Стать настоящим (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

  - Так дай мне шприц! если что, я скажу - украл! Пожалуйста, Серёжа, медлить нельзя, я нутром чувствую!

  - Если она умрёт, ты пойдёшь под трибунал! И мне тоже достанется.

  - Я не сдам тебя, клянусь! Всё возьму на себя, ты, максимум, строгий выговор получишь...

  - Она не выдержит...

  - Выдержит!.. А если нет... это лучше, чем она будет... как Кузов! - прошипел Валера, сжав плечо врача так, что тот охнул. - Ты его каждый день видишь!

  Сергей молча стоял, нахмурившись и кусая губы, - Валера пожирал его глазами.

  - Пусти! - дёрнув плечом, наконец сказал врач.

  - Нет!

  - Пусти, иначе как я тебе ампулу принесу, идиот?!

  - А-а, - Валера разжал пальцы.

  - Жди здесь, я сейчас.

  Спустя несколько минут Сергей вернулся к притоптывавшему от нетерпения Валере:

  - Ампула у меня в кармане халата, - он чуть повернулся, позволив взять лекарство. - Одноразовый шприц лежит слева, в ящике возле койки...

  Врач подробно объяснил, что и как надо делать.

  - Спасибо, - Валера пожал Сергею руку - она была мокрой от пота. - Я твой должник!

  - Иди, я буду рядом... с дефибриллятором наготове.

  Валера ринулся по коридору. Пробегая мимо уборочной тележки, схватил швабру и, заскочив в бокс, вставил её в ручку двери так, чтобы снаружи было не открыть.

  - Я вытащу тебя, Коса! - бормотал он, как заклинание, пока распечатывал шприц, набирал лекарство и вводил его в катетер на лапе. - Вытащу, вытащу, вытащу...

  Рысь шевельнулась и открыла глаза. Поведя вокруг мутным взглядом, она дёрнулась на койке.

  - Спокойно! - Валера схватил её за морду и повернул к себе. - Это я, вспомни, просто вспомни!

  Провыв жутким голосом, рысь заклацала пастью, пытаясь вырваться, но тело её с самого начала было надёжно пристёгнуто к койке - на случай худшего развития событий.

  - Смотри на меня! - Валера тряхнул её голову, заставляя посмотреть на себя, перехватил взгляд. - Это я, Кира, я, ты должна вспомнить, должна, постарайся!

  Зрачки её расширились, из глаз пропала муть.

  - Давай! - он ввинчивался взглядом в её зрачки. - Давай, вот так!

  В глазах рыси мелькнуло узнавание, и тут же их затопила боль. Она снова взвыла и забилась на койке, снаружи бокса раздался шум и голоса.

  - Это трудно, я знаю, и тебе очень больно, но мы справимся, Кира, я люблю тебя, милая, люблю!

  Рысь перестала биться и замерла, глядя ему в глаза - и Валера понял, почувствовал: она знала, кто он, человеческое сознание с трудом, но ещё просачивалось сквозь звериное восприятие!

  - Вот так, - он нежно погладил её по щекам. - Слушай ритм, и мы справимся.

  Одежда на нём трескалась и рвалась, но Валера не мог позволить себе тратить время на раздевание. Пять секунд - и Чёрный ястреб накрыл рысь крыльями, прижимаясь к ней, давая почувствовать ток своей крови, зацепиться за ритм, войти в унисон.

  Аппарат дико запищал, предупреждая о недопустимом изменении жизненных показателей, но Валера не обращал на это внимания, продолжая теперь уже беззвучный диалог с рысью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  'Молодец, вот так... а теперь я поведу тебя, любимая, не бойся, ты только доверься и слушай мой пульс, просто слушай мой пульс...'

  Из коридора раздавались крики, запертая дверь ходила ходуном - врачи дёргали за ручку, пытаясь открыть бокс.

  Сергей обхватил голову руками, застыв рядом со стеклянной стеной и в ужасе повторяя шёпотом:

  - О Боже, Боже, помоги! Боже...

  'Всё хорошо, всё будет хорошо! - Валера почувствовал, как вот-вот падёт сопротивление 'закостеневшей' рысиной формы: она, словно сухая корка, хрустела под натиском его души. - Ещё шаг, всего один шаг...'

  Раскачавшись в ритме, он снова двинулся вперёд, таща за собой Киру, и на этот раз - хрясть! - 'корка' сломалась, и они вместе вырвались из цепких объятий звериной формы, будто вода - из взорванной запруды.

  Кто-то нажал тревожную кнопку и к боксу уже бежали опера надзирателей - в руках у одного длинная палка с петлёй на конце, у другого револьвер со снотворными дротиками.

  - Нет! - Сергей бросился им наперерез. - Обездвиживать нельзя! Ни в коем случае! - Он повернулся к боксу и, увидев через стекло ровную линию на дисплее возле койки, заорал: - Дверь! У неё остановка сердца!! Ломайте дверь!!!

  Швабра отлетела в сторону, дверь распахнулась, в бокс ворвались врачи с дефибриллятором. Валеру грубо оттолкнули в сторону, так что он чуть не повредил крыло, успевшее лишь наполовину трансформироваться в руку. Но это было уже не важно: как прорвавшая плотину вода не может остановиться, пока не разольётся до конца, так и метаморфоза на койке завершилась сама и теперь там уже лежала не рысь, а смертельно бледная молодая женщина.

  - Все отошли! - приложив контакты дефибриллятора к её груди, скомандовал врач. - Разряд!

  'Она справится!'

  - Ты что творишь?! - орал опер надзирателей, выволакивая получеловека-полуястреба из бокса.

  - Она справится! - словно заклинание, произнёс мгновенно завершивший превращение Валера, сбрасывая остатки одежды.

  - Разряд!

  Секунда, две, три!.. Господи, помоги!! Валера замер, не сводя глаз с дисплея: вот сейчас, ну же, давай! сейчас!.. - но прямая оставалась прямой...

  - Разряд!

  Ровную линию смяли зубцы сердечного ритма.

  - Есть!

12. Лебедь с зубами

  Пернатый не хотел, чтобы снизу было видно, какого он на самом деле размера и как выглядит, поэтому старался лететь очень высоко. Это давалось нелегко: всё тело было в крови и болело, каждое движение стоило большого труда. Проклятая рысь! Вот надо же... и как только она сумела догадаться - может, Вьюшко там чего напортачил?! - нет, вряд ли, ведь если б его морок вдруг распался, то весь ОКОП бы на него кинулся!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   Но этого не случилось: опера поняли в чём дело, только когда Пернатый уже обезвредил рысь и мог бы, вообще, улететь с лучезаром, если бы не Дед Мороз, накрывший шар своим телом! Старый пердун, еле жив, а всё геройствует!.. - хотел было разъяриться птичник, но вдруг понял, что не может заставить себя злиться на Ивана Григорьевича... Сила веры и любви старика так оттенили собственную подлую слабость и предательство, что Пернатый почувствовал себя плохо и, постаравшись выкинуть Деда Мороза из головы, обратился мыслями к другим участникам сегодняшней операции.