Купидон стреляет трижды - Ирина Славская

исправлял.

– Называется ринопластикой. Он как-то попал в аварию. Нос был сломан подушкой безопасности. А все потому, что пристегиваться ремнем надо. Два ребра справа были сломаны, нога правая в щиколотке была сломана. Про этот случай я знаю. Ему всего лишь делали ринопластику. А у трупа лицо кроили несколько раз. Еще раз повторюсь. Ваш сын всего лишь нос делал. А тут человека пластали несколько раз. Видите разницу? Вам не кажется странным? Вот и судмедэкспертиза говорит о множественных операциях. И у трупа никогда ребра не ломались. И нога тоже никогда не была сломанной. Это еще одно доказательство, что не своего сына вы с такими почестями хоронили. Не своего сына оплакивали, не по своей кровиночке скорбели…

– Уже становится интересно. А как же голос? Голос-то был сына. Я его голос ни с чем не спутаю…

– Ну вы даете… Экий вы, батенька, наивный. Рассмешили меня. В наше время даже дети знают, что есть специальные программы. Я могу говорить любым голосом, который выберу. Я говорю, а программа преобразовывает голос под оригинал, который нам нужен.

– Тогда вопрос. Где мой сын? Он жив?

– А вот этого я вам не могу сказать. Потому что не знаю. Могу лишь дать вам совет. Наймите частных сыщиков. Они вам найдут его живым и здоровым. Или найдут труп вашего сына и его убийц. Советую вам по вновь открывшимся обстоятельствам затребовать эксгумацию трупа.

– Зачем?

– Сделайте анализ ДНК. И тогда точно поймете, что это не ваш сын.

– Ты кто?

– Человек, которому убийцы вашего сына подкинули труп под дверь кафе.

– И что? Тебе все это зачем надо?

– Видите ли, это меня разозлило. Поэтому я вам все сейчас и рассказываю. Свожу с ними счеты. И надеюсь, что вы сами найдете убийц вашего сына. Вам это легче будет сделать. У вас и возможностей больше. И надавить на следствие вы можете.

– Свободна.

– Что, простите?

– Пошла вон.

– Как скажете. С удовольствием.

Стала собирать все свои доказательства. Он на меня как рявкнет. Ишь ты, он еще запугивать меня решил, старый индюк. Нет уж. Все свое я с собой унесу. Сам лапками подрыгай и поищи своего чертова сыночка. И нечего на меня рявкать. Тоже мне, пуп земли нашелся. Следователь тут еще нелепо суетится. Под руками мешается.

А папаша-то такой же мерзопакостный субъект, как и сыночек. Небось, такой же упырь. В молодости таким же гадом был, как и сынок его. Правильно. Яблочко от яблоньки недалеко откатилось. И такое же червивое. Как там в народе говорят: «От осинки не родятся апельсинки».

– Могу оставить вам документы на флешке. Потом сами посмотрите…

– Идите…

Сидит, глаза прикрыл. Как бы не окочурился, болезный. А то мало ли. Так рявкать – никакого сердца не хватит. Или инсульт разобьет.

Полицейский вышел за дверь. Меня за рукав тянет. Но я решила рискнуть.

– С вами все в порядке?

– Уйди уже…

– Может, вам скорую вызвать?

– Да твою ж мать! – стал он орать.

Материться стал непотребно в мой адрес. Я выскочила в коридор. Дверь за собой захлопнула. Тут в нее что-то прилетело с другой стороны.

– Вот и все. Можно уходить, – довольная прошептала следователю.

– Давно было пора. Нас сейчас в лепешку размажут.

– Не размажут. Дело сделано. Я его довела до белого каления.

– Вот именно, что довела. Вдруг он помрет?

– Не помрет. Разозлится. Начнет искать виноватых в своем окружении. А мне этого и надо. Давайте быстрее делать ноги.

– Да я лифт уже вызвал. Но его что-то нет.

– Тогда пошли на лестницу. Быстрей…

– Почему?

– Сейчас он сюда бушевать выйдет. И в вас предметы метать. Оно вам надо?

– Нет, не надо. Не посмеет. Я же при исполнении.

– Насмешил. Вот при исполнении и получишь на орехи. Шевели копытами, а то он нас пошевелит…

И мы так с ним ускорились, что мигом пролетели несколько пролетов. Вылетели в фойе, и я на полной скорости перепрыгнула турникет. Следак замешкался перед охраной, стал показывать свое удостоверение. А я уже покинула пределы здания. И стояла, ждала его на стоянке возле машины.

– Ты авантюристка! И на кой черт я с тобой связался? Теперь меня уволят.

– Не уволят.

– Уволят. С волчьим билетом турнут.

– Погоди стонать. Скоро ты геройский подвиг совершать будешь.

– Какой? – встрепенулся полицейский. Героем он быть хочет, поскольку им плюшки раздают в виде премий. Хочет быть героем, но не посмертно…

– Банду брать будем.

– Какую? Ты меня вообще посадить решила?

– Нет. Потерпи. На днях будем твоих наркоторговцев накрывать. Готовь место для награды.

– Чувствую, мне наградой будет увольнение. Это в лучшем случае. А так – отдельная комната.

– У вас квартиры на работе раздают? – прикинулась я дурой.

– Камера одиночка мне светит.

– Почему это?

– Я сдуру связался с психопаткой. Ты же больная. И как я сразу не догадался? Какая нормальная девушка будет преступников ловить, экспертизы читать? Нормальная перед зеркалом крутиться будет…

– И ты тоже стал психом одиночкой? Значит, это заразно, – съязвила я.

– Только псих мог с тобой связаться. Ты же психическая…

– В логике тебе не откажешь, – подкузьмила я его. -Ладно. Поехали домой.

– К кому? К тебе или ко мне? – решил он пошутить.

– Шутка глупая… У нас с тобой не те отношения…

– Согласен. Неудачно вышло. Глупо. Извини…

– Ладно, чего уж там. Бывает. Разворошили мы это осиное гнездо. Теперь будем смотреть, кто оттуда вылетать станет и с какой скоростью…

– Ты это специально сделала?

– Что?

– Хамила ему.

– Да не хамила я. Просто маленько злила.

– Нет, не маленько. Ты его специально сильно злила. Сама проговорилась. До белого каления ты мужика довела. И мне из-за тебя чуть не досталось…

– Да ладно тебе. Риск – дело благородное.

– Я не договаривался, что ты меня подставлять будешь…

– Чем это я тебя подставила?

– Этот Корнеев сейчас моему начальству позвонит, и пиши пропало. Меня уволят по команде сверху.

– Твоему начальству он может позвонить только с одной просьбой.

– С какой?

– Дать тебе карт-бланш в расследованиях. Ему сейчас самому интересно стало, кто его за нос водил целых два года. И поверь мне, он будет делать все, чтоб это выяснить.

– А сын его жив? Как думаешь?

– Скорее всего, мертв.

– Тогда он нам отомстит.

– Не отомстит. У него будет кому мстить. Он другими занят будет.

– Вот именно. Сначала их в порошок сотрет. Потом примется за нас.

– Что ты все ноешь и ноешь? Вот скажи мне, зачем ему нам мстить? Мы ему доказали, что не его сын мертв. А какой-то совсем чужой ему мужик. Он