобы даже она присутствовала при разговоре. Она накинула куртку и вышла из квартиры. Но Татьянка услышала. Она выскочила в прихожую, когда дверь за Машкой уже закрывалась.

Татьянка моментально оделась и бросилась догонять Машку. В тот момент, когда она захлопывала дверь в квартиру, внизу эхом хлопнула дверь подъезда. Татьянка не стала ждать лифта, а помчалась вниз по лестничным пролетам, рискуя сломать ноги.

Выбежав из подъезда, она остановилась, чтобы оглядеться. И тут с ужасом увидела, что рядом с Машкой затормозила черная иномарка. Татьянка сразу узнала ее. Это был тот самый черный бумер в который ее затолкнули похитители-джигиты на автобусной остановке возле поселка «Дружба».

Татьянка бросилась к машине. Машку уже запихнули в салон. Толстый джигит полез за ней следом. Дверца машины почти закрылась, когда Татьянка вцепилась в нее и рванула на себя изо всей силы.

Выстрел в лицо, сделанный из пистолета, отшвырнул ее на асфальт. С визгом шин и вонью горелой резины черный бумер сорвался с места и исчез в потоке машин, оставив Татьянку на краю тротуара смотреть в хмурое небо стекленеющими глазами.

Крюков стоял посреди тротуара под моросящим дождиком. Татьянку только что увезли лихие веселые санитары из морга. Взяли тело за руки и за ноги, качнули и «на раз» забросили в санитарный фургон. Отряхнув руки, один из санитаров с несмываемой ухмылкой на толстых губах обратился к сыщику:

— Эй, чудило, дай-ка в зубы, чтобы дым пошел!

Опер пытался удержаться, но не смог.

— Получи!

От удара в челюсть весельчак «врубил заднюю скорость» и на полном ходу влетел задницей в свой фургон. Его напарник орлом ринулся на выручку друга. Он был потяжелее своего коллеги, повыше ростом и шире в плечах. Всем хорош, только ноги кривоваты. Крюков пропустил его в броске мимо себя и еще добавил некровозу небольшое ускорение. Тот забодал массивный мусорный бак и упал, видимо, от изнеможения.

А на Крюкова уже наступал противник посерьезнее. С яростью кафрского буйвола к нему приближался полковник Шабанов.

— Когда кончится этот беспредел? — прорычал он. — Опять твои клиенты мочилово устроили? Когда конец?!

— Совсем немножко осталось, — пробормотал опер и бочком-бочком постарался скрыться от разгневанного друга.

Вариант спрятать Хорста в квартире Гершензона отпал. Да и Алана нужно было пристроить на время. Крюков завез обоих к себе домой, где и оставил контуженого Хорста на попечение Алана. А сам двинулся в «Отдел расизма».

Крамской и Волгин сидели в кабинете, оба мрачнее тучи. Крюкова встретили прохладно и с порога огорошили:

— Наш отдел разгоняют. Это из-за погрома и взрыва на рынке.

— Погром и взрыв на рынке заказал Анвар, — сообщил Крюков, усаживаясь на свободный стул. — Он убрал Мусу, захватил его наркоту и хотел свалить все на скинов. Взрыв на рынке совершил один из лидеров «Интербригады Че» Санчес. Он погиб при взрыве.

Услышав это, Крамской сразу оживился.

— Это же в корне меняет дело! Молодец, Крюк. Мы еще поборемся!

Зато