Скифские саги - Дмитрий Колосов

— Всё? — глухо спросил Ариман.

— Почти. — Таинственный незнакомец издал смех, на этот раз тоненький, девичий. — Еще ты дашь мне клятву, что не воспользуешься энергией Источника, если даже будешь проигрывать. Ты поклянешься своей матерью. Ведь она у тебя была?

— Ариман, не делай этого! — крикнул Заратустра.

Но бог не послушался его. Вместо этого он посмотрел на монстра, готового в любое мгновение пустить в ход свои отточенные, как бритва, уродливые клешни. Скрипнув зубами, Ариман выдавил:

— Ладно, я клянусь именем матери не использовать силу Источника.

Стоявший за спиной Аримана Заратустра схватился за голову. Отшельник удовлетворенно хмыкнул:

— Дело сделано. В таком случае будем считать, что мы договорились.

Обмен пленниками происходил по всем правилам. Рыжебородые привели Кермуза и Скилла, два отвратительных чудовища — Тенту и Черного Ветра. Первыми двинулись навстречу нэрси и мятежный маг. Они не без интереса посмотрели друг на друга, после чего девушка попала в объятия Аримана, а маг подошел к Отшельнику, который снисходительно похлопал его по плечу. Далее произошла небольшая заминка. Скилл наотрез отказался возвращаться к Отшельнику. Ариман холодно взглянул на него:

— Тебе не терпится умереть от моей руки?

— Пусть так, — ответил скиф. — Здесь мои друзья, и, если меня ждет смерть, я хочу умереть рядом с ними.

— Смешной человек, — заметил на это Отшельник. — Ладно, если он так хочет умереть, пусть останется у тебя. Я даже буду настолько щедр, что верну тебе коня безвозмездно.

Он сделал знак своим мерзким слугам, и те подвели рвущегося на поводу Черного Ветра к Ариману. Тот молча принял дар.

— Я даю тебе время. Когда будешь готов к битве, дашь сигнал! — С этими словами Отшельник повернулся спиной к Ариману и направился к своему войску.

— Скажи мне, скиф, ты мог бы выстрелить ему в спину? — негромко спросил бог тьмы.

— Да, — ответил Скилл, — если ты попросишь меня об этом.

Ариман взглянул на степняка и внезапно рассмеялся.

— Хороший ответ, скиф! — Бог тьмы подозвал к себе стоявшего неподалеку рыжебородого и приказал: — Отдайте ему коня. И готовьтесь к бою!

Пока маг выстраивал на битву выходящих из замка воинов, Ариман облачался в боевые доспехи. Он заключил тело в гладкий, без рисунка, черный панцирь, а голову — в такого же цвета шлем. Перед тем как надеть его, бог избавился от своей маски, и Скилл впервые увидел его лицо. Оно оказалось очень красиво, с оттенком холодной жестокости. Такие лица были у воинов, пришедших некогда — в то время Скилл ходил еще в отроках — в скифские степи. Эти воины появились из далеких северных земель, они несли войну. Скифы в кровавой сече изрубили пришельцев, но каждый из них забрал с собой в могилу по пять степняков. Северные витязи оказались прекрасными воинами. Ариман был очень похож на этих витязей, возможно, даже являлся одним из них: недаром через его правую щеку тянулся длинный рваный шрам — такие бывают от удара копьем или от брошенного ножа. Скилл невольно засмотрелся на это царственное лицо и вдруг понял, почему Тента так долго колебалась, прежде чем согласилась идти с ним. Он взглянул на нэрси и увидел, как она смотрит на Аримана. В ее взгляде было обожание, а может, и нечто большее. Скилл понял, что если ему суждено покинуть Заоблачный замок, то в лучшем случае с ним будет лишь Черный Ветер.

Надев шлем, Ариман наглухо соединил его с панцирем. Заратустра подал ему длинный блестящий меч.

— Все готово? — спросил владыка тьмы. Маг кивнул. — Тогда начинаем!

Заратустра принялся отдавать последние приказания, а бог зла поманил к себе Скилла и шепнул:

— Скиф, охраняй ее. Ты умрешь, но лишь в том случае, если умрет она.

Заратустра выстроил воинов самым бесхитростным образом. Слева стояли ахуры, правое крыло занимали рыжебородые, часть которых сидели на конях. В центре густой толпой расположились харуки, подкрепленные пятью уцелевшими дэвами. Ариман занял место среди подземных жителей, встав в первом ряду. Заратустра возглавил небольшой резерв, состоявший из саблезубых барсов и нескольких десятков рыжебородых. Здесь же находились орел и лев, друзья мага, прибывшие, чтобы принять участие в битве. Орел боевито топорщил перья, лев же был безобразно благодушен. Он облизывал ушибленную о камень лапу и искоса поглядывал на симпатичную саблезубую кошечку, чем вызывал гнев орла.

Воинство Отшельника расположилось подобным же образом. Фланги заняли две шеренги чудовищ из парамиров. Вооруженные громадными клыками, когтями, растущими из груди шипами, щупальцами, ужасающими роговидными наростами, они должны были оказать достойное сопротивление воинству Аримана. Многие из этих монстров выглядели столь причудливо, что Скилл не мог определить, где у них голова и уж тем более — где сердце. Впрочем, глядя на это хаотичное нагромождение мяса, хрящей и костной брони, он усомнился в том, что сердце у подобных уродов вообще существует. В середине строя стояли Отшельник и Кермуз, державшие в руках мечи, а также восемь дэвов, среди которых Скилл признал Зеленого Тофиса. Старый дэв все же переломал кости Груумину.

Трижды пропела труба, армии начали сходиться. Угрожающе размахивая разнообразными орудиями убийства, монстры устремились к воинам Аримана. И тут случилось совершенно неожиданное. Лев внезапно вышел из своего меланхолического состояния и что есть сил помчался навстречу вражескому войску.

Он прорезал толпу харуков и выскочил прямо перед Отшельником. Все замерли, ожидая, что лев набросится на чародея, но мудрый зверь вдруг повернулся лицом к защитникам замка и провозгласил, обращаясь к своему другу:

— Ты избрал ложный путь, о Заратустра; путь мишуры и мирской суеты. В этой битве у тебя нет врагов, как нет и друзей. Те, в кого мы верим, те, в кого мы должны верить, умирают сегодня не здесь. Они умрут, уступая путь идолам, и век сверхчеловека никогда не наступит…

— Убить его! — велел Ариман.

Рыжебородые вскинули луки. Их на мгновение опередил орел. Птица с клекотом взвилась в воздух и стала падать на льва.

— Не надо! — закричал Заратустра.

Но было поздно. Множество стрел пронзили льва, еще несколько впились в орла, замертво рухнувшего на бездыханного друга. Судьба разъединила их перед смертью, она же свела их вновь, когда смерть наступила.

Ариман поднял над головой меч:

— Вперед!

Рыжебородые и ахуры разом бросились на врага, на бегу стреляя из луков. Монстры Отшельника устремились им навстречу. Помимо множества орудий уничтожения, они располагали неплохой защитой. Стрелы отскакивали от костяной брони, не причиняя чудовищам вреда. Двигались монстры подобно крабам, но с быстротой доброй лошади. Не успели лучники выпустить по третьей стреле, как чудовища атаковали их. Завязалась жестокая сеча. Рыжебородые, привыкшие к подобным переделкам, бились отчаянно. Зато ахуры и харуки мгновенно дрогнули. Вокруг яростно машущего мечом Аримана образовалась опасная пустота, и Заратустре пришлось бросить в бой резерв. Ему удалось остановить бегущих и повернуть их назад. По всему фронту развернулось отчаянное сражение, в котором принял участие и Скилл. Причудливы повороты судьбы! Если бы еще вчера кто-нибудь сказал Скиллу, что он будет сражаться на стороне Аримана! Скиф в лучшем случае принял бы эти слова за дурную шутку. А теперь он и впрямь стоял в нескольких шагах от бога тьмы и осаживал стрелами наиболее прытких монстров, имевших неосторожность приблизиться к нему и Тенте.