Солнце на продажу (сборник рассказов) - Уильямс Пауэрс

— Попробуй, — сказал Грегори. — Может, он нас вызывает.

Через несколько секунд они услышали в шлемофонах голос Китли.

— Если кто-нибудь жив, отзовитесь. Если у вас есть прием, но нет передачи, дайте световой сигнал, я наблюдаю за вами в телескоп. «Змей» вызывает «Декарт»! Если кто-нибудь…

Неожиданно Грегори улыбнулся.

— Делай, как тебе велят, — сказал он Нолану.

— …Если у вас есть прием, но нет передачи… — продолжал Китли, — дайте световой сигнал… Ой, я глазам не верю! Я рад, что кто-то жив, — тут же продолжал он. В голосе Китли звучало облегчение. — Повреждения моего корабля невелики. Полетело несколько систем контроля… часа через четыре я буду в состоянии сблизиться с вами. Приходится быть осторожным, тут вокруг летают бомбы…

— Нолан! — быстро сказал Грегори. — Займись приемником. Постарайся приспособить его для передачи. Сигнал будет слабым, но Китли его услышит. Передай ему, что наш реактор может в любую минуту взлететь на воздух. Вели ему не приближаться к нам!

— Попробуйте третий, — раздался голос пленника. Нолан нажал на кнопку, и еще один зеленый огопек загорелся на пульте.

— Но такими темпами мы не исправим реактор. Почему «Змею» не приблизиться? — сказал он.

— Мы отсрочили взрыв на полчаса, — резко ответил Грегори. — Это пока все, чем мы можем похвастать. Делай, как тебе приказали.

Когда внутренние переговоры прервались, снова стал слышен голос Китли:

— Я опознал эти метеориты как свинцовые кирпичи из защиты реактора на «Подсолнечнике». Понимаете, что это означает? Вторая часть потока концентрируется вокруг массы кирпичей, и гравитация этой массы превосходит центробежные силы. Эта часть потока конденсируется. Поэтому его опасность для космоходства уменьшается, а лет через двадцать мы сможем попросту подогнать к нему корабль и погрузить добро на борт. Правда, об этом, наверно, лучше поговорить потом… В любом случае я зарегистрировал все данные, касающиеся потока, так что не расстраивайтесь, если ваши приборы вышли из строя. Скоро увидимся…

Не успел Китли закончить фразу, как вновь послышался голос Колфилда:

— Попробуйте пятый.

Нолан нажал на соответствующую кнопку, свет на мгновение погас, но затем снова вспыхнул красный сигнал. Нолан взглянул на капитана.

— Колфилд, что там у вас происходит? — спросил Грегори.

Пленник ответил, что гнездо пятого стержня расчищено на четверть, но дальше он снова застрял. Что-то мешает внутри реактора. У Колфилда была идея, как с этим справиться, но время истекло. Можно ему поработать еще пять минут?

— Нет, — сказал Грегори.

— Но осталось немного, — возразил Колфилд. — У меня получается лучше, чем у всех вас, вместе взятых. Дайте мне пять минут, моя карта все еще красная…

— Ну хорошо, — сдался Грегори.

Тут он подумал о том, что, даже если реактор не взорвется, что, правда, вызывало тяжкие сомнения, особенно после последних слов Колфилда, корабль находится в страшном состоянии. Потребуется как минимум неделя, чтобы привести его системы в порядок и восстановить герметичность. Но Грегори не мог отделаться от леденящего предчувствия, что время утекает неотвратимо и им отмерены не дни, а минуты. Грегори знобило, неприятно сосало в желудке, и вдруг он понял, что эти симптомы означают лишь одну болезнь — страх смерти.

В этот момент Грегори ощутил, что корабль слабо содрогается, чуть вздрагивают подлокотники кресла.

— Что еще там случилось, Колфилд?

— Я двигаю стержни… надо проникнуть… — пленник делал паузы, чтобы перевести дыхание. — А то… а то мне не забраться внутрь.

Грегори почувствовал, как струйка пота потекла у него по лбу. Колфилд явно лгал. Стержни нельзя было так двигать. Они для этого не приспособлены. Но почему он врет? Что он там внизу делает?

Еще пятнадцать минут назад Грегори сразу ответил бы на этот вопрос. Именно поэтому он настоял на том, чтобы Колфилд не снимал карту, и предупредил его против глупостей. Этот человек понимал, что он виноват в той страшной опасности, что создалась для кораблей, он понимал, что из-за него уже погибли люди и корабли, и, разумеется, мучился ощущением своей вины. Он мог решить, что обязан пожертвовать собой и кинуться в реактор, чтобы свести счеты с самим собой.

Теперь Грегори знал, что в течение одиннадцати лет этот человек скрывал свое настоящее имя. И все эти годы наказание за совершенное им преступление возрастало и соответственно возрастал страх разоблачения. И он скрывал свое имя до последней минуты, отказываясь от вспоминаний, и дал ложные показания о втором потоке в надежде, что они минуют его, не обнаружив тела. Но тело человека, умершего одиннадцать лет назад, было найдено, и на нем был диск с именем Джеймса Эндрю Колфилда.

Конечно, пленник чувствует себя плохо. И не известно, что в нем берет верх — чувство вины или чувство страха. Потому что он не бывший механик «Подсолнечника», а его бывший капитан Уоррен.

Грегори сделал знак Нолану, чтобы тот молчал и быстро выбрался с мостика. Без единого звука он постучал по шлему Хартмана и приказал ему жестом следовать за ним. Они вместе осторожно спустились в колодец. Там плавали свинцовые кирпичи и обломки оболочки реактора, выброшенные туда пленником. Вот почему Грегори ощутил вибрацию!

Пробраться колодцем они теперь не могли, но видели, что происходит на его дне. Пленника там не было. И это могло означать лишь одно: он был в активной зоне реактора.

— Он выбросил все сюда руками! — сказал Грегори. — Нам придется расчищать проход. Времени нет!

— Не подходите ко мне! — раздался в наушниках хриплый голос Колфилда. Тут же послышался и голос Нолана:

— О чем вы говорите? Что там происходит?

Объяснять было некогда. Грегори потянул за отошедший лист обшивки и дернул его, пытаясь оторвать. Он был в отчаянии. Он ощущал себя заточенным на тысячелетия в бутылку джином…

Уоррен был любимым капитаном на своем корабле. Ему грозили суд, позор, разжалование и, возможно, тюрьма. Руки и лицо его обгорели во время взрыва в трубе настолько, что узнать его было невозможно. Даже по отпечаткам пальцев нельзя было определить его личность. Умирающий механик выбросился в космос. И Уоррен по настоянию команды взял себе личность механика. А в госпитале на Земле миссис Уоррен поняла, что она вовсе не вдова. И она снова вышла замуж за своего для всех умершего мужа.

А Грегори подозревал черт знает что!

— Сэр! — буквально загремел в ушах голос Нолана. — Он туда залез! Он вытаскивает стержни руками! Что мне…

— Не вмешивайтесь, — раздался спокойный голос пленника. — Дайте мне подумать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});