Купидон стреляет трижды - Ирина Славская

гляди побьют.

– Я-то тут при чем? Его жена бросила. А вы меня виноватите! – баба Нюра попыталась отбиться от обвинений.

– А из-за чего его жена бросила? Из-за твоих сплетен, корова ты комолая.

– Не при чем здесь я. Это Машка сплетни принесла, – перевела она стрелки на подругу.

Мария Ивановна стоит и глаза выпучивает. Понимает, что они теперь в паре со своей подружкой ответить перед народом могут. И ссылка на старость не пройдет. Жалеть их никто не будет. Здесь все старики и старушки. Так что бить будут от души и даже больней, потому как костылями.

– Так мы правду сказали. А продавщица сама все додумала. У нее фантазия хорошая.

– Ах, это я додумала? Теперь держись, старая ведьма! Сейчас я всем расскажу, что ты про них про всех сочиняла! – выступила вперед продавщица.

Она и так пострадала. Ее уволили. Хорошо, что хоть не по статье. Где она теперь такую работу найдет? Да еще недалеко от дома.

Баба Нюра с Марией Ивановной поняли, что сейчас отгребут полную охапку нежданных подарочков в виде тумаков и выдранных волос. На подарки эти кумушки-подружки никак не рассчитывали. Да и праздники уже все прошли.

Притом желающих их вручить оказалось слишком много. И они моложе и здоровее их. Убежать подругам от возмездия не удастся. Поэтому они быстро заскочили в калитку на территорию дома владельца магазинов. Буржуй это все затеял, он пусть их и защищает. Так рассудили сплетницы.

Народ не желал отпускать своих визави без поздравлений и оваций. Они по достоинству оценили бабкин народный фольклор, пересказанный народным сказителем, временно исполнявшей обязанности продавщицы. Восторг пожелали выразить все и разом. Но забор им мешал добраться до своих кумиров. А выразить свое почитание было жизненно необходимо. Тогда вперед выступил самый «молодой» старик. Единственная мужская особь в этом бабском коллективе.

– Ну что, бабки? Мужик понадобился?

– Зачем? – удивились хором бабки.

А парочка сплетниц даже испугалась. Затихли там, за забором. Старик этот в свое время был хорошим гуленой. И бабки, к которым еще не пришел в гости склероз, это пока еще помнили. Некоторые взглянули на него с надеждой. Некоторые с опаской, но заранее стали придумывать, что они дома скажут в свое оправдание.

– Да не затем, зачем вы подумали.

– А что мы подумали? – задала вопрос самая умная.

– С гадинами расправиться, вам мужик нужен.

– Зачем?

– Вы же через забор не полезете. Не смогете…

– А ты прям сейчас перепрыгнешь?

– Попробую.

Бабки понимали, что дедок просто перед ними хорохорится. Но им было любопытно посмотреть, как он оконфузится. В свое время он любил в поселке девчонок третировать. Многие от него натерпелись насмешек в молодости. И теперь им представился шанс вернуть должок.

– Ну что, я пошел на абордаж.

Дед стал забираться на забор. Ему помогали, подталкивая со своей стороны бабки. Дедуля сильно усох. А штаны носил широкие, как в молодости. В общем, зацепился он. Вот своими широкими штанами и зацепился. Крепко, непонятно за что. И никак не отцепиться. Висит в двух метрах над землей и орет благим матом на смеющихся бабок.

– Да ты штаны расстегни, – советует ему умная старушка.

– Зачем?

– Вывалишься и все. Потом и их с забора сдернешь, – посоветовала ему умная старушка.

Дед молчал. Висит, молчит, но штаны не расстегивает. Предпочитает висеть, чем позориться. А дело в том, что когда за ним пришли бабки звать его протестовать на митинг у дома буржуйского, он стал быстро одеваться и напялил штаны на голое тело.

Если расстегнет, то вывалится голым из штанов. И предстанет перед всеми бабками голым и старым. В ватнике, в валенках с калошами, в шапке ушанке и без трусов. А этого позора он вынести не мог. Лучше смерть, чем такое позорище.

– Расстегни штаны! – стали голосить бабки хором. Они-то понимали, что долго этот дурень так не провисит. Окочурится.

Умная бабка пошла к нему и стала расстегивать ему штаны. Со стороны могло показаться, что бабки загнали деда-самца на забор и собираются насиловать. Для чего встали в очередь. А тут стали подходить новые бабки и очередь занимать. И уже приступили к активным действиям.

Дед стал орать, чтоб к нему не лезли всякие старухи, которые были когда-то персиками, но сейчас страшной курагой стали. И потому он не хочет, чтобы они до него дотрагивались.

Всю эту комедию абсурда стоял у окна и снимал Никита. Он с самого начала решил заснять, что будет. Может, Иришка увидит, как он отстаивает ее права и вернется. Правда, бабок ему было жалко. И деда этого придурковатого тоже. Но если это поможет ему вернуть жену… Хотя и понимал всю абсурдность своих надежд. Ну а вдруг?

Тем временем то ли бабке удалось расстегнуть деду штаны, то ли он сам из штанов выпал ввиду своей сухощавости. Но он шлепнулся в сугроб голым. Бабульки стали его обступать с непонятными намерениями. Через кованую ограду было видно, как дед спешно стал зарываться в снег.

– Обморозишь себе добро, старый дурень, – выговаривают ему старушки.

– Пошли вон, развратницы! – перешел уже на повизгивание дедок.

И только одна умница догадалась снять его штаны с забора и кинуть ему их в сугроб. Тот прям в снегу стал их одевать. Потом вылез и побежал домой. Бабки тоже почему-то резво встали на копыта и порысили за дедом на очень даже приличной для их возраста скорости.

Со стороны могло показаться, что дед вырвался от озабоченных бабок и бежит в поисках убежища, ищет, куда бы скрыться. Развратные бабки гонят свою жертву на расправу. Там, у флажков, его будут ждать другие амазонки. Охотничий сезон на дедов-самцов открыт. Облава началась…

Никита просмотрел снятое видео. Подумал. И переслал жене. Будь что будет. Иришка у него девица с юмором. Если они с ней и не помирятся, то хоть он ее рассмешит…

А тем временем я сидела в офисе и разбирала присланное Максом мне на почту. Вдруг булькнуло в телефоне. MMS-ка от кого-то пришла. И что там мне прислали, интересно знать. Я даже не посмотрела, кто прислал.

Спустя три минуты я смеялась так громко, что в кабинет стали заглядывать работники. Интересно же, над чем это так начальница ухохатывается. А посмеяться было над чем. Это же самая настоящая комедия.

Особенно эпичным был конец комедии. Вдаль идет широкая дорога. А по ней улепетывает, прихрамывая, оконфузившийся старый дед. Отрывается из последних сил от преследующих его бабок.

Старушки за ним бегут быстро, хоть завтра можно зачислять в школу олимпийского