Единое ничто. Эволюция мышления от древности до наших дней - Алексей Владимирович Сафронов

этом онтологически степень сложности таких высказываний будет соответствовать числу взаимодействующих в структуре такого высказывания единиц или независимых субстанций не-системы (каузально динамических независимых областей мозга, источников каузальности и т. д.). По смыслу это соответствует числу мест в логическом операторе плюс 1 (за счёт неопределённой среды не-системы).

Так, отрицание является одноместной операцией и соответствует не-системе, в которой имеет место одна субстанция в неопределённой среде. Знаки (второй степени сложности) в такой не-системе соответствуют по форме ощущениям или инстинктам, ограничивающим и определяющим границы субстанции в неопределённой среде. Это высказывания типа «А» или «не-А». При этом одно из них есть идеальное дополнение другого и, следовательно, изначально тоже ничего не означает и существует как пустая вещь. То, что этой пустой вещи присваиваются значения, уже вторично.

Так, скажем, знак «пища» есть связь нейронного процесса и его ментальной проекции, в нём с самого начала есть означающее и означаемое. Пища выполняет функцию и является информацией. Знаком «пища» природа сообщает своё уже совершённое решение человеку или животному, и ему, кажется, только остаётся выполнять эту команду. Но знак «не пища» изначально ничего не обозначает. В процессе знакотворчества человек приписывает ему разные значения, не принадлежащие ему изначально. Человек формирует для пустой вещи «не пища» различные сочетания нейронных процессов и ментальных проекций. При этом сама эта вещь «не пища» не пропадает, а постоянно существует как связь субстанций, вызывая всё новые и новые свои интерпретации, например «человек – не пища» и др.

Здесь мы находимся на онтологическом горизонте, так как в этом контексте знак как мультивещь как бы отражается сам от себя, чтобы породить свои многочисленные идеальные дополнения – идеальные знаки (отношения). Если понимать знак только как отношение, то есть идеально, и не видеть за ним порождающую его пустую вещь, то становится непонятно, почему вообще что-либо означает что-либо. Ж.Деррида пишет: «Если стереть принципиальную границу между означающим и означаемым, то придётся отказаться и от самого слова “означающее” как от метафизического понятия»[169]. Но что значит «принципиальная граница»? Очевидно, если этот «водораздел» приводит к онтологическим последствиям, то и сам он должен быть онтологическим.

В этом смысле со знаков второго уровня сложности начинается онтология ощущений. Поэтому знаки этого уровня – это прежде всего сами ощущения, чувства, инстинкты и их простейшие ограничители (дополнения): «тепло», «холод», «боль», «голод», «красное», «опасность» и т. д., например «мне больно» или «это пища».

Двухместные логические операторы, такие как конъюнкция, импликация или дизъюнкция, составляют знаки третьей степени сложности. С помощью таких знаков, в частности, описываются причинно-следственные связи, любые детерминистические теории («если А, то В»). К ним относятся такие знаки, как «сытость», «знание», «теория», «закон», «возмездие», «преграда», «страх», «смерть» и т. д., например «если двигаться, то рано или поздно встретишь препятствие» («преграда»).

Эти знаки имеют три варианта идеального дополнения, образуемых одним или двумя отрицаниями: «если не-А, то В», «если А, то не-В» и «если не-А, то не-В». Первый тип дополнения порождает идею (знак) о пустом, о нуле («если не двигаться, то встретишь преграду»). Иными словами, отсутствие причины тоже может иметь следствие. Второй тип дополнения порождает идею (знак) ненасыщаемости, бесконечности («если двигаться, то не встретишь преграду»). Третий тип дополнения образует знак гипотезы или правила («если не двигаться, то не встретишь преграду»). Не удивительно, что древние философы, открывшие знаки этого порядка сложности, были озабочены идеями пустоты, бесконечности и установления правил (законами самоограничений). Очевидно также, что осмысление этих знаков-вещей (идеальных дополнений) может быть многообразным, и более поздние мыслители их видели по-своему.

К знакам третьего уровня сложности относятся также «желание», «симптом» и, собственно, сам «знак». Ж.Лакан пишет: «Итак, мы всё время возвращаемся к нашей двойной ориентации: на речь и язык. Чтобы освободить речь субъекта, мы вводим его в язык его желания, т. е. в первичный язык, на котором, помимо всего того, что он нам о себе рассказывает, он говорит нам что-то уже безотчётно, и говорит в первую очередь символами симптома»[170]. Но язык желания не является первичным, так как оно становится знаком только на третьем уровне сложности. Чтобы осознать и использовать «желание» как знак, недостаточно помыслить: «Я хочу». Нужно осознать: «А приводит к В» или «пища утолит голод» и т. д. До такого осознания речь идёт не о желании, а об инстинкте.

Для вероятностных моделей и выражений убеждений (верований) нужны знаки четвёртого порядка сложности, то есть трёхместные логические операции. Например, это тернарная операция – вероятностное суждение «если А, то В или С». Однако далеко не все тернарные операции составляют структуру знака четвёртого порядка. Если тернарная операция является детерминистической теорией, то она вырождается до знака третьего уровня. Например, условная дизъюнкция, конъюнкция и импликация вырождаются до третьего уровня сложности, несмотря на то что они трёхместные. Это может быть условная теория «если А, то В, иначе С».

Возникает ключевой вопрос. Почему из двух трёхместных операций одна оказывается знаком четвёртого порядка (вероятностной теорией, убеждением), а другая вырождается до знака третьего порядка (до знания), то есть до детерминистической теории? Единственный критерий заключается в том, что каждое место логической операции должно выполнять роль независимой субстанции в общей не-системе данного порядка сложности. Если же выражение распадается на две отдельные независимые теории, то порядок не-системы снижается. «Если А, то В, иначе С» заменимо на две теории: «если А, то В» и «если не-А, то С». Любопытно, что одна из этих теорий – это естественный знак, а вторая – идеальное (искусственное) дополнение.

Вероятностное суждение «если А, то В или С» теряет целостность не-системы, если его разбивать на части. Важно, что оно может быть интерпретировано и как суждение об убеждении. В этом случае оно может принимать вид в обыденном языке: «А убеждён, что В, а не С» или, более строго, «если А, то В, хотя С», например: «свобода воли возможна, хотя есть детерминизм». Очевидно, что таблицы истинности для вероятностных суждений произвольны. Для них были бы адекватнее «таблицы убеждённости».

Внутри вероятностного высказывания есть место для двух детерминистических теорий: «если А, то В» и «если А, то С», которые могут противоречить или не противоречить друг другу. Однако только в целостном высказывании они образуют вероятностный знак. Это, например, такие знаки, как «удача», «возможность», «преимущество», «вера», «убеждение», «фактор», «обстоятельство» и т. д. Такой знак имеет семь возможных дополнений, каждое из которых порождает тип идеи, понятия. Например, дополнение «если не-А, то не-В или не-С» является по своей природе диалектическим (скажем, «если мир бесконечен, то он неограничен по объёму или не имеет границы»). В знаке