Кремль 2222. Край вечной войны (сборник) - Александр Козин

От дальней стены комнаты отлип молчавший до сих пор детина с квадратной челюстью, взял не глядя записи со стола. Гррому этот хомо сразу не понравился. Взгляд у «квадратномордого» был неприятным. Так смотрит болотник перед тем, как, раззявив зубастую пасть, накинуться на жертву.

– Сглупил я. Отравленный туман ветром отнесло, желтого дымка не видать было. Снял я маску. Ужас как мешала мечом-то размахивать. – Грром почесал за ухом, по привычке ловя блоху, которой, как всегда, не оказалось. – Снял маску, бросил на землю и… Рубил «черного», как бревно, а гад верткий, да к тому же сильный, хоть и собой невелик. Мечи у него тонкие, неширокие, длиной где-то локтя два. Ножики длинные в общем. Но владеет он ими – аж загляденье. Вот только думаешь все, хана тебе, гад. А он хоп, и ушел из-под самого острия. Верткий, говорю же. Загнал его, в угол между складами, где уголь с дровами хранится на зиму. И только занес меч, чтобы развалить его от уха и до земли… В общем, кинул он мне под ноги чего-то, искрами полыхнуло, дымом вонючим. Глядь – и нет его, испарился будто. Запах только и остался, мяса паленого. Воняет от него, по-особому. Хомо так не пахнут.

Грром замолчал и уставился на сухого старика.

Молодой Брат-писарь перестал скрипеть пером по жесткой бумаге и тоже посмотрел на старца, будто ожидая чего-то.

– Что же. Можете идти, молодой эм-м… человек, – старец бросил на Гррома взгляд из-под седых кустистых бровей. – Можете идти. Если вдруг что еще интересного припомните, сообщите.

Старик улыбнулся, но только губами, глаза его остались холодны. Нео встал со своего жесткого сиденья, но возле двери старец его окликнул:

– Грром, а откуда у тебя такой необычный меч?

Голос, интонация, да и вообще, как именно это было сказано, Гррому не понравились. Вулкан, конечно, предупреждал об опасности, и нео об этом помнил. А сейчас… Сейчас тревожный набат звенел вовсю – берегись!

И Грром соврал:

– Сам выковал. Вулкан же научил, я и выковал. А что необычного-то? Ну, железка, может, и странная на вид. Это кость кио, её Рауру добыл, давно еще. После его смерти кузнец мне кость-то и отдал, как память об отце названом. Выковал я. Вулкана спросите.

– Иди, Грром, – махнул рукой старик.

Грром вышел. Когда дверь за нео с гулким звуком захлопнулась, писарь поднялся из-за стола, собрал аккуратно толстые, жесткие, пожелтевшие листы, пузырек с чернилами и вышел в боковую дверь, незаметную за висящим гобеленом. Старик и «квадратный» остались вдвоем. Молчание нарушил старец:

– Ну, какие будут мысли?

– Все плохо. За криоконтейнером приходил наш «гость» незваный. И штурм марионеток с газовой атакой был отвлекающим маневром. Провели нас. Хитрые, сволочи.

– Н-да… Что с телами?

– Да ничего, – «квадратный» мрачно усмехнулся, поскреб жесткую щетину на подбородке. – Дохлые мутанты, запрограммированные на полное подчинение оператору. Наша технология, вот только…

– Что? – напрягся «сухой».

– А то. Усовершенствована она, технология эта. До безобразия. Дистанционный контроль биологических объектов при полном подавлении инстинкта самосохранения. Это мы уже полтораста лет велосипед изобретаем, на месте топчемся. А они взяли и сделали. У каждой марионетки помимо нано-заражения еще и контроллеры под кожу, в кости, в черепа вживлены. Серьезно это. Сдали нас, Николай Федорович. Сдали… Эта падла знал, где хранилище, где вход. И главное – ключ. Ключ-карта у него была. Сливают нас, Коля, причем свои же.

– Твою мать! Этого еще не хватало… – Чуть помолчав, старец добавил: – Ладно, это все лирика. Сформируй небольшой отряд. Очень внимательно сформируй. Нужно узнать, кто это в гости к нам приходил и что задумал.

* * *

Они шли уже четвертый день. Как только крепость скрылась из виду, Никодим нашел след напавшего на селение противника – проторенную многими ногами и лапами широкую тропинку, петлявшую змеей меж холмов и терявшуюся аж за горизонтом. Помимо Гррома в отряде было пятеро: сам Никодим, воевода и мастер меча; напросившийся кузнец Вулкан, оправившийся после боя и отравления газом, а также мечники Павел кожевник, Семен пахарь и старик Вертер. Ехали вот уже пятые сутки подряд, а проторенная будто специально для преследователей дорожка все не кончалась. Очень уж Никодима настораживала эта безалаберность врага и отсутствие боязни получить у себя дома то, что учинили в доме чужом… Но делать нечего, совет Просвещенных приказал идти, вот и идем. А как же иначе? Как не отомстить, не узнать, кто разорил твой дом и почему? Метал Макс учил не платить злом за добро. Однако за причиненное зло необходимо отплатить злом вдвойне, дабы врагу неповадно было впредь нападать на наш дом.

Холмы сменяются равнинами. Тут и там попадаются разоренные стойбища нео и целые поселки людей. Растерзанные тела, пепелища домов, разбросанный скарб. Неведомый враг прошелся по этим землям как Смерть с косой, уничтожая ничтожно малую искру возрождающейся жизни: методично, безжалостно.

В авангарде ехал верхом на своем фенакодусе Вертер, разведывая дорогу. Но сейчас опасаться было попросту некого. Попадались лишь редкие и немногочисленные стайки крысопсов, срывающихся на бег, стоило им только завидеть вооруженную группу из шести всадников, да поля смерти, заметные издали, переливающиеся на солнце всеми цветами радуги.

К исходу шестого дня, когда красный, раскаленный диск солнца уже коснулся горизонта, а шесть всадников валились из седел от усталости, череда холмов, переходящих в равнину, закончилась. Впереди показался лес.

Раньше никому из группы не приходилось бывать в настоящем лесу. Те редкие рощи, в которых собирали хворост и рубили ветки на растопку, не в счет. Исполинские деревья, зеленый шатер высоко над головой, постоянный полумрак… Это место вселяло безотчетный страх жителям равнины.

Лагерь решили разбить не разжигая огня на окраине леса, у подножия небольшого, круглого как щит кургана, обнесенного частоколом замшелых камней, похожих на гнилые зубы мертвого чудовища. Место не понравилось никому, но делать нечего. Белесые камни, торчащие из земли на расстоянии локтя друг от друга, белесые каменные столбы высотой в три локтя давали хоть какую-то защиту в случае нападения. Быков и фенакодуса, ясно дело, заводить на сам холм не стали, потому как животные попросту не пролезут через этот каменный забор. Стреножили у подножия, благо вокруг холма высокой и сочной травы для прокорма живности росло в изобилии. Первыми дежурить вызвались Вертер и Вулкан. Вертер сказал, что не устал, а кио так вообще спать не надобно…

Сон не шел к Гррому. Лежа на спальном мешке и высматривая в темноте небосвода россыпь сверкающих точек, молодой нео думал, в уме выстраивая подобие кованой цепи, в которой звенья – это события, следующие одно за другим.

Вот он сам, еще маленький, видит гибель отца, затем сражение Рауру в разрушенной крепости, под камнями которой покоятся кости матери Рри. После изнуряющая, полная опасностей дорога до общины Метал Макса. Следом сама крепость, с ее укладом жизни, сводом правил и нехитрых заповедей Общины Просвещенных. Правила просты, но для маленького нео пока что сложны и непонятны…

Грром перевернулся со спины на правый бок. Свет звезд хоть и не особенно ярок, но ночному зрению мутанта все же мешал. Нео сорвал травинку и стал не спеша перекатывать ее промеж резцов и выпирающих клыков – это успокаивало и давало возможность сосредоточиться.

«Что же еще? Ах да… смерть названого отца – Рауру. Он был стар, однорук, но храбрости, силы и мудрости в немощном старце было на целое селение».

Нео выплюнул травинку, оказавшуюся дюже горькой. Поморщился, поплевал еще:

«Брр! Гадость… И как туры едят такую?»

И машинально сорвал другую.

«Спас девочку нео. Рыженькую такую. Только странную. М-да, спас… Лучше бы рукокрылу на съедение оставил».

Гррому вспомнился тот больной хомо из лазарета, что, трясясь от лихорадки и обливаясь холодным потом от страха, шепотом рассказал, как убили «волосатую девку», когда нео пришел проведать спасенную им девочку. Хворый пахарь был уверен, что её убили, и сделали это именно Просвещенные. Никак иначе. И боялся, что так же поступят с ним самим. Зачем? А он, пахарь, и сам не знал. Но боялся…

В любой другой раз Грром не поверил бы, но после слов Вулкана… Кузнец, кио, получеловек, что стоял с копьем наизготовке где-то рядом, некогда предупреждал:

«Они убьют тебя. Метал Макс не прощает предателей».

«Но как мог предать Метал Макса неотесанный и грязный пастух Грром?»

Молодой нео не находил ответа. Нападение это бестолковое еще на голову свалилось… Зачем, почему? А вот Ррракши его знает. Когда орды диких и голодных нео или банды вормов лезут на крепость, с ними все ясно: вдосталь пожрать, изнасиловать и уволочь в плен баб; разжиться запасом пороха и добрыми мечами взамен дубин и заточенной о камни арматуры. Простые и понятные действия. А сейчас?