Любовь под прицелом - Оксана Сергеевна Головина

ним. – Так что там с подушками?

– Ты же вызвалась в сиделки. Будешь спать рядом. Вдруг мне что-то срочно понадобится? Колокольчика, знаешь ли, у меня нет, – усмехнулся Максим.

– Что? – Вероника обошла его кругом, теперь заглядывая в лицо. – Когда я вызывалась? Не было такого.

– Зачем же тогда так спешила домой? – Максим опёрся рукой о дверной косяк, чтоб было легче стоять, и продолжил допрос, не сводя с неё взгляда.

Он должен был видеть выражение её лица. Должен понять, что творилось у Вероники в голове. Иначе та новенькая связка ключей, приготовленная им ещё до отъезда в деревню, так и останется висеть на вешалке в прихожей.

– Просто… Так положено… – Вероника даже приподнялась на цыпочки, стараясь быть с Максимом наравне.

– Что положено? – дразня, спросил он.

– Что за допрос? Имею право, в конце концов.

– Согласен.

– Хочу и беспокоюсь.

– Верно.

– Переживаю.

– Даже так? – Максим тепло улыбнулся. – Переживаешь, значит?

Вероника приподняла подбородок, убирая уже подсохшие волосы за спину.

– Да. А что?

– Иди за подушкой. – Максим быстро поцеловал её в переносицу и наконец отошёл от двери, направляясь к кровати.

Как бы не изображал безмятежность, а прилечь просто необходимо. Вероника убедилась, что Максим благополучно добрался до постели и лёг, и побрела к своей комнате. Поднимая подушку, она прижала её к себе. Это ведь правильно? Верно. Вдруг ему ночью плохо станет? А она не услышит. Или Максим повернётся неудачно? Рядом будет в самый раз.

Вероника убедила себя и вернулась в комнату мужа. За окном стемнело, и край улицы, видневшейся отсюда, золотился ниткой фонарей. Она погасила свет и устроила подушку на свободное место на кровати. Максим полусидел, спокойно закрывая глаза.

В этот раз к Веронике не вернулись её привычные опасения. То ли от того, что раненым Максим не представлял никакой угрозы, то ли от того, что она полностью доверилась этому человеку. И когда это сучилось? Вероника не могла вспомнить тот самый момент и очень жалела. Ведь должна была его запомнить. Но какая теперь разница? Она осторожно легла и пододвинулась к Максиму, укрываясь краем одеяла.

– Спокойной ночи, – тихо отозвался он, так и не открывая глаза.

– Тебе не больно? – прошептала Вероника.

– Нет, – соврал Максим.

– И не страшно?

– Нет…

Он сжал край одеяла, понимая, что Вероника не видела его действий в такой темноте, не с её зрением. Но через мгновение её ладонь накрыла его руку, и Максим затаил дыхание.

– И мне не страшно… – Вероника сплела их пальцы, и прижалась лбом к его плечу. – Спокойной ночи.

Утро воскресенья разбудило её шумом дождя. Крупные капли барабанили по стеклу, и Вероника ещё глубже спряталась под одеяло. Но потом поняла, что ногам совсем свободно. Она повернулась. Так и есть. Кровать была пуста.

– И куда он ушёл?

Вероника поднялась и пошла к двери. Часы на столике у кровати показывали почти одиннадцать. Да уж… Она-то думала, что ещё раннее утро. А всё дождь. Небо, затянутое тучами, превращало день в сумерки. За спиной грохотнуло, гроза проходила где-то неподалёку. Вероника выглянула в коридор. Запах свежего кофе подсказал ей, где искать пропажу. Максим был на кухне.

Вероника подошла к ней и увидела, как муж тихо отвечал по телефону, глядя в окно. Наверное по работе, подумалось ей. Хриплый голос Прохорова слышала и отсюда, Максим даже не подносил мобильник близко к уху. Это было просто невозможно. Этот голос всё равно звучал, как громкая связь. Вероника улыбнулась, видя, как он повёл плечами, пытаясь вставить хоть слово в жаркий монолог коллеги. Она не стала звать Максима, надеясь дождаться, когда он освободится.

Вероника вернулась обратно к комнате, но потом передумала, вспоминая про гостиную. В такую погоду там уютнее всего. Она проследовала по коридору и остановилась под аркой. Камин снова манил к себе, как и мягкая шкура на полу. Вероника прошла к нему и взяла пульт с каминной полки. Устроившись на полу, она принялась наугад нажимать кнопки, пытаясь включить обогрев.

Максим почувствовал её присутствие и оглянулся. Он заметил, как силуэт Вероники мелькнул в коридоре. Видимо она отправилась в гостиную.

– Вы показывали фотографию Денисова шофёру Фролова? – продолжил он расспрашивать друга.

Сегодня утром подняться оказалось сложнее, чем вчера. Но врач предупредил об этом сразу. Легче станет дней через пять – шесть. Максим поправил расстёгнутую рубашку, слушая Прохорова.

– Тю! Мы ему только фотку Денисова показали, как началось. Я столько мата за последние лет пять не слышал! – пробасил в динамик Анатолий.

– И? Не тяни, Прохор, – нахмурился Максим.

– Стрелок-то наш сливал Фролову инфу по клиентам. Кто, куда и зачем. Он этим занимался ещё с тех времён, когда телохранителем работал. Так они и знались. Потом, как подстрелили, видать шантажом вынудил одного из своих клиентов его обратно вернуть. Вот на кой чёрт ему эта работёнка сдалась.

– Теперь понятно…

– Элитное жилье, богатеи жильцы. Вот он наводку и давал. И на мосту они не просто так оказались. В тот вечер, как выяснилось, Денисов резко дежурствами поменялся. Сослался на дела семейные. Он следил и за Фроловым. Дружка своего Федьку взял водителем, видать пообещал место на работе. Тот алкаш и рад был шансу. Вот только Федька мнительный оказался, дёрнулся, когда не нужно было и заметили их с моста. Тогда убегать пришлось.

Фролов такую подставу на корню вырезает. Представляю, как он взбесился. Вот тогда Денисову и не оставалось ничего другого, как порешить его, и свидетелей начать убирать. Тебя он придержал на крайний случай. Не хотел кровь мента на руках иметь. Так бы решили, что разборки идут между бандюками. Вот только показушничать больно любил наш Денисов. Оттого и жест этот, со звонком тебе. И стрелял типа в шею, чтоб подозрение отвести от тебя несчастного. Упивался гад, следил за тобой, туда-сюда шастал перед глазами. Нарадоваться не мог, как он крут, скотина! И на могилку к дружку своему притопал, чтоб скупую слезу пустить. А как же? Он же мужик, мужику положено. Пушку прихватил, Чак Норрис хренов…