Солнце на продажу (сборник рассказов) - Уильямс Пауэрс

По дороге я наловила цикад, крупных таких, с длинными крыльями, — отличная наживка для шипастой рыбы, что водится на отмели. Нужно только прицепить их к сетке и опустить ее в воду. Шипастая рыба на них так и набрасывается! Правда, мистер Томпсон говорит, что есть ее вредно. Тоже мне знаток нашелся: я-то ее ем — и хоть бы хны!

Я направилась прямо к лощине Гнилой Колоды. Там есть отличная заводь и галечная отмель. Если не зевать, лягушек можно наловить видимо-невидимо. Они любят прятаться под лопнувшим трубопроводом, в пене. В последний раз я наловила не меньше десятка.

Для начала я прошла вдоль берега, глядя в воду — надо же знать, что там есть. Вода была спокойная, да и пены собралось не ахти сколько. Правда, рыбы тоже не было, так что я присела на теплую гальку, съела пирог и натянула сапоги. У них длинные голенища, и папа велит мне всегда натягивать их до самого верха. Э, меня это давно не волнует — можно подумать, помру я от капли воды!

Немного погодя я со всеми предосторожностями вошла в воду — тихо-тихо, чтобы не спугнуть лягушек. Пробралась на середину ручья и принялась их высматривать. Сетка так и осталась у меня за поясом — не для лягушек она.

Только я притаилась в ручье, как вдруг ни с того ни с сего с обрыва летит куча камней и травы, а следом — этот парень из города и все норовит по дороге за кусты уцепиться. Труба его задержала — он так о нее и шмякнулся, но воду всю перебаламутил.

Через минуту-другую он стал подниматься, да долго так — все молотил руками вокруг и тянулся назад, к трубе. Всех лягушек распугал. До того я обозлилась, что заорала:

— Эй, мистер, может хватит?!

Черт возьми, ну и реакция! Он уставился на обрыв, завертелся, будто его окликнули из Службы инфекционных заболеваний или чего-то вроде, глаза помутнели, и весь затрясся. Прежде чем он успел шлепнуться еще раз, я крикнула:

— Да это я, мистер, внизу, в ручье.

Он поменял положение, для верности ухватившись за трубу. Я подождала, пока он устроится понадежней, и сказала:

— Так вы мне всех лягушек распугаете.

— Лягушек распугаю! — взвыл он, словно лягушки были какими-то чудовищами.

— Ну да. Хочу поймать несколько штук. Можете вы хоть минуту посидеть спокойно?

Мне было видно, что он задумался. Наконец он опять тихо так опустился на трубу, будто дух из него выпустили, и действительно спокойно сказал:

— А почему бы и нет?

И, откинув голову назад, закрыл глаза.

Пока он спал, я поймала трех лягушек, больших и жирных. Продела прутик им через глотки и опустила трепыхаться в ручей, чтобы не сдохли. Я уже почти поймала четвертую, когда парень проснулся.

— Послушай, — заорал он, — где это я?

— В лощине Гнилой Колоды.

— А где это?

И охота же ему глотку драть! Пусть подойдет поближе, чтобы не орать так.

— От разговора шуму меньше. Может, я все-таки поймаю лягушек, если мы не будем кричать.

Он оттолкнулся от трубы и поплелся по берегу, спихивая грязь и камни в воду.

— Привет, — сказала я, когда он подошел поближе.

— Здравствуй.

Он все еще ужасно нервничал, и вокруг глаз у него были забавные круги, чем-то похожие на черепаший панцирь.

— Как тебя зовут?

Он изо всех сил старался казаться дружелюбным, и хоть мистер Томпсон зудит без конца, что на свете-де нет дружелюбных незнакомцев, уж кого-кого, а этого парня я наверняка обведу вокруг пальца.

— Алтия, — сказала я вежливо, как учила мама. — Но друзья зовут меня Торни. А вас?

— Гм, — он оглянулся, потом снова посмотрел на меня. — Стэнл-Стэн. Зови меня просто Стэн.

Видно было, что он врет. Даже соврать толком не умел. Но я сказала, что конечно же его зовут Стэн, а потом подождала, не скажет ли он еще чего-нибудь.

— Тебе здесь нравится? — спросил он.

— Ага. Я часто сюда хожу.

— Значит, живешь недалеко?

Дурацкий вопрос. Вот уж истинно — горожанин он и есть горожанин. Может, он думает, что у нас в деревне подземка ходит? А он все поглядывал на трубу, словно ждал, что оттуда выскочит куча народу.

— Да, у Бакстеров.

Вранье, конечно, но он первый начал, а потом папа говорит, чтобы я никому не рассказывала, где живу, — на всякий случай.

— А где это?

Он сделал вид, будто и не интересуется вовсе, вроде наплевать ему, где дом Бакстеров, — просто хотел лясы поточить с кем-нибудь. Я показала за спину и сказала, что, если идти по дороге, до Бакстеров будет с милю.

— А много народу там живет?

— Не очень. Человек шесть-семь. Собираетесь переселяться, мистер?

Тут он рассмеялся тем пронзительным смехом, который похож на всхлипывания. Мой брат Дэви всегда так плачет. Нехорошо, когда шестилетний ребенок так пищит. А уж такой, как этот Стэн — или как его там, — и вовсе никуда не годится.

— Что здесь смешного, мистер?

Я бы ушла и оставила его, да заметила, что он почти вляпался в зеленую жижу, которая течет из трубопровода и выносится на берег, поэтому немного громче сказала:

— А вам бы лучше уйти отсюда.

Он сразу замолчал, а потом спросил:

— Откуда? Почему?

Ох, ну и нервный же тип!

— Отсюда, — я показала на лужу, чтобы попугать его. — Эта штука вредная. Она может обжечь, если вы к ней не привыкли.

Конечно, это не совсем так. Некоторые вообще не могут к ней привыкнуть, но меня она никогда не обжигала, даже в первый раз. Как говорит мистер Томпсон, это значит, что селективные мутации адаптируются к новым условиям окружающей среды. Мистер Томпсон думает, раз он генетик, так уж и знает все на свете.

Стэн так рванулся прочь от зеленой жижи, словно та вот-вот готова была вцепиться в него.

— Что это?

— Не знаю. Просто грязь, которая течет из трубы. Два года назад в Санта-Розе взорвалась насосная станция, труба лопнула, и из нее стала сочиться эта зелень. — Я пожала плечами. — Она не вредная, только старайтесь до нее не дотрагиваться.

Похоже, Стэн опять готов был рассмеяться, и я выпалила:

— Спорить готова — вы из Санта-Розы, верно?

— Из Санта-Розы? А почему ты так думаешь?

Точно, он и в самом деле начинал нервничать, стоило только спросить его о чем-нибудь.

— Да так. Санта-Роза — первый крупный город отсюда на юг. Я и подумала, что вы скорее всего могли прийти оттуда. А может, из Сономы или Напы, но это вряд ли.

— Почему ты так говоришь?

Теперь он чуть не плакал, а его пальцы без конца сжимались в кулаки.

— Очень просто, — ответила я, стараясь не смотреть на его руки. Судя по тому, как он то и дело сжимал и разжимал пальцы, он наверняка был болен. — Главное северное шоссе еще открыто, да только уже не то, что между Сономой и Санта-Розой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});