Большой шмон - Олег Алякринский

Анатолий Викторович прочитал записку и, скомкав, бросил ее в хрустальную пепельницу в форме озера Байкал. Потом взял настольную малахитовую зажигалку и поджег бумажный комок.

— Инте’есная у вас ‘учка, — заметил он с улыбкой. — Вы масон? Или, может быть, сионист?

Виноградов коротко захохотал:

— Ни то ни другое, Анатолий Викторович. Эта белая звездочка — торговый знак фирмы «Монблан». Очень удобное вечное перо. А то я все никак не могу привыкнуть ни к шарикам, ни к фломастерам… Пишу по старинке чернилами, чернилами… Так, как мне действовать дальше?

Анатолий Викторович потянулся к бронзовой гаубице на мраморном постаменте, нажал на невидимую кнопочку — и из орудийного ствола тут же выскочила тонкая сигарета. Он сунул сигарету в янтарный мундштук и, воспользовавшись малахитовой зажигалкой, закурил. Задумчиво разглядывая гаубицу-портсигар, наконец изрек:

— П’одолжайте в том же духе. И пусть все останется ст’ого между нами.

Виноградов поднялся и понимающе кивнул:

— Строго между нами, Анатолий Викторович!

Как только за Виноградовым закрылась дверь, руководитель президентской администрации развернулся на девяносто градусов и вывел свой компьютер из спящего состояния. Он нашел на диске D папку с досье на всех сотрудников администрации и, открыв файл «Vinogradov», погрузился в чтение. Хотя в последние месяцы его утомленная память нередко давала сбои, Анатолий Викторович помнил назубок все то, что его живо интересовало по делам государственной службы, в частности, детали биографии бывшего генерал-лейтенанта ФСБ Виноградова. Но сейчас он искал совсем не то, что и без помощи компьютерной базы данных держал в уме. Его вдруг озаботили связи отставного гэбэшного генерала с бывшими сослуживцами.

Нашел! Аркадий Ильич Неустроев. Учредитель и совладелец алмазодобывающей компании «Диамант» и «Диамант-банка». Именно в этот банк по разработанному еще Колей Меркуленко плану Игнатов должен был перевести свой двухмиллиардный «кредит». Но Меркуленко уже нет, и Виноградов все переиграл. Почему? Сам ли он принял это рискованное, прямо скажем, решение или по согласованию с Неустроевым? Или с Тялиным? Нажав еще пару клавиш, Мартынов выяснил, что дочерним предприятием «Диаманта» является кипрская офшорная фирмочка «Меч и щит», имеющая свой собственный одноименный банк, зарегистрированный на единственного владельца, Виноградова Александра Ивановича, владельца офшорной фирмочки. Круг замкнулся.

Мартынов усмехнулся: «Итак, наш лихой генерал-лейтенант ничтоже сумняшеся выкинул из доходного бизнеса Неустроева и Тялина, которым он обязан своим бурным карьерным взлетом на старости лет, и решил заняться обустройством воровских миллиардов в одиночку. Тот еще пройдоха! Ну с Тялиным еще понятно — ему с ним детей не крестить, обязательств перед ним никаких… Но почему же он Неустроева, старого сослуживца, облапошил? Чтобы выслужиться передо мной? Или с более тонким умыслом? А как ему удалось переубедить Варяга? Ведь с ним вел трудные переговоры Коля Меркуленко, а потом и Неустроев. Почему же Варяг так легко согласился сотрудничать с неизвестно откуда взявшимся Виноградовым? Или у Виноградова нашлись для него какие-то очень убедительные аргументы? А ведь Варяг не простачок… Но, похоже, и этот Виноградов непрост, еще как непрост! С ним бы надо держать ухо востро… Как говаривал группенфюрер Мюллер, в наше время никому верить нельзя…»

Мартынов потянулся к телефону без кнопок и, сняв трубку, тихо произнес одну фразу:

— Надо установить надзо’ за нашим сот’удником Александ’ом Ивановичем Виног’адовым и в любом пог’аничном пункте изъять заг’анпаспо’т.

* * *

«В наше время никому верить нельзя. Мне — можно!» — пришли на ум Александру Ивановичу слова хитрюги Мюллера из любимого телесериала. Сейчас эта фразочка как нельзя лучше подходила к ситуации. Он неторопливо шагал по кремлевской брусчатке, восстанавливая в памяти разговор с Мартыновым. Интересно, оценил или не оценил начальник тонкий ход подчиненного? Должен был оценить — на то он и Железный Толик, а не безмозглая Мартышка… А если оценил, то потихоньку-полегоньку ситуация будет меняться, а там, глядишь, когда начнется очередной распил бюджета, Анатолий Викторович вспомнит про хозяина маленького офшорного банка на Кипре, который уже однажды доказал, что ему можно доверять… А пока главное — терпение и упорство, терпение и упорство.

Глава 31

В просторной полупустой комнате голосом Высоцкого тихо хрипел серебристый музыкальный центр LG. Из ванной доносился шум воды. Прислушиваясь в полудреме к мощному журчанию душа, Витька Хорек предвкушал продолжение приятного знакомства с Нюшкой и не мог сдержать блаженной улыбки, вспомнив о последних своих подвигах. Все-таки клево все складывается, да что там клево — просто отпад! Развалясь на широченной тахте, которую он по-простому называл сексодромом, Витек потягивал из горла холодную «Золотую бочку» и гордился собой. Как же ловко он придумал с этими зарегистрированными тачками! Не хуже, чем с наездами на дальнобойщиков. Все ж таки морда лица Варяга сослужила ему нехилую пользу. И бабки сшиб немалые, и риска почти никакого. Главное тут — остановиться вовремя, не зарваться. Охота ли с порванным горлом в канаве валяться?

Он хоть и сожалел об утраченной возможности гастролировать по России да корчить из себя Варяга, но понимал, что лучше временно залечь на дно и остаться живым Витей Карповым, чем оказаться мертвым двойником смотрящего по России. Слишком уж рискованной оказалась затея выдавать себя за Владислава Игнатова — и так ходил по лезвию ножа, а в Тольятти вообще чуть не засыпался. Конечно, с блядью той тольяттинской очень некстати вышло, из-за нее, считай, все и рухнуло, но блядь она есть блядь — не он, так другой ее кто-нибудь пришил бы в койке или в ванне, у них, у шлюх, все равно судьбина такая. Правда, сегодня надо будет держать себя в руках, не хватало еще и эту блондиночку круглозадую зарезать. Витек хохотнул вслух от своих мыслей. Шутки шутками, а в ванной там клевая телка моется, и корма в два обхвата, и буфера — обалденные, торчат, как две сахарные головы, ну щас он ей жару-то задаст! «Только без мочилова! — снова усмехнулся Витька, — сегодня обойдемся малой кровью…»

Он сделал большой глоток, лениво потянулся за сигаретами, все еще растягивая рот в довольной ухмылке. Прикурив, Витек довольно зажмурился, подрыгивая мозолистыми ступнями в такт «Привередливым коням». Кучеряво, ох кучеряво все выходило! А майора Шевцова, дубину толстожопую, он так красиво организовал, взял его, мудилу, на перепуг. И своих старых бомбил, с которыми в прошлом месяце ломал фуры на Горьковском шоссе, нашел и снова в подмогу позвал, а те только рады пособить самому «Владиславу Геннадьичу Варягу»!

— Ну что же ты, Владик, спинку не пришел мне потереть? — раздался слащавый голосок у него над ухом.

Он раскрыл правый глаз. В комнату вплыла завернутая в белую махровую простыню Нюшка. Витек снял ее только вчера у «Макдоналдса» на Тверском бульваре, подвалил к девке на скамеечке, слово за слово, завел в закусочную схавать по биг-маку, а потом поволок сюда, на съемную хату в Воротниковском переулке. Нюшка в койке оказалась совсем неумеха, даром что из Кишинева приехала в столицу на заработки, но зато без предрассудков — Витька ее и раком ставил, и в рот брать давал, все она проделывала с готовностью, доставив ему офигенное удовольствие…Он ей тоже не-фигово заплатил, не пожадничал. И она осталась у него еще на денек.

— Ща я тебе другое место потру, красуля! — хохотнул Витек, откидывая одеяло.

Девица, лукаво закатив глаза, подошла к дивану. Она озорно улыбнулась и сбросила простыню на пол, обнажив розоватое, распаренное после душа тело. Витька, уже вконец очнувшийся от дремоты, не спеша облизал ее взглядом: похожие на опрокинутые пузатые коньячные бутылки ляжки, треугольник курчавых черных волос в паху, глубокая лунка пупка. Взгляд уперся в полные груди с коричневыми кругами вокруг сосков. Он шумно втянул воздух и облизнулся по-собачьи.

— Ну, иди сюда, булочка, иди ко мне! — Витек обеими руками обхватил Нюшку за ягодицы и, впившись в упругую шелковистую кожу, притянул к себе, чувствуя нарастающее возбуждение внизу живота.

Девка податливо упала на колени и, выскользнув из-под его рук, перевернулась на спину, призывно раскорячив ноги, так что ее покрытая черными волосками пещера бесстыдно приоткрыла свои влажные недра. Витька глухо зарычал и с невнятным урчанием прыгнул на нее сверху, упал на локти и одним махом, не целясь, вонзился в скользкий вход.

— Ща я тя на шампурчик насажу да поджарю на костерке… На шампурчик, на шампурчик… — приговаривал он, ощущая, как вторгается в липкую горячую траншею его безотказный солдат.